К тому времени я вышел на пенсию, поселился в сельской местности и спокойно жил себе, отлучаясь иногда в город, когда сыну помощь надобилась. В городе меня помнили и уважали, хоть я из органов ушёл давно. Но очень уж врезался в память. Всех тогда в кулаке держал, никто и пикнуть не смел. Не то, что сейчас - разброд пошёл. Потому что не умеют работать и учиться не хотят. А ведь было у кого учиться. Не дай бог, бывало, случится убийство, собираю я сразу бандюков и излагаю, что за два дня поймать. Раньше ловили, потому что знали мой гнев. Или когда хлопца на озере нашли. Школьник, утопленный. Из-подо льда достали, врачам дали, оказалось, что изнасилованный. За два часа всю пидорасню свезли, они уж у на нас все переписаны были. Пиздили ногами, а к вечеру и обнаружили гада. Так то было, не попляшешь. Сейчас время другое, сейчас порядка нет, сейчас только гнуться надо, зады лизать. Я всю жизнь прямо проходил и сейчас не гнусь. Живу, не бедствую, у сына фирма, тоже зарабатывает. В прошлом году наехали на него уголовники. Плати, а на фамилию твою нам насрать, не знаем мы никакого Фесенко. Дали пизды парню, он приезжает, дрожит весь, говорит, что отморозки и замочат, не глядя.
-Да ты не ссы! Чего дрожишь, как собачонка!
-Им человек замочить, как два пальца обоссать!
-А хоть бы и так! Только если ты рыпишь, так бандюк сразу просекает и ломает тебя! А ты его ломать должен!
-Это тебе можно было ломать, а сейчас времена другие.
-Так что, если времена? Может фирму отдашь? На биржу труда пойдёшь или в Москву раствор на стройках носить? А жену заграницу, итальяшкам жопу мыть? Молчишь? Значит, не хочет отдавать. Ну и слава богу. Хоть тут не прослабел. Значит не рыпи, а наблюдай, как отец этих ссыкоплясов уделает!
-Только осторожно, папа, отморозки!
-Если б я осторожный не был, столько бы не прожил.
Приехал я в город, нашёл этих бандюков, с главным их поговорил. Сидит молодой такой, холённый, сразу видно, что давно ему пизды никто не давал. Я с ним разговаривать, а он меня на хуй послал и смотрит, лыбится, что мол сделаешь. Сделаю. Урилок засранный, и не таких Фесенко валил.
Я позвонил в управление, хоть давно оттуда ушёл, но там меня каждая собака знает. Сказал про банду, говорят не за что брать, хоть и знали их хорошо. Я им посоветовал в кабинете у босса наркоту поискать. Обыск сделали, нашли героина 20 грамм, арестовали. Только сейчас порядка же нет. Откупился этот хуй и скоро снова братки его к сыну подкатили. Тут уж достали. Потом разворотило бугая. Граната на воротах. Подошёл открывать, чтоб во двор заехать, а оно как ебанёт. Собирали дольше, чем хоронили. Больше никто у сына не появлялся. А появятся, так ещё получат, я человек такой, терпеть не могу и не умею.
Значит, сидел я тогда на кладке, рыбу удил. Запустил ещё с прошлого года карпов и когда надо отлавливал. Хорошо так, спокойно, солнышко пригревает, весна, травка зеленеть начинает. Я сижу, чаёк из термоса пью, воздухом дышу, благодать. Когда собаки залаяли и слышно, как в калитку стучат. Удочку отложил и пошёл посмотреть, кого принесло. Иду, рукой пистолет проверил. Время смутное, чего только не жди. Открываю калитку, а там стоит дружок мой старинный, Петька Смалецкий. Раздобрел детина, сам себя шире стал.
-Привет Толик! Я к тебе.
-Привет Петя, заходи.
Хотел, было, его за стол пригласить, рыбкой свежей угостить, по рюмке выпить, а он руками махает.
-Некогда, спешу страшно. И к тебе большое дело.
-Что за дело?
-Выборы завтра!
-Ну.
-Помоги! Надо процент дать, а то уволят!
-Что ж ты, сам не знаешь, как голосование устраивать?
-Знаю, только помощник мне нужен, сам то я на весь район не разорвусь! Помоги Толик, вот задаток, если дело выгорит, потом еще втрое. Помоги!
Сует мне в руки пачку и чуть не плачет. Я то и не хотел соваться, возраст уже не тот, но глянул на деньги, а там десять тысяч. Оно конечно и не позарез нужно, но и не лишнее. К тому же друг просит. Помогал мне Петька в тяжелые времена, на этот дом черепицу дал. Хотя я ведь уже в отставке был и многие сразу меня забыли. А этот нет. Таких людей я ценю.
-Толик, помоги! Только ты можешь!
-Ладно, уговорил. Жди, сейчас соберусь.
Через полчаса ехали уже в славный Ямпольский район, где и была вотчина Смалецкого. Петя был один из немногих, уцелевших после смены губернатора. Пришёл донецкий и стал везде ставить своих, мигом почистив старых в хороших районах. Петька остался потому что район - говно. Населения тридцать тысяч, нефти нет, земля - суглинки, не за что браться. Вот и оставили Смалю. Только всё равно дрючили, ебали в голову, чтоб не расслаблялся. И если на выборах результат не тот, так попрут. Своего бы пожалели, а его попрут и не посмотрят. Вот потому Петя и дрожал.
-Чего ж ты запустил так дело? Заранее надо было готовиться, а не в последний день.
-Не запустил, думал сам управлюсь. Только оказалось, что заместитель мой против меня копает. Вчера открылось. Хочет, блядь такая, голоса социалистам отдать, чтоб меня турнули и сесть на место. Подсаживает, гадёныш! С области специально его подсадили, что покоя не давал. Стучит на меня каждый день, выблядок жидовский.
-С жидками поосторожней надо. Они хитровыебанные.
-Я ему потом устрою! Только выборы пережить!
-Сколько голосов то нужно?
-По партии, чтоб тридцать процентов, по кандидату сорок. Это главное. А уж райсовет и прочая шушера, пусть как будет.
-Заявления с вас уже взяли?
-Давно. По собственному желанию уйдем, если только процентов не дадим.
Понятно, что уходить с теплого места не охота, район хоть и квёлый, но для умелого человека пожива имелась, а Петька умел денежки извлекать даже из воздуха.
К обеду приехали в район, дали мне "Волгу" с водителем и список сельсоветов, где дела обстояли хуже всего и намечался провал.
-Толя, не цацкайся, коли надо дави нещадно. Главное процент дать, а там уж разберёмся!
-Сделаем, Петя, всё в лучшем виде сделаем.
-На тебя вся надежда!
-Ну ты ж меня знаешь.
И поехали мы. Дороги грязные, не просохли ещё, но "Волга" гребёт себе, водило хороший, места знает, как не влететь. Первым делом поехали в сельцо под названием Сосновка, километров семь под Ямполем. Подъехали к клубу, где участковая комиссия сидит. А там беспорядок. Комиссии и сесть не на что, от стены к стене ходят, то додумались бревно втащить, на нём сидят. Непорядок. Если им и сидеть не на чем, как же им правильно голоса сосчитать? Интересуюсь, что за херня такая. Председатель комиссии объясняет, что сельский голова препоны делает. Я к голове. Залетел в кабинет, а оно сидит, водку жрёт. Сразу в оборот его.
-Ты что, блять придурок, охуел?
Он пересрал, но пыжится.
-А ну давай ключи и чтоб быстренько комиссию мебелью обеспечить и обед сделать!
-Не буду! Они под меня копают, другого хотят избрать, не буду!
Я ему в морду дал, не сильно так, но со стула упал. Потом ногами в чувство привёл.
-А ну быстро, падла, быстро!
Вскочил и побежал, как миленький, всё выполнять. Я обратно в комиссию. Поговорил с председателем. Про проценты он знал, но сомневался.
-У нас в комиссии два социалиста, куда я их дену?
-Надавить.
-Они пенсионеры, что им сделаешь?
-Сделать всем можно, даже трупу. Подумать надо.
-Тут ещё наблюдатели приехали.
-Что за наблюдатели?
-С нашего села хлопцы. В институте учатся и подпряглись к американцам наблюдать.
-В каком институте?
Позвонил я туда, поговорил с замом ректора, объяснил ситуацию. Тот клялся, божился, что шеи свернёт. Я хлопцев позвал, дал поговорить. Через полчаса стояли на трассе и голосовали. Потому что из института вылетят - в армию идти. Кому в армию охота?
А пенсионеров решил водочкой убрать. Ужинали в клубе, водочку пили, я подливал старательно. Потом ушёл из-за стола, сказал председателю так держать и за ночь правильные бюллетени в урны бросить. Дальше поехали.
Уже темнеть начало, когда приехали в другое село, забыл как и называется. Там председатель комиссии сразу и залупнулся. Кто я такой, да что делаю, на каком основании расспрашиваю. Я ему под дых кулаком. Присел, глаза выпучил, ртом шевелит.
-Ты сучонок не выёбывайся. А то хуже будет.
Он на бок завалился, очухался немного, говорит, что жаловаться будет. Я ему пистолет ко лбу.
-Жалуйся, сколько хочешь, только если процентов не будет, так пристрелю и вся недолга. Будешь на том свете жаловаться. Понял? Или повторить?
Пошёл к голове. Тот жаловаться стал, что комиссия плохая, против власти вся.
-Влиять надо!
-Как их влиять, если они идейные?
-Ломать значит надо. Рассказывай про комиссию, кто там самые упёртые.
Один оказался фермером, двое учителя, остальные пенсионеры. Позвонил в район, послали оттуда гаишника, чтоб фермеру с техники номера снял. К учителям с директором школы пришёл. Полчаса поговорили, уладили всё. Ночью и фермер прибежал пощады просить.
-Мне ж пахать нужно, деньги уйдут!
-Будешь человеком, не уйдут.
До утра ещё два села объехал, все решил. Водила только головой крутит.
-Ох, умеете вы людей щемить.
-Уж научился.
-И что нет таких, кого прищемить не за что?
-Есть. Немного, но есть.
-И чего с такими делать?
-Стрелять нахуй.
Сказал серьёзно, водила и прикусил язык. Боится. Пугать я умел. Сразу в человеке слабину соответственную слышал и уж туда бил не жалея. Таких орлов ломал, что приятно вспомнить. Помнится, был один директор водочного завода. Здоровенный битюг, целый упаковочный цех молодых баб держал, чтоб было с кем ебаться. И за заводом ни одной бляди не пропускал. Ну и воровал, понятное дело. Прихватили мы его, пизды дали, говорим - подписывай признание. Он ни в какую. Следователи пришли вразумлять, а он отбиваться затеял. Крепкий мужик. Разбили друг другу морды и всё. Не подписывает, хоть ты что хочешь. Меня позвали. Поговорил я с ним и вроде нет слабины. Кряж кряжем. Ничего не боится, кричит, что за всё ответим. На московское заступничество надеется. Надейся, надейся. Только вот думаю должны ж у него сбережения быть. Сколько лет приворовывал, должны. И где-то прячет. В квартире вряд ли, потому что там жена, которой сколько лет уже изменял. Дача ещё была. Обыскивали, но ничего не нашли. Конечно, не найдут, человек то понимал, что могут с обыском придти. Тайничок сделал. И я сделал. Набрал в бутылку из-под лимонада бензина, сунул тряпицу, пришёл к директору и показываю. Он лыбится, блять самоуверенная.
-Спалю тебе дачу, тёзка.
Сразу лыбиться перестал, напрягся, соображает.
-Брошу в окно, она у тебя деревом отделана, полыхнёт как надо. И останешься с хуем, вместо денег. Так что подписывай, хер такой.
Ох он разлютился! Как вскочит и на меня. Я ему ногой по яйцам, свалил, потом бутылкой по голове добавил и протокол даю.
-Или признавайся или без денег останешься.
Подписал как миленький. У меня потом всё управление добивалось, зачем я его бензином облил. Думали, что пугал поджечь. Дурачня. Того, правда, хрена так и не посадили. Нашлись защитники в Москве и выпустили его. Но до сих пор, как увидит, так аж бледнеет. И что значит с мозгами мужик, мстить не пытался. Помнит мою руку.
Заночевали в сельце Потаповка у местного бизнесмена. Пруды арендовал, рыбку выращивал и продавал. При деньгах мужик, устроил всё как надо для выборов, но как на грех из области опять же наблюдатели приехали. На прошлых выборах тут сто семь процентов за президента проголосовало, хотели проверить откуда такие чудеса. Четверо хлопцев, молодые занозистые, слушать ничего не хотят и всё палки в колёса вставляют.
-Боюсь, как бы не испортили всё.
-Деньги предлагал?
-Не берут. И пить не хотят, хоть я их на коньяк приглашал, закусь хорошую. Барашка целого зажарил, но не идут сволочи!
-Ладно, посмотрим.
Пошёл я в клуб, где комиссия была. Хлопцы точно, молодые да выёбистые. Сразу с вопросами, кто я да что я. Сунул им в морду удостоверение своё старое и заткнулись. Покрутился я и к рыбнику.
-Бабы тут есть помоложе?
Он удивился, сказал, что найдёт, если надо.
-Да не мне! Подыщи помоложе и пусть с наблюдателями и паруются.
-И то так!
Через час хлопцы с бабами уже хихикали в кабинете головы, пока им в бывшей ленинской комнате кровати слали.
-Только один остался, не клюнул. Пидор что ли? Сидит около урны и всё.
-Ладно, разберусь.
Подошёл к нему, закурили, спросил, не разбирается ли в магнитофонах.
-А то кассету в машине зажевало.
Он подозрительно глянул, но помочь согласился. Залез в машину, стал возиться с магнитофоном. А тут как раз участковый притарахтел на мотоцикле. Я наблюдателя скрутил и сдал.
-Полез в машину, сволочь, хотел магнитофон спереть!
