Устроился к нам в рабочий коллектив Лука Порфирьевич Гильбернштейн. И как-то непонятно, как это получилось, что одновременно всем коллективом, а у нас человек пятнадцать в одной комнате заседает, что стали мы испытывать к нему предрассудок.

Предрассудок небольшой, можно сказать, что буквально невесомый, воздушный, с небольшой лишь примесью постороннего вещества.  Одним словом, этот новый сотрудник нашего коллектива не имел привычки мыться. Поэтому запах стоял в комнате, где, между прочим, и так пятнадцать человек потеют, невероятно сложной конструкции.

Что главное было непонятно, что этот, с позволения сказать, Гильбернштейн как придет, обязательно окошки все открывает. И сидит, вроде как задыхается, все ему воздуха не хватает и он попеременно бегает в коридор подышать. Будто это мы виноваты в нарушении рабочей атмосферы, а не он.

Мы по-разному варианты раскидывали и прикидывали. Семечкина Лиза Макаровна, так та считает, что человек живет в невыносимых условиях, у него нет доступа к чистой воде, нет даже ручейка или лужицы в их жилом массиве, чтобы тело с утра прополоскать. Поэтому он так и мучается, ему от себя самого пахнет, но ничего же не поделаешь.

-Надо его к себе пустить помыться. Пусть моется попеременно у каждого из нас. Ведь не жалко воды коллеге.

Но тут вмешался Закупыркин Виктор Федорович.

-Вот пусть у вас, Лизавета Макаровна, он и моется. А мне как-то не на счет воды жалко, а по поводу моего психического здоровья. У меня все-таки не народная баня в доме. Я в ванной плитку ложил конечно не на ваши деньги.

Потустороннев Алкамей Транцедентович предположил, что у человека астма и ему требуется особая подача кислорода.

-Ему не до жиру, - вывел заключение Алкамей Потустороннев.

-Как же ему нужна особая подача, если он своей вонью весь кислород в комнате перепортил? – Грач Португалий Иванович спешил домой, он и сам не особо любил мыться и его жена постоянно за это пилила, поэтому он заливал рубаху одеколоном и даже им рот прополаскивал, не выплевывая потом.

-Вонью кислород не перепортишь, Португалий Иванович, - заметила Хулейманова Зинаида Григорьевна, - надо было биологию в школе учить, а не за юбками бегать. Вы опять на меня все время смотрите, мне дискомфортно от этого, вы же не ребенок на мои ноги пялиться бесперестанно.

-Надо ароматизировать комнату, - предложила Копейко-Рублева Ольга Арамисовна, - это очень известный прием в таких случаях. У меня муж ароматические аэрозоли делает, так вот они два ящика брака сделали. Теперь дома стоят, и ходи спотыкайся об них.

-Хорошо, что лишние оказались, - обрадовались работники с точки зрения экономии.

-Я их сюда тогда перенесу, если никто не возражает, будем ароматизировать рабочее помещение. И вопрос решен.

-Решен, слава богу, - согласились остальные.

На следующее утро помещение было араматизаровано с такой силой, что не чувствовался вообще никакой другой запах, кроме запаха синтетической елки. Поэтому когда вошел Лука Порфирьевич, никто даже и не поморщился.

Только Лука Порфирьевич Гильбернштейн захотел пойти открыть окошко как всегда, вдруг вместо этого просто так себе ухватился одной рукой за горло, а другой чего-то замахал судорожно и упал замертво.  

Это потом уже только нам участковый сообщил, что у Гильберншейна была непереносимость всяких моющих и ароматических средств.

-Он не только помыться не мог нормально, но даже и постирать носки был не в силах. Понятное дело, что от человека пахнуть могло в соответствии с диагнозом. А вы ему своими одеколонами и мылами просто дышать мешали.

-Почему так? – возмутился и зашумел весь коллектив, - в помещении находиться невозможно было в его присутствии.

-А это уже спорный момент, - сказал в ответ участковый, - скажите спасибо, что на вас уголовное дело не завели за неумышленное групