Во-первых, всем обвиняющим меня в плагиате я предлагаю дружно, с песней «Москва-Пекин — дружба на век», пойти нахуй. Все, что я поставил на Удаве — это плод моего напряженного творчества, который или я раскидывал по разным сайтам, или кто-то раскидывал. А изначально все это отрывки из моей книги «Белая женщина», которая выложена на сайте http://www.psich.com  и на сайте http://www.makovetsky.nm.ru  И законченно написание ее в 2003 году. Делая из отрывков из книги отдельный рассказ, я просто его слегка переделываю.

Во-вторых, сам креатиф «Плавная беседа в сумасшедшем доме»
— А я всегда с большой теплотой вспоминаю свое детство — растроганно произнес санитар по кличке «старик Антонио», — У меня было семь нянек, а у них — четырнадцать сисек.
— Напомните мне, голубчик, а какого пола ваша юная супруга? — неожиданно спросил его недавно поступивший в наше отделение впавший в глубокий склероз дедушка. В последний раз сношая Антонину, старик Антонио забыл закрыть дверь ординаторской, и разбитый склерозом дедушка зашел туда с благородной целью пописать, решив, что имеет дело с туалетом.
Этот, быть может, несколько странный вопрос, только усилил атмосферу лирики и романтизма, растекающуюся по острому отделению нашей психиатрической больницы.
— Я не в себе, когда я не в тебе… — полной грудью затянул старик Антонио что-то из классического репертуара.
— Лучше фаллический символ, чем символический фаллос, — прервала его голубиную песню недоступной ее собственному пониманию фразой медсестра Антонина Ласкай-Переда. И, гордая собственной эрудицией, оглядела окружающих.
— Ну, что вы все время матом ругаетесь как маленькие дети? — продолжила Антонина, хищно прищурившись, — Смотрите у меня! Я где нормальная, а где и беспощадна. Имейте в виду — рожденный ползать летит недолго!
Все присмирели. Недавно медсестру Антонину Ласкай-Переда назначили старшей по смене, и, кроме всегда дремавшей в ней эрудиции, в ней проснулись командирский голос и высокая бдительность.
— Мне ли вам объяснять, какова роль гипноза в социалистическом обществе? Я вас спрашиваю! — голос ее звенел металлом. Ее супруг, толстозадый Павлик, став заведующим отделением, увлекся лечением больных гипнозом.
— Приведу пример редкой тупости, свидетелем которой мне пришлось быть, — в тон ей добавил старик Антонио. Впервые он выебал Антонину на ее же свадьбе, причем два раза, причем второй раз в извращенной форме. И, в дальнейшем, продолжал трахать ее каждый раз, когда ей выпадало счастье попадаться ему на глаза. — Если свет в туалете выключается со звуком «Э-э!», значит, в туалете кто-то есть. Ну что тут не понятного?
— Если ты красной гигиене друг, руки прочь от пожатия рук! — горячо поддержала мнение санитара пациент похожий на Ленина. Он всегда легко шел на контакт с представителями охранки, к которым он относил всех санитаров нашей психиатрической больницы.
Повисла пауза. Но не на долго.
— Что самое главное в лесу? — задал вопрос присутствующим разбитый маразмом, но неугомонный дедушка, и сам дал на него ясный и четкий ответ:
— Главное в лесу — туалетная бумага. Особенно в хвойном.
— Не выключающему свет — в трудовой уборной места нет! — возразил пациент похожий на Ленина. Меньшевистский выпад маразматика он высокомерно проигнорировал. Но тут пытливый взгляд вождя упал на пышную задницу медсестры Антонины, и он спросил, стряхивая с невидимую миру соринку с ее плеча.
— Скажите, голубушка, а не вредны ли для здоровья немытые фрукты с кладбища?
После этого вопроса новая начальница смены почему-то изменилась в лице и не нашлась что ответить. Молодой руководитель, что с нее взять.