Показания дал, свидетели подписались и увезли хлопца в кутузку. Рыбник только охал. Тёртый мужик, но и то такой резвости в делах не видел. Заметно боялся и начал подлизываться. На рыбалку приглашал. У меня у самого рыбалка под боком. Поел немного и надо было лечь поспать. Впереди двое суток бессонных, а возраст уже не тот, чтоб на ногах всё. Но время то горячее, день год кормит, поэтому плюнул на сон. Задор во мне образовался, кровь от дела разыгралась, кулаки зачесались. Тут уж не до сна.
Всю ночь мотались по сёлам, наставляя местное руководство, а кого и внушая. Потому что хоть в лепёшку разбейся, а процент дай! Иначе уйдёшь отсюда подальше да ещё и дело откроем. Я тебя насквозь вижу, ворьё был, ворьё остался! Зацепиться будет за что. Так что старайся, а не то…
Каждый грешки имел и под уголовными делами ходил, а потому трепетали и клятвенно обещались процент хоть из-под земли достать.
-Иначе сами, блять, под землю пойдётё! Поняли!
Они тупо кивали головой. Совсем одичали у себя в глуши, давненько видно их никто не пугал. Уж и полезные инстинкты поистёрлись, надо было возобновлять.
-А ты рот не открывай! У тебя сынок на юриста в академии учится. Только не будет процента, я ему устрою такие пересдачи, что застонет! Работать! И только кого застану спящим или пьяным! Лично по морде отхожу! Бюллетени готовые? Не вздумайте ж, дурачьё, их пустыми выдавать! Отметку нужную ставьте, чтоб людей зря не соблазнять! А то, блять, валенки здешние только и ждут, чтоб хуй вам показать!
Позвонил Петьке. Тот уже был наслышан о деяниях, благодарил и обещал всему семейству путёвки в элитный санаторий где-то под Ялтой.
-Дожми Толя, только дожми!
Ехали дальше. Настало утро, теперь нужно было само голосование организовывать. Чтоб правильные отметки делали в бюллетенях. В хорошем селе приходит человек, расписывается, что получил бюллетень и уходит. А уже нужные люди сами отметки ставят. В нормальных сёлах получал человек уже заполненный бюллетень и самое большое что мог, так это его запортить. Ну, а в херовых селах, бросали людей на самотёк, мол, что хотите и ставьте. Специально толкали народ на плохое голосование. Там уж решать приходилось. Дедушек-оппозиционеров спаивали, молодёжь прогоняли. У нескольких нашли коноплю в карманах - арестовали. Одному пришлось в лоб дать, чтоб увезли в больницу как бы с сердечным привкусом.
-И ты мне ещё попизди! Я тебе устрою сладкую жизнь! Что, блядь, свободы захотелось! Будет тебе свобода! Петухом сделают, у параши посадят и будет тебя, сука, такая свобода, что жопа треснет! А ты заткнись! Два трактора имеешь и думаешь, что никуда они не денутся. Только не будет процента, вместе с тобой на металлолом свезу! А ты рот закрой! Думаешь, как баба, так можно ебальник на меня разевать! Ну и хуй, что ты мать одиночка, а на зиму следующую без угля останешься! И сынка твоего доходящего из милиции выгоним, еще и под статью подведём, будешь, блять, передачки в колонию возить! Что, заткнулась! И не реви, корова старая, а иди бюллетени заполняй и чтоб тише травы, ниже воды!
Где испугом, где пизды дашь и строил людей. Но хуёво, что везде никакой инициативы. Спугались, бляди. Думают, вдруг власть переменится, так чтоб не сильно потом по голове досталось. Мать вашу! Да вы землю грызть должны за власть, а вы слюни распустили! Она ж вас, пидорасов таких, пригрела и хлебушек даёт! Воровать воруете, а поработать неохота! Ну, народ, ну жабы! Нихуя делать не хотят! Привыкли, что всё само собой, а жопу поднять им трудно. Ничего, блядь, составлю я списочек, после выборов Петя тут устроит чистку мозгов. Так что и головы полетят! Это кто там такой умный?
-А ну иди сюда! Пизды захотел или дебил? Квакни мне ещё, будешь у мордой по асфальту ездить! Асфальту нет? Значит говно жрать будешь пастью своей вонючей! Смеёшься. Ах ты ж сучонок! На! Больно, больно! Кровь течет! Мальчик вкакался! Шо, показывай свою смелость, гнида позорная! Ой, ой, плачем мы, больно нам. Думать надо было головой, не жопою! Свободы, нахуй, захотели!
Давить таких козлов, чтоб и мокрого места не осталось. Давить и бить! Дурака если не бить, так дураком и останется. А чтоб выправить, бить нужно, ломать, прижимать, чтоб потом хребет сросся правильно, и не возникало говно всякое.
