Она проходила по этой улице каждый вечер, любой, абсолютно любой человек, живущий в этом районе, был способен узнать ее в лицо, и это не удивительно: она появлялась везде и всегда, не пропуская ни одной встречи своих старых «друзей», она стремилась познакомиться с новыми, коих пыталась найти различными способами, но предпочитала самый примитивный и… самый глупый.
Включая вечерами свой компьютер, она превращала свои глаза в зеркало монитора, который являлся для нее своеобразным окном в мир. Ее пальцы устали от ежедневного соприкосновения с клавиатурой, но она не знала, чем еще занять свои ухоженные, совершенно не приученные к какой-либо домашней работе, руки. Так было изо дня в день, каждый вечер она писала своим немногочисленным друзьям, да и просто малознакомым людям одну и ту же фразу: «Скучно девушке одной! Ла-ла-ла!» Это было ее девизом по жизни, единственной мыслью в полупустой голове, откровенно говоря, это было все, что можно было прочитать в ее глазах: скука, смертельная скука, которая ни на минуту не покидала ее.
Она скучала постоянно: в те редкие минуты, когда читала книгу, потому что глаза ее не были приучены воспринимать текст, напечатанный на обычной бумаге, скучала в своем институте, потому что у нее не было там друзей и ей приходилось проводить свое время в одиночестве, она скучала даже дома, где нельзя было громко разговаривать и смеяться, и что самое страшное, нельзя было сильно стучать по клавиатуре, так как все вышеперечисленные действия могли разбудить вечно спящую в соседней комнате бабушку.
Эта скука душила, но еще больше ее мучила надоевшая и мешающая неизвестно чем девственность, ей снилось в кошмарах, как она умирает чистой и нетронутой, стыдясь этого, она даже боялась ходить по улицам, потому что ей казалось, что каждый прохожий готов показывать на нее пальцем, выговаривая при этом больно режущие ухо слова: «А у тебя никого не было!» В то время как ее сверстницы строили грандиозные планы на будущее: карьера, деньги, машина, квартира, - она не могла о чем-либо думать, кроме своей невинности.
В один из вечеров, привычно сидя у компьютера и напевая под нос любимую песенку о том, как «скучно девушке одной», ей вновь стали закрадываться в голову пугающие мысли о вечной девственности. Она мечтала увидеть себя в свадебном платье, но только не в белом, потому что «белый – это цвет невинности», - стучали ее пальцы. «А чем тебя пугает невинность?» - пришел ей ответ. «Тем и пугает», - подумала она и немедленно собралась к писавшему ей человеку.
Еще на пороге его квартиры она заявила ему без всяких приветствий и чаепитий, что хочет расстаться с девственностью, здесь и сейчас. Ей было все равно как, а он считал, что все равно с кем, но даже ему опротивела эта глупая несостоявшаяся шалава.
Заикаясь и неумело подбирая подходящие слова, он пытался объяснить ей, что было не самое подходящее время, что погода плохая и что у него вчера умер попугай и настроения заниматься «всякой ерундой» не было, поэтому было бы лучше, если с подобной просьбой она обратилась бы к кому-нибудь другому.
Она еще долго плакала, стоя перед ним, умоляя сделать ее счастливой мамой, говорила, что мечтает о тройняшках или двойняшках: о сероглазом мальчике и глупоглазой, похожей на нее, девочке. Захлебываясь собственными слезами, она рассказывала, как ей хочется положить руку себе на живот и ощутить, что внутри уже живет ее ребенок, а ему хотелось плюнуть ей в лицо, дать пощечину, но и этого было бы мало, чтобы выплеснуть все эмоции, кипевшие внутри него в ту минуту.
Она ушла заплаканная, и растекшаяся тушь уродливо размазывалась по ее щекам. Прохожие оборачивались ей вслед, чтобы запечатлеть в памяти это жуткое зрелище: «вся в слезах и губной помаде, перепачканное лицо». Ее сопровождали укоризненные взгляды и ехидные ухмылки, а ей казалось, что все смеются над ее девственностью, а, может быть, они действительно над этим и смеялись, потому что стоило ей захлопнуть дверь его квартиры, как новость о ее до сих пор сохранившейся чести стала по цепочке передаваться каждому жителю этого района, и ни для кого теперь не являлось секретом, почему вечерами было так «скучно девушке одной»…