Пиздец короче. Со мной тут неибательское ржалово произошло. Сходил я в театр. Я в натуре до этого в театр ходил, когда еще был маленьким задротом. Не люблю я эту хуйню – воют со сцены или еще хуже – всякие пидорасы танцуют. Говно это блять. Кино лучше намного. Хотя щас и кино в говно превратилось – сплошная голливудчина. Ебучие америкосы заебли своим тупым хавчиком. Ну ладно, че то я отвлекся.

Короче – пошел я в театр. Не один пошел, а с родной бабулей! Обосацца – взрослый пацан с бабулей в театр идет. Я, честно говоря, поднапрягся – подумают еще что я грязный бабкоеб – ебу старух всяких. Я на всякий случай, все время пока мы ехали и потом когда уже прецтавление началось, постоянно теребил бабушку, ну типа того: бабушка, бля где же дедушка и как там наш огород – короче чтобы видно было что это моя родная бабушка и я ее внук и ебать ее не собираюсь.

Ну приехали. Заходим в театр. Хуе мое – сдали одежду, пошли в буфет. Хуле еще делать?!  Я там пирожков набрал, лимонаду, короче всякой шняги. Коньячку ебнул. Бабуля моя че то заточила и в сортир поперлась. Я признацца, намного поднапрягся – уже второй звонок просифонил, а ей срать приспичило.
- Бабушка, - говорю – ты только там не долго.

Ну в общем, бабуля срать съебнула, а я сижу – бухаю коньячок и булочки жру. Вдруг минут через пять входит в буфет охуенная телуха. Высокая, загорелая с сиськами – короче ебать такую шалаву всем отрядом. Вошла, жалом туда сюда поводила, смотрит – мест нет свободных. Во бля – до начала прецтавления осталось минута – а все блять сидят и жрут. Как будто бы они сюда жрать ходят или у всех бабки срать побежали.

Короче, я не растерялся – бабкину сумку под стол сбросил и стул отодвинул слегка.  Ну, телище, понятное дело, к моему столику ломанулась.

- Простите, не помешаю? - голосок такой бархатный, с хрипотцой. Обкончаешься пока слушаешь.
- Здесь абсолютно свободно, - я так взглянул на нее, типа небрежно. Ну это я так постарался взглянуть, а сам на ее сиськи уставился, чувствую хуй встает. А она, будто бы и не замечает. Закурила, я кстати успел зажигалкой подъебнуть, и спрашивает:
- Говорят, сегодня Зеленского не будет, что Вишневский роль Вронского сыграет.
- Да, я то же что-то такое слышал, - про себя думаю – с кем это она?
- Серж – не актер -  он паяц. Его роли – это сплошное позерство! Как Вы считаете? – это она у меня спрашивает.
- Ну… Безусловно. Серж – это просто клоун из цыганского шапито.
- Вы согласны? – тут она оживилась и слегка в мою сторону наклонилась, отчего ее сиськи вообще из платья выкатились.
- Еще бы! Если хотите знать мое мнение, то у продавцов шавермы актерских способностей больше чем у этого педераста.
- Да. Вы знаете, я тоже склонна думать, что Серж – гей. Ах, простите, меня зовут Марианна.
- Вова, - говорю, а сам весь на сиськах сосредоточился. Кайф реальный ловлю!

Сидим, пиздим. Звонок третий прозвенел. Бабка моя все срет, а я все от сисек охуеваю. Тут Марианна, наконец, заметила, куда я все время пялюсь.
- А Вы, Володенька, шалун! – она улыбнулась, но сиськи не убрала.
- Простите, - мне бля, стыдно стало, как будто бы она меня за передергиванием застукала.
- Да ничего, ничего. Эх, молодость – напористость! Как я Вас понимаю. Послушайте, Володя, - тут она ко мне совсем близко наклонилась, отчего ее сиськи прямо до коричневых сосочков вылезли, - а Вы не хотели бы поиграться с ними?
- С кем с ними? – я сглотнул слюну, боясь что прямо сейчас кончу, сидя  в театральном буфете.
- Ну с ними. С моими шариками, - она подмигнула мне и кивком указала на свои сиськи.
Я начал тупить. Помацать ее шары мне конечно хотелось, но во-первых, я боялся обканчаться в штаны прилюдно, во-вторых я не хотел потерять срущую бабку. Она хоть и карга старая, но все-таки своя, родная. В общем, я начал тупить.
- Понимаете… у меня бабушка…
- Бабушка?! – она слегка от меня отстранилась и удивленно посмотрела. – Вы что же, Володенька, с бабушкой балуетесь?
- да нет, что Вы? Просто она щас в сортире, а я ее жду.
- Ваша бабушка в туалете, а Вы ее ждете… интересно, зачем же? – тут голос ее стальной такой. Она на меня уже с подозрением посмотрела. -  Да Вы,  Володенька геронтофилией и копрофагией балуетесь! Творческая личность – ничего не скажешь!
Тут я совсем прихуел. Чего я так боялся, то и случилось. Охуительная самка, которая мне чуть не отдалась, теперь думает что я старух поебываю и говно их жру. На хуй такое творчество. Я взял волю в кулак и попытался все объяснить.
- Нет. Вы меня не правильно поняли. Это моя родная бабушка. Мать моей матери. Она в данный момент, простите, срет. А я ее жду. Мне надо с ней в театр сходить. Я маме обещал.
Я сказал это как мог твердо. И первый раз посмотрел ей в глаза а не на сиськи. Кажется она мне поверила.
- То есть Вы никакими любовными узами со своей старушкой не связаны?
- Вовсе нет! Говорю же – это просто социальный акт, не более того.
- И,простите, какашки тоже не едите?
- Нет! Я их даже высираю с отвращением, - я как можно искреннее это сказал. Наконец, она мне поверила полностью. Взгляд ее снова стал как прежде – эдаким дрочибельным. Марианна наклонилась ко мне и чуть не прошептала:
- Тогда мое предложение снова в силе. А чтобы Вы не волновались о своей бабушке, мы можем это проделать в женском туалете. Что скажете?

Что я мог сказать?! Конечно я согласился. И спустя три минуты исполнилась моя сокровенная мечта – я ебал невьебенную телку, каких только в кино показывают. И в ротешник ей насувал и жопу и вовсе дырки!  Хуйня, что в соседней кабинке попердывала моя бабуся, и что ебстись в замкнутом пространстве не так удобно – я себе коленки стер об кафель когда ее раком еб. Все это хуйня! Такую телку не часто приходицца ебать обычному пацану из рабочей семьи. В моем городе точно никто такую телку не еб, разве что во сне.

Когда я выходил из кабинки, застегивая ширинку, из соседней вышла моя просравшаяся бабуся. Увидев меня, она всплеснула руками:
- Вот дура я старая, в мужской туалет зашла!
- Да, не – успокоил я ее. Все нормально – это женский. Просто мужской закрыт на ремонт. Бабушка пойдем – спектакль уже начался.
- Пойдем внучек.
Я приобнял бабусю за плечи и мы пошли. На пороге я обернулся. В открытой кабинке, мне улыбалась счастливая Марианна. На прощание она мне послала воздушный поцелуй и показала знак: большой палей вверх, мол, круто я ее отпер. Я и так знаю, что ебарь хоть куда!

А спектакль, кстати, полное говно оказался. И Серж этот – действительно гомосечного вида поцик.  Ну и хуй бы с ним. Бабушка осталась очень довольна. Я тоже.