Володя с Катей никак не могли потрахаться, хотя гуляли уже целый месяц. Желания было предостаточно, а вот возможности – никакой.
-    Не в подъезде же, правильно? – говорила Катя.
-    Правильно, - отвечал Володя, но про себя думал: «А почему бы и нет?»
Нацеловавшись, уходили из подъезда на улицу.
-    И не под деревом же? – продолжала Катя.
-    Да, конечно, - грустно вторил ей Володя. – Хотя на веранде можно, в детском саду.
-    На веранде? – переспрашивала Катя, вроде бы заинтересованно.
-    Да, - воодушевлялся парень. – Там удобнее.
Сумерки прикрывали их, веранда действительно казалась удобной, но сторож – старый козёл, вылезал наружу и принимался мести территорию.
Веранда отпадала.
-    Ну и не на чердаке конечно, - размышляла вслух Катя.
Володя уже молчал.
-    Но можно попробовать…
-    Попробуем? – загорались его глаза.
-    Давай.
Очередной облом ожидал их на последнем этаже ближайшего дома – выход на чердак оказывался заколочен.
-    Замкнутый круг, - говорил впечатлительный Володя. – Мы никогда не осуществим это.
-    Не грусти, - отвечала жизнерадостная Катя. – У нас ещё всё получится.
Приходилось расставаться.
-    Приходи ко мне завтра вечером, - сказала на прощание Катя. – Настало время познакомить тебя с мамой.
-    А стоит ли?
-    Конечно! Если ты ей понравишься, нам станет значительно легче. Приучим её к твоим визитам, она убедится, что ты надёжный человек и станет отпускать меня подольше. Может даже на всю ночь.
-    Ну ладно, приду.
-    Только она у меня умная не в меру… Насквозь всё видит. Ничего от неё не скроешь. Это проблема конечно, но её надо преодолевать.
На следующий день, ровно в шесть, Володя был у порога возлюбленной.
-    Нет, нет, нет, - отстранилась она от его поцелуя. – Мама услышит причмокивание – у неё на такие звуки острый слух.
Из кухни вышла мама – женщина ещё не старая и в форме. В отличие от дочери, поцеловала Володю.
-    Ах, какой симпатяга! – осматривала его. – И что я не в твоём возрасте, Катерина? Я бы тоже не прочь такого парня отхватить.
-    Не получится, - потащила она Володю в свою комнату. – Я ему диски покажу.
-    А поесть? – удивилась мама. – У меня торт там, компот.
-    Позже, мам, позже.
Они закрылись в комнате. Катя сразу же врубила музыку. Сказала, нагнувшись к Володиному уху:
-    Это она так на понт берёт. Из равновесия выбивает – поцелуи, объятия. Чтобы ты занервничал. Она слишком умная – знает, что делает.
-    А почему шёпотом? – наклонился к ней Володя.
-    Услышит. Она по одному слову может достроить предложение, а из него выведать все наши замыслы. Её надо опасаться.
Первые минут десять музыку слушали заинтересованно. Потом менее – внутри бурлило, стали тискаться.
-    Эх, если бы можно было, - сказала разгорячённая Катя, - прямо сейчас бы трахнулась!
-    А что, - подхватил идею Володя. – Клёво!
-    Неосуществимо, - мотала она головой. – В любую минуту мама зайдёт.
-    На двери щеколда. Закроемся!
-    Стучаться будет.
-    Успеем одеться!
-    Она догадается, если мы сразу не откроем.
-    Да зачем ей стучаться?! Она же понимает, что у нас свидание.
-    Вот это и плохо. Она ведь как рассуждает: «Ага, свидание. Закрылись. Тишина. Трахаются!»
-    Зато какие воспоминания будут!
Этот аргумент, похоже, возымел своё действие. Подумав немного, Катя решилась.
-    Ладно, рискнём! Но только быстро надо. Ты быстро кончаешь?
-    Ещё как!
-    Окей. Тогда надо продумать, что должно раздаваться в комнате, в которой никто не занимается сексом, а просто культурно отдыхает.
-    Музыка!
-    Музыка, молодец. Но какая?
Володя окинул взглядом стопку дисков.
-    «Металлика»! Она громче всех.
-    «Металлика» не пойдёт.
-    Почему?
-    Ты не сможешь работать в таком ритме.