Гони давай, быстрее жми! Не жалей машину, после выборов новую купите, жми! Сёл еще много впереди, успеть везде надо, вправить мозги. В городе сейчас не то, в городе сейчас умных слишком много развелось. То есть дела то можно делать, тут никакой умный не помешает, но чтоб давить так нельзя. Судами нужно, подвохами всякими брать, а это времени требует. По-простому нельзя в городе. Зато село, золотое место. Тут уж можно давить и не оборачиваться. Потому как народец рассеянный, скупчения нет и у каждого корни снаружи. По морде не действует - резанул по корням и готово. Человек сам свою слабость знает, чтобы напомнить, так бывает и взглянуть достаточно. Хорошо взглянуть, чтоб аж дрожь дурачка пробрала. Или поддых ударить, чтоб бесследно, но с последствиями. А то загордились. Конечно выборы. То сидели по норам, а то взяла их блажь. Что вроде есть у них право и будут будущее решать. Своё, начальства и всей страны. Отакое, блядь, удумали. Зашевелилось говно в душонках, моча в голову ударила, хозяевами жизни стали. От сейчас проголосуем, хуй начальству покажем и будет счастье. Тупой у нас народец, тупой и выёбистый. То хуи сосут и дрожат, а то будущее решать вознамерились. Решуны, блять, нашлись! А в морду? А чтоб сапогом по морде, чтоб вспомнили, что грязь и ничего более. А потом цыц и указания выполнять! Чтоб все были за еду, а то с говном смешаю! Поняли! Шутить не буду! За еду, заебу!* (*Ирония, "За единую Украину!", сокращенно "За еду", назывался провластный блок, использовавший админресурс).
Поняли, вразумились, ну так бы и сразу. А то развыебывались. Тушить надо восторг этот ёбнутый, что вроде власть у них в руках и что-то от них зависит. Там где такая хуйня сильно в мозги въелась, там и голосуют как попало, за гавколок каких-нибудь. Потом что блять обиженные. Делать ни хера не могут, на тех, кто может волком глядят и челюстями щёлкают. И мы бы крали, да боимся. Или руки из жопы растут. Или в голове говно плещется! Потому что сейчас возможности ещё те. Я блять и при советах пожил и при ворье. Так скажу, что при советах оно конечно строже было и спокойней. Зато сейчас вольготнее. Если придумал, как воровать, то поделись с нужными людьми и воруй, сколько заблагорассудится. Никто тебе плохого слова не скажет. Потихоньку устраивается система, правила появляются. Медленно, не такой порядок как раньше был, но уже не разброд какой, что всем всё похуй, что хочу, то и ворочу. Те, кто без кусков остался, пиздят, что анархия. И народ подбивают. А народ то у нас блядовитый. Жопу лижет и не морщится, но злобу копит. К выборам копит, чтоб поставить крестик напротив придурков каких-нибудь и тем власти досадить. Вослед плюнуть. Вот, дескать, топтали меня, дерьмом мазали, я улыбался, но не забыл. Теперь вот получите. С такой хуйнёй нормального процента не добудешь. Каждого дурачка ломать - времени нет, поэтому надо было принимать бюллетени правильно, а потом считать.
Так и решали. К вечеру больше десятка сёл объездили, порядок устанавливали. Потому что распиздяйство везде одно. Приезжаем. Как голосуется? Социалисты одни? Хуёво. А урны запасные приготовили? Ну и хуй, что комиссия, ты чё маленький? Какой блять срок! Да если процента не дашь, так я тебя лично пристрелю! Слышишь! Чего вылупился, пистолета не видел! А ну рот открой! А теперь губками работай! Да не слюнявь ствол! Хочешь, сучёнок, пулю в горло! А ну не мычи, внятно разговаривай! Смотри, придурок, чтоб всё путём было, а то блядь, я тебе устрою! Понял, чего с комиссией делать? Понял, молодец. Видишь умный, а дураком притворялся. Ночью заеду, проверю, смотри блядь!
В другое село приезжаем. Чего сидите как тетерева? А ну по домам с урной пошли!
-Нельзя, иностранцы у нас засели.
Какие иностранцы, что за хуйня? Точно, сидят две рожи довольные. Девка, та явна чурка какая-то и старичок в сандалях. Смотрят за всем, записывают чего-то. Херово. Этих в морду не тыкнешь, вони слишком много будет. А охота. Ведь говнюки ж в сорок пятом и голову поднять боялись. Батько рассказывал как они по Германии шли. Чуть что по морде, баб портили, имущество брали, стреляли если надо. Потому что победили. Потому что кровью своей заслужили. А теперь эти придурки приезжают нас жизни учить. Наблюдатели ёбанные. Мой отец таких как вы сапогом пинал и в морду плевал! Твари забугорные!
