Неа, поцаны. Любофь всетаки есть. Всяка разна. Хатя ни пробывал ниразу за деньги. А они такие красивые стоят все. Машины к ним такие красивые подъезжают. Мужчины все таки голантны, в педжаках. А как эти женшины пахнут. О! Эта для миня пездец. Как па полю, где кaлaситься рожь. Сам то я ис деревни. Ага. Вот как прахажу па Твирской и такой запах, такой, что аш пиздец. Глаза мокрые. Вспоминаю свое сило. Ага. Такжа  вот навозом пахнет, живностью какойто, лошади ржут и ссут на землю и главное, ага, главное все в цвете рябины. Вы чуяли как пахнет рябина в цвету. Нет? Тотожа. Ни спорьте. Она опиздинянски пахнит. Пачти как любофь за деньги, но нитак больно в карманах. Ага.

-Иван Вздрючев?-пириспрашевает мелецеонер, правиряюший мой паспорт.
-Ага, я.
-Сило Ебаньдеево?-ниунимается фуражка.
-Ага, оно самое. Про себя думаю, ну што пристал, не отвликай, дай Афрадит паразглядовать.
Честь пад казырек aтдал, проверя ише мой праездной докУмент. Ушел. Продалжаю наблюдения. Красотиша.

Ух. Так хочиться да них датронуться.
-Извените, спрашиваю у прахадяшего гражданина в шляпе. А вы ни знаете сколько стоят они?
-Сто, сто пьдьдесят,-какта лукаво улыбнулся гражданин.

Пашел, а хули ни пайти. В кормане то семьсот рубликов то.
-Бля, штаны трешат, а оказывается надо им зеленые бумашки, а я как увидал та курс на эти самые бумашки, так и опустился там па стеночке.
Папустило немнога, пошел дальше па праспекту. Присел уже на лавачке то, дастал самогонки да сальца кусочек, да выпил с горя и закусил.

Дорога та как в городе все. А у нас в силе и нет продажной любви. Все сам береш. Едешь типа на комбаине, глядишь кто-то там  жнет , нагнувшись раком, ну слитаишь из кабины как стервятник на упавшую лань и дрючишь ее что есть моши. Главное по старанам поглядывать, а то вдруг ее мужык та рядом. А я доброты неописуемай же челавек, не люблю драться. Да и слухи апять же.

Неа, поцаны. Любофь всетаки есть.
Сматрю, нагнулась за чем та в багажник своего таксоматора. Свет фанарей, палналуние опять же, так игрива сваи лучи клалили на ее ягодицы прям зверь ва мне праснулся. А она в такой юбачке кароткай. Ну я та вскачил с лавочки, нахаду расстегиваю портки та, огляделся па сторанам и как задрал ее.

Сексуаланая она. Да же трусов не одевала. Ждала мож каго. Но как гавариться у нас в деревне-не успел, то апаздал.
Отдышались. Смотрит на меня так жаластливо и говорит:
"Что, если рабочий класс, то можно и нагой насиловать?"
Я канечно начал всячески извинятся, свой хуй даже ей паказал, на что она мне: "Ого-го"
Да что тама ого-го. Вот раньше, па моладасти помню выйдешь на двор, оправиться тама, достанешь из портков елду, а стаяк утрений, ага, солнышка так красатит залупу, что вся живность замирает, лишь кони-" ого-го". А счас это половина осталась от того.
Ага. Па моладости та дрочил многа. Бываеш ползаешь по ниве ржаной, подрачиваешь на нагнувшихся женшин. Ага. Трусов то в диревнях почти никто не носит. Ну так вот. Лежу на спине, драчу и тут как. Что было не помню потом. Я ат боли обмарак поймал. Кравиши было, как потом говорили мне. Ну канечно стыдно было все эта выслушивать, ага. Тетка та, которая меня серпом та падсекла извинялась. Три недели у бабки Матрены провел, ага. Павитуха наша местная, калдунья. Чирикала там чтота, целовала, травными настойками паливала. Приросла залупка на места, но в длине та-план не выполнила.

Панравились мы с ней друг дружке та сразу. Она таксистачка, тоже с диревни, Мария завут. Сразу спрасила куда меня давезти. А куда меня везти, я только с поезда. Занесла мой чимадан к себе, ух, люблю сильных женшин, ага. Пазванила на работу к себе, сказала что сегодня не сможит выйти, дагаварилась вобшим.
-Пойдем, говорит Вздрючев в магАзин, к столу прикупим да застолье с тобой устроим.
-Дык куда жа идти. У меня все с сабой, в чимадане.
Организовали все на стол. Самагомочки там, сальцо, зеленый лучок, хлебушка ржаного, картошички в мундире.

Выпили, ага, за знакомство, за встречу, за любовь. Я вообшето в город приехал на зарабатки, да жениться вот уже пора. Улыбается, за женилку меня держит, а грудь у нее так и вздымается. Схватил я ее, на руки поднял, хотел на стол положить, но она мне  говорит-в спальню ниси. Панес. Положил на кровать. Смотрит на меня, улыбается, глазки блестят и гаварит:
"Выеби меня нежно"

Но это наверна уже следушая история.