-    Почему это? – обиделся Вова.
-    Уж поверь мне.
-    Что тогда?
-    Стинг может?
-    Нет, - на этот раз возражал Володя. – Под Стинга ты слишком стонать начнёшь.
-    Точно, - согласилась Катя. – Ты прав.
-    «Бони М»?
-    «Бони М»… - задумалась Катя. – Тоже не пойдёт. У них ритм совпадает со средней частотой сексуальных телодвижений. Мама сразу подумает: «Ага, «Бони М» поставили… А ведь ритмика их песен совпадает с амплитудой полового акта. Трахаются!»
Поставили вальсы Шопена.
-    Может  не раскусит, - сказала Катя. – Слишком интеллектуально.
-    Ну что, начнём? – подступил к ней Володя.
-    Подожди. Во время акта мы должны разговаривать. Если она услышит, что мы молчим – не поверит, что Шопеном заслушались. Сразу сообразит что к чему.
-    Может стихи читать?
-    Интересно. Ну-ка попробуй.
Володя начал:
-    В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной…
-    Стихотворение – это неплохо, - размышляла Катя. – Но не вызовет ли это обратный эффект? Мама услышит ритмически-мелодичный текст и подумает: «Ага, стихи читают… Ну какой же человек в здравом уме читает вслух стихи? Трахаются!»
-    Что же тогда говорить?
-    Уж лучше просто цифры называть.
Володя был не против.
-    Начнём? – подступился он снова.
-    Подожди, - остановила его Катя. – Всё ли предусмотрели?
-    Всё, всё.
-    Нет, нет, что-то не то, - она осматривалась по сторонам. – Чёрт! – воскликнула вдруг. – Самое главное упустили. На кровати ведь нельзя!
-    Скрипит?
-    Скрипит!
-    Ну тогда на полу.
Катя задумалась.
-    Если только матрац положить.
Наконец-то начали.
-    Как он тебе? – спросил обнажённый Володя подругу, показывая на низ живота.
В володином достоинстве не было ничего необычного, и у Кати чуть было не сорвалось: «И не такие видела!», но она вовремя сдержалась. Сказала то, что не могло не понравиться Вовке.
-    Класс!
Володя, очень нервничавший всё это время, заметно приободрился.
-    А ты успеешь вытащить? – остановилась вдруг Катя.
-    Конечно.
-    А брызгать куда?
-    У меня носовой платок есть.
-    Достань. Держи его под рукой.
Володя достал платок. Предприняли соитие. Что-то не получалось.
-    Нужен толчок! – сказала Катя. – Напрягись и толкни.
-    Он соскальзывает и не заходит… - пожаловался Володя.
-    Придержи его.
Так действительно оказалось лучше – введение состоялось.
-    Считать, считать не забывай!
-    Семьдесят восемь, - забубнил Вовка. – Девяносто шесть.
-    Десять тысяч девятьсот двадцать один, - вторила ему Катя. – Пятнадцать тысяч восемьсот семьдесят семь… - она была амбициозней Володи.
Гений Шопена безумствовал, скрипов не было, цифры лились, и носовой платок действительно оказался кстати.
-    Заверни и в карман положь, - посоветовала Катя, поднимаясь. – Потом выбросишь.
Привели себя в порядок. Катя побрызгала дезодорантом. Выглянула в коридор.
-    Мама! – крикнула маме. – Мы торт идём есть!
-    Идите, идите, - отозвалась та из кухни. – Давно вас жду.
-    Чёрт! – шепнула Катя Володе. – Давно, говорит, вас жду… Неужели заподозрила?
-    Не может быть!
-    Ты её не знаешь. Она очень умная. А умная мама – хуже Гитлера.
Мама ничего не заподозрила. Накормила их, расспрашивала Володю о его планах на будущее и всё время шутила.
Пришла пора расставаться.
-    Завтра заходи, - сказала Катя. – Сходим куда-нибудь.
-    Хорошо, - ответил Володя.
Оказавшись на улице, он первым делом хотел выкинуть платок, но вдруг передумал. «Выстираю и оставлю на память», - решил он.
Двинулся к автобусной остановке. Тёплый весенний вечер медленно перемещался в ночь. Люди были очень приветливы сейчас. Володя ощущал необычайный прилив сил.
«Мужик… - думал он. – Настоящий мужик!»