Покрутился я рядом, думаю. Они на меня глядят подозрительно.
-Жрать они где будут?
-Нигде, приехали с бутербродами и точат их потихоньку.
-А вода?
-С колодца им принесли. Вон целый графин стоит.
Графин разбил, вроде случайно, принесли вместо него чайник, а там слабительного прилично разболтали. Приказал печку растопить, чтоб жарче стало. И окна все закрыть. Нам то что, мы люди привычные, а эти привыкли к кондиционерам, стали воду глушить, хоть и кривились. Не прошло и пяти минут, как старичок на двор сиганул. Следом и девка. Ну, теперь пусть бегают, а вы момент не теряйте! Бюллетени то готовы? Ого, целый ящик! Ну молодцы, сыпьте в урну да побыстрей.
Поехали, родной, чего хавальник разинул? Не видал, как дела настоящие делаются? Это ещё что! Помню, садили мы одного бандита. И свидетель был, но сука такая, боялся, в отказ шёл показания давать. Ничего не видел, ничего не слышал, моя хата с краю. И так мы его и этак, пиздили даже - молчит. А без его слов уйдёт бандит. Мне как раз полковничье звание светило, обидно терять, я и придумал. Наковырял клофелинчика и пришёл к свидетелю с коньяком. Просить стал, чтоб дал показание, помог. А он блять цветёт. Шутить стал, зубы скалит. Власть почувствовал. Чуть ли не жизни меня учить начал. Такой сидит важный, от него же зависит. Я сижу, сдерживаюсь. Выставил коньячок. Мужичок к тому времени размяк, показалось ему, что герой прямо и согласился. Выпили мы по три рюмки, он и с копыт. Я позвонил, приехала мокрощёлка одна. Её хлопчик один имел, наркоманчик. И ничего страшного, только несовершеннолетняя она. Припугнул, что посажу его в тюрьму, рассказал, что там ему сделают, девка и согласилась помочь. Приехала, я уже рюмки помыл, она след губной помады оставила, сама приняла для запаха. Потом мужичка быстро раздела, сама трусы скинула и давай ему хуй сосать. Сперма нужна была для правдоподобности. Я сначала и сомневался, мужик то, что труп лежит. Но та хоть соплячка, а дело знала. Обкончал он и её и кровать всю. После этого облил я мужика холодной водой. Ну что, геройчик, в тюрьму хочешь, на парашу. Опустят там тебя, будешь петушком. Там, блять умных любят. В жопу! Мужичок и перебздел. Замычал, что подстава. Я говорю, может понятых пригласить? Или родителей девки вызвать? Она сидит, сперму с губ вытирает. Сломался тип, дал показания. Бандита посадили, я в полковники вышел. Уметь надо работать. Не мозги свои показывать, а результат. Много умных у нас в управлении было, да так и ушли на пенсию капитанами. А меня в Киев звали!
Водило крутил баранку и следил за дорогой, будто по ней мины разбросаны. Боялся. Придурок, подумал, что я и против него кознь устрою. Только нахуй мне такое говно! Говно может не опасаться, я об его мараться не стану. Разве что по надобности.
Приезжаем в сельцо одно. Там чуть ли не революция. Увидел народец, что бюллетени подсовывали в урну. Затеяли протест, в район звонили, в комиссию окружную. Только хуй дозвонишься, только нужным людям линия открыта. Беснуются они. Голова местный припугнуть хотел, чуть морду не начистили. Дурачок. Кто ж толпе угрожает. Со стадом нужно вежливо пиздеть и вести баранов в нужную сторону. На бойню.
-Товарищи, спокойно! Вас хотят в провокацию втянуть, чтоб беспорядки начались и потом выборы тут недействительными назвать!
-А ты кто такой?
-Я наблюдатель из Киева. Отберите человек пять, которым доверяете и пойдём на переговоры в сельсовет.
Пошли, договорились, что бюллетени бросать в новые урны, а старые считать, как и не было. Я наорал на голову, чуть по морде не дал. Людишкам понравилось. А додуматься, что в новых урнах уже лежит куча бюллетеней не догадались. Сомлели. Им же страшно было бунтовать, потому что потом трактора не дадут, чтоб огород вспахать или навоз не выпишут. В толпе смелее как-то. Притом вроде их день, один за четыре года день, когда имеют право! Осмелели, загнали страх поглубже и начали воду мутить. Руки чешутся за вилы взяться, а голова заранее болит, наказание предчувствуя по затылку. И хочется и колется. А тут приехал мужик на "Волге", подбодрил их, взялся помогать справедливость восстанавливать, наорал на голову, тот только ёжился! Даже пикнуть в ответ не смел, а ведь какой же грозный обычно! Есть значит справедливость на земле, значит можно против власти идти, только умно! Так этому обрадовались, что вмиг разошлись по домам праздновать победу демократии, даже дежурных у урн не оставили. Собаке голодной кость кинь, сразу про всё забудет.
