В переполненном трамвае, надеясь попасть после смены домой, всем, включая и Игоря было жарко. Женщины, потея, воняли, распространяя всевозможные запахи дешёвой косметики смешанной с запахом грязного белья и наспех омытого тела, Мужчины, как и положено мужественно терпели и тоже, пахли алкоголем. В основном люди страдальчески ожидали, когда их довезут кому куда надо. Ни газет, ни книжек в Кривом Роге, в трамваях, в отличие от Москвы, читать считается неприличным. За это могут и побить. "Газеты у нас читают дома, если приспичило", - сообщил мне один, упрямого телосложения Криворожанин...

У диспетчерской трамвай остановился почти навсегда. Так показалось Игорю. Разговоры об Айпетрях, спускаясь с которых по серпантину Крымских дорог в таксях с тошнотой и блеванием, его достали, как и замечания крупных металургш о купальниках бикини крымских блядей, и он выскользнул на свежий воздух, оказавшийся горячим и к тому же смрадным.

Сделав искусственное дыхание, чтобы хоть как-то занять себя, рот в рот (через платок, разумеется), пострадавшему прямо у остановки мужчине, изнывающий от безделья Игорь очутился в кабине пустующего, а от того и ещё более жаркого, чем переполненный трамвай, КамАЗа.

Возвращающийся водитель был суров и настроен решительно. Частную, а равно и государственную, Украинскую собственность он готов был защищать ценой даже жизни. Собственной.

А потому, пизданув пару раз расслабленного от жары Игоря своим чугунно-масляным кулаком в его широко подготовленный нос и, услужливо распахнув дверцу кабины, водитель не двусмысленно дал понять, что в его зелёном КамАЗе Игорю делать нехуй и можно начать выходить.

Молчаливо и вяло рассматриваемый пассажирами трамвая томящийся от безделья Игорь, покинув чужую машину, перебрался в потный, оплаченный законным билетом трамвай, часто втягивая в себя сопли, перемешанные с кровью. Сочувствующих не было. Была духота и давка.

-Обэрэжно, двэри зачыняются, наступна зупынка - "Рынок"

И трамвай, подпрыгивая на неровных стыках рельсов, можно сказать, полетел, к этому обьявленному, но пока далёкому колхозному рынку, неся долгожданную свежесть через открытые окна всем вспотевшим пассажирам, включая и наказанного водителем Украинского имущества Игоря.

2005 год

Степан Ублюдков писатель про Украину, негодяй философствующий