Ты – моё счастье, мое бесконечное счастья.
Можно было бы вывернуться наизнанку
или разрушиться, разъединиться на части,
или вспыхнуть, как веток сухих вязанка.

Это – любовь – моё отторжение мира –
через тебя растворившееся в одночасье.
Это – моя глухая, слепая лира,
не претендующая на земное счастье.

Но – невозможно. Мне хочется – редко-редко
быть похожим на лица своих сограждан,
быть таким же, как фотографии предков,
быть бесцветным – даже если раскрашен

каждый атом, каждая единица.
Я ведь действительно им завидую, Каля –
всей этой шушере нашей с тобой столицы.
Только б не сгинуть. Жизнь не бывает другая.

Только такая, как вижу сквозь паранойю
лунных подтеков на паперти талого снега.
И никогда мне уже не слиться с роднёю
или с народом – не позволяет эго.

Черт с ним… Однажды наступит последний отрезок –
тихо зажмурится тельце, навзничь упавши.
Я не бываю, милая, груб и резок.
Кажется разве что. Ох уж мне эти ваши

вечные домыслы глупо изогнутых улиц,
все эти лица, все эти караваны
делающих карьеры унылых умниц –
хоть никогда не вылезай из ванной.

…вот облажусь игрушками, как младенец,
и позабуду напрочь причуды речи…
Только ведь мир все равно никуда не денется –
бес толку ждать, что с годами в нём станет легче.