-Бензин то есть у тебя?
-Полбака.
-А канистры?
-Нету.
-Ты чё, ёбанутый?
-Хватит нам.
-Ночь скоро, бюллетени жечь надо будет! Литров пятьдесят бензина, чтоб как штык!
Что на крыльях полетел и мигом раздобыл. К вечеру заехали в район, с Петей договориться. Он с лица спал, небритый, глаза красные, охрип.
-Заебался уже! Кровью процент мне выйдет!
-Ничего Петюша, нам ещё ночку простоять и всё.
-Голосуют, суки, как хотят!
-Пусть голосуют, их сегодня день. А завтра будешь с них шкуры снимать, чтоб знали как выёбываться. Запоминай самый борзых. Им в первую очередь хребет ломать.
-На прошлых выборах думал, что всем переломал, а они снова появляются. Что бурьян.
-А ты его топчи, да посильней. Бурьян если затоптать да перегниёт, так питательный навоз получается. Сломать человечка основательно, так он потом и сам будет нужное делать и других ломать начнёт, потому что обидно ему, что другие целые. Ломать!
-Топтать!
Дал Петя список сёл, где плохо голосовали, без контроля. Их нужно было обратать. То есть, чтоб в комиссию хорошие данные пошли. Сел в машину, помчали. Дороги хуёвые, трясёт. Сидел я кривился, потом чую - сердце заболело. И круги перед глазами. Возраст сказывается. Нельзя уж без сна, без отдыха мотаться так. Сейчас бы валерьянку под язык, да прилечь. Но нельзя, потому что самая жара начинается. А я человек такой, что хоть кровь из носу, а результат дай. И без соплей, без нытья. Ненавижу, когда взялся за дело, а потом ноет.
-Езжай быстрее!
Я стал виски тереть, чтоб кровь от головы отлила. Много у меня товарищей от инфаркта с инсультом померли. Здоровые мужики, что надо люди, а раз и нет. Перекидывались будто утки в тире. Я то давно предостерегался, что попало не жрал, прохаживался часто, старался не нервничать. Но это фигня подлая. Нет её нет, потом в гробу уже загораешь. Краем глаза заметил, движение. Глянул, а у водилы ухо вспухло, здоровенное стало, красное и пульсирует. Заразный он что ли. Вспомнил, как ещё при советах заразу расследовал. Тогда с сифилисом строго было, чуть только есть случай, сразу ищут и находят всем с кем спал и даже просто водку пил. А то вдруг целое село сифилисом заразилось. Доярок проверяли и случайно обнаружили. Что все больные. Стали село смотреть, а там даже школьники и старики. Это ж скандал на весь Союз, комиссия из Москвы приезжать собиралась, чтоб расследовать. Со всей области собрали бригаду отборных людей и в село бросили, причину узнавать. В два дня всё выяснили и нарисовали картину для начальства. Что началось всё с тракториста, который поехал в область жену в роддоме проведать. Около автовокзала пива выпил, блядь какую-то угостил. В брошенной хате и перепихнулись. Мужик в село приехал, через два дня пошёл к любовнице своей. А та ещё спала с бухгалтером и мужем. Те еще с кем-то. И так закрутилось, что за месяц все уже при сифилисе были. Обнаруживать такое падение нравов у тружеников колхоза нельзя, пришлось врачам выдумывать, что бытовым путём заразился народ. Еле дело замяли, но первого секретаря райкома сняли.
Остановились на обочине возле лесочка, тут дорога шла, по которой должны все ехать с бюллетенями. Стали ждать. Первая машина появилась. Мигнули ей, остановилась. Глянул протокол, а там хуйня полная.
-А ну переписывай, гандон старый! Ты что, придурок! У тебя что, детей нет! Такое говно везти! Или тебе про процент не говорили! И так ровнял? Слабо значит ровнял! Пиши новый протокол, а мы распишемся. Вы не стойте, как придурки, а взяли и в лесополосу тащите. И жечь, старые протоколы да хуёвые бюллетени. Костерок разожгли неслабый. Следующие две машины нормальные были. Все за еду. Всем жрать охота и молодцы. А кто против за еды, нука получи пизды! За еду, блять, всем любить за еду! А то беда будет! Жрать хотите, за еду любите!
-О, хорошенькие цифирки. Мотайте в комиссию, да побыстрей! А мы подождём.
Ещё две делать пришлось. Потому что нихуя не понимает народ!
-Ну куда такие протоколы везёшь? Ты что ёбнутый, совсем мозгов нет! Это ж блядь и тебе могила и начальству такие протоколы! А ну писать!
