«Чем эти самые живут?..»
И. Северянин


Я вообще принадлежу к иному племени.
…порой забавно наблюдать за вами –
какими-то – и правыми, и левыми –
с какими-то нечеткими словами.

Вы так похожи, так вы все похожи –
в стремлениях, в своих тупых амбициях.
Аж пробегает холодок по коже,
и не помогут – армия, милиция,

семья, жена и прочее отечество,
и прочее, и прочее, и прочее
повальное, тупое гомосечество
перетекающее в суходрочие.

Все это в прошлом. …как же часто хочется
забыть совсем про ваши забубенные –
не только имена, но даже отчества,
и номера, и трубки телефонные.

Живите в мире – вами же построенном.
Живите в мире, склеенном из фантиков.
Живите в мире, вами удостоенном
того, чтоб жить и жрать его галактики.

Люблю тебя, родное человечество!
Ты для меня, как Бог, как многоточие.
…повальное, тупое гомосечество
перетекающее в суходрочие.





--


Под сенью Твоих веранд…
…такая риторика - хоть выноси святых.
Порой мне кажется, что никакой возврат
уже невозможен – ни капли живой воды.

Хуже того (или – лучше?) – вот это всё
длится давным-давно – будто бы всегда.
Замерли чаши не только моих весов.
Замерли чаши не только моих весов.
Хочется верить – это не навсегда.

Попробуй согреться у краденого огня.
Даже не пробуй – не вышло ни у кого…
Каждой женщине хочется, чтобы она
сделалась смыслом и логикой для него.

Как-то совсем позабыли мы про Него.
Где бы найти Его? Как бы Его спасти –
нашего Маленького, нашего Одного –
где-то на дне нашей про… нашей про-пасти?





--


Горе, конечно, когда начинаешь быть.
Падают замертво все вопросы, системы,
весь этот грёбаный погребальный быт.
Хочется слиться с памятью килобит,
и по возможности слиться до капли из темы.

Странное чувство. Словами не передать.
Это, пожалуй что, можно сравнить с погромом.
Жалко, что мы совсем разучились летать.
Жалко у пчёлки… разрази её громом.

Страшно, когда приходится кем-то стать.
Особенно жутко бывает в самом начале.
…жизнь – это книга, которую надо верстать.
…жизнь – это повод себя по крупицам раздать,
чтобы хоть что-нибудь мы иногда означали.





--

Может быть, хватит грусть загонять в углы
рассудочных болей и привкуса анальгина?
Хочешь, я снова нырну в острие иглы?
А, хочешь, скорчу гримасу, как у Арлекина?

Полицедействуем? Впрочем – мне пополам.
Больше скажу – мне давно уже всё до фени –
весь этот бред разделения по полам,
каждая точка, пущенная по вене,

каждая искорка внутреннего огня,
каждая клеточка нутряного жира.
Всё это – не касается больше меня.
Жизнь меня что ли так люто распотрошила?

Или – напротив? …каждому – по делам?
Я бы подумал, прежде чем усомниться.
Надо бы встретиться с кем-нибудь из далай-лам –
и попытаться подняться с самого низа.

Стоит сперва попробовать самому.
Ведь не получится, если не постараться.
Было бы правильней, если бы по уму –
слишком отвесна и высока терраса.



/камраду Васпу/

Под памятью, как под плитой…
Живешь и думаешь – доколе
я буду сильный, молодой,
и что это со мной такое

творится, ёбаный тот рот?
Живешь и думаешь – а может,
все что вокруг – наоборот?
…и ничего мне не поможет?

Никто не скажет – мол, ты што,
старик, совсем рехнулся што ли?
Мои мозги, как решето,
сходящее с ума от боли,

от паранойи, от всего,
нарисовавшегося в прошлом –
в такой-то год, числа сего…
…так пошло в нашем мире пошлом –

хоть вовсе про него ни-ни –
забыть и закопать поглубже,
и знать, что на Земле одни –
не только мы, но звери, лужи,

помойки, дачные дома,
заплёванные полустанки…
…скажи, как не сойти с ума
от всей этой пустой мудянки?




--


Выехать бы под вечер –
хоть под какой-нибудь вечер –
дальше, чем ожидалось.
Жаль, этот мир не вечен
и неуместна жалость.

Хочется, впрочем, немного.
Нужен ещё ребенку.
Снова поверил в Бога.
Хочется, как ребенку

солнышку улыбаться.
Кажется, что осилю.
Надо бы выжить, братцы,
несмотря на Россию.