«Я схожу с ума, они разговаривают со мной, блять, это сильнее меня, подскажи как быть?» - у меня в гостях сидел мой давнишний приятель, красные воспаленные, готовые разорваться от напряжения, глаза кричали о том, что бессонница скоро доканает его. Перегар исходящий от него давно перебил все естественные запахи – так он боролся со своей болезнью.
  
  Болезнь было достаточно распространена среди людей его призвания – он был художником – с ним разговаривали его произведения, и это сводило его с ума. Что же тут страшного? Например, я бы не отказался побыть на месте старика Да Винчи и поговорить с его гениальным «творческим высером» Моной Лизой  или вместо Дали  узнать как себя чувствуют на пианино галлюцинации Ленина. Таким людям можно только позавидовать.
  
  Однако, я искренне пожалел своего приятеля. Вспомнил, как вместе отмечали его поступление в художественное училище, как праздновали его окончание – он не видел вокруг ничего кроме искусства. И вот наступили суровые будни, он стал самостоятельным, нужно было зарабатывать на пропитание.  Один из его знакомых свел с нужными людьми  - необходимо было проделать огромную работу – готовилась к изданию медицинская энциклопедия; прихоть авторов – иллюстрации должны были быть нарисованы вручную. Он с радостью согласился – деньги были не малые. Работа закипела.

  Первым он услышал голос человеческой стопы, поврежденной грибком, (ее он рисовал два дня) – она просила отодвинуть ее подальше от изображенной в разрез бактерии молочницы – сильно воняло , затем он стал вынужденным слушателем полемики двух легких курильщика – они спорили на тему безнравственности  в среде лобковых вшей. Дальше – больше. Каждую ночь ему стал исполнять песни препарированный мозг человека – имбицила в основном из репертуара Газманова, гормоны роста цитировали Конфуция, а обвисший член импотента выкрикивал комунистические лозунги. Вся эта какофония звуков медленно и верно сводила его с ума, он давно уже выкинул все свои зарисовки, выкрал и сжег весь тираж этой злосчастной энциклопедии, но это не помогало. Буквально вчера к нему обратилась матка женщины, перенесшей десять абортов, - спросила его мнение насчет творчества Бенжамина Спока.
  
  Он плакал в моей комнате, он выл, он бился в истерике – я знал, что ему уже не помочь. Внезапно его взгляд прояснился, он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал – «Я вчера зашел по твоей ссылке. Читал многое. Эти люди, авторы , у них такая же проблема, я знаю.» - и выбежал на улицу. Через неделю он вскрыл себе вены.