Дебилы. И сделайте всё нормально, при свету да на столах, чтобы вот так на багажнике не царапать. Так нет же. Дебилы чертовы. А у одного рука лишняя.
-Что ж ты дебил не пошустрил, не сделал всё как полагается. Теперь пиши, а вы жгите, жгите, чтоб ни бумажечки не осталось, одна зола. Бензину лейте, бензина не жалейте, чтоб пламя всё сожрало. А это кто там о правах завонял? Что очень умный или пизды давно не получал? Что ты мне суёшь свою бумажку, да в жопу себе засунь! Отвечу? Я за свои слова всегда отвечаю! Не посадят! И закрой рот, скотина. Убери руки от ящиков. Не зли меня придурок! Я тебе говорю! Хорош залупаться! Что? Ну пидорок! На, сука, получай, что больно, взвыли, гавно! Блядище такое, что визжишь! Рёбрышка сломались! Я тебе, суке такой, и шею сломаю! Увезти его к фельдшеру и чтоб до завтрашнего вечера в районе не появился! Жги, жги быстрее! Ещё вон машины едут, ещё сколько ровнять надо. Уёбки безрукие, нихуя сами делать не можете, только задницы лизать! А чуть что, так сразу в кусты! Гавно, а не люди. Конечно с такими блядь распояшется народ. Потому что не могут в руках держать, чтоб только шелохнулся, а ты руку сразу заломал, пусть поорёт! Тогда порядок будет! И процент сам получится. А то дали говну праздник, выебуется теперь, как хочет! Тормози гад, куда попёр. За ним, лови тварей. Гони быстрей, не уйдут на бобике своем задрипанном. От хуесосы, не захотели останавливаться, но я вам уж блять покажу! Получай твари, стреляю ещё хорошо! Что, в кювет пошли! Ну и идите нахуй! Загорелись и пусть! Знаем мы что там было, только бы процент обосрать!
Другим урок будет! Езжай обратно, ещё три машины почистить нужно! До утра как раз успеем, а там пусть считают. Да что у тебя с ухом! Заебало оно меня, надулось красное и мигает, оторву! Будешь орать - пристрелю! Веди машину! Нахуй тебе два уха, тебе руки нужно, ты ж шофёр! Не жалей бензина, жги на хрен всё. По сто процентов пишите, что проголосовали, власть блять любить надо, у нас другого выхода нет! Жги, давай! Я вас научу родину любить, я вам мозги вправлю! А ну давай, работай, сука нахуй. Станови, выгружай, жги, быстрее! До утра сделать всё, до утра процент образовать! Быстрее!

-Это ещё блядь что такое?

Нечто огромное вздыбилось вдруг из-под земли, зарычало страшным голосом и схватило крепкое тело Фесенко. Сильно труснуло и выпали глаза бывшего милиционера. Ещё раз труснуло и посыпались, как листья, беленькие, похожие на сосисочки пальцы. Потом подняло на большую высоту и бросило наземь. По ней родимой, по чёрноземной украинской землице, страшная сила начала таскать тело охотника за процентами. Не терзая, но втирая его, Тольку Фесенко, плоть от плоти и кровь от крови здешних краёв в родную землю. Народец от ужаса картины разбежался бросив костры и технику.

Только на следующий день к обеду на место приехал довольный Смалецкий. Друга то жаль, но процент сделали лучший в области, перевыполнили по всем параметрам и за будущее можно быть спокойным. Успел немного принять на грудь, осматривал место. Ещё дымящиеся кострища, груда вывороченной земли и остатки хорошего мужика, толкового спеца, настоящего друга Тольки Фесенко. Всегда ему везло и добился он в жизни много, хоть был увлекающейся натурой. И сейчас начудил достаточно, трёх человек на тот свет отправил и прочее. Но процент то дал! А процент всё прикроет и простит.
Поплакал над останками автора своего нынешнего торжества и велел собрать остатки погибшего, положить их в самый дорогой гроб, какой нашли в районе, и отправить семье. На что был подлец и душегуб, но расплатился с семейством, как и обещал, разве что путевки в Крым забыл. Вскоре, за превратностями жизни, забыл почти и Фесенко, иногда только вспоминая беднягу, которому неповезло разжечь костры на месте, где зимовал кукурузный человек, местное чудовище, вообще-то мирное, но со сна способное на страшные жестокости. Появился он во времена Хрущёва и может потому получил своё название. На самом деле, ни к кукурузе, ни к человеку никакого отношения не имел. Ходил теперь с черной плешью, памятью о сгоревших бюллетенях. А об Фесенко только и памяти осталось, что этот рассказ. Не будь его, бесследно бы стёрся товарищ. Потому что кукурузный человек - это вам не шутка.