Мущина был старушкою укушен –
В платке и кофте разжыревшей клушей.
Он мирно ехал в белом мирседесе,
А мир наехал на нево - он тесен.
Старушка на скамейке у крылечка
Сидела утром тихо, как овечка,
Но выдержанная с годами злоба
Плескалась в бапке наивысшей пробы.
Листва шуршала, дико пели птички,
И радосно свистела електричка.
Мущина из салона тело вынес,
Одетое в бутике (ето минус!).
Старушка бессознательно сматрела
На сытое, брюхастенькое тело,
На модные и узкие ботинки.
В глазах старушки стыли три слезинки.
И вот она идет к нему походкой
Нетвердой. Ни при чем тут водка!
Как зомби, подошла к нему поближе,
А в галаве ее не моск, а злая жыжа,
Негодованье плещет черес край…
Нацелилась… мущина, не зевай!
А он – расслабился, в упор ее не видит,
Ползет бабуся – чем она обидит?
Она же, наклонив свае летцо,
Вципилась сквось штаны ему в яйтцо.
Вставные металлические зубы
Достоинство скусили очинь грубо.
Мущина в ступоре. Она – в лодыжку
Впилася, мучаясь одышкой,
Разгрызла сухожилье, заворчала,
Взбисилася от крови, все ей мало.
Мущина рухнул, стонет и ползет,
На мостовую прямо, идиот…
Скатился под колеса мицубиси,
Душа мущины воспарила к выси.
А баушка, скамеечку нащупав,
Присела. Говорит: - Вот чорт попутал.
Кровищу вытерла со рта платочком
И смотрит ясным взглядом. Точка.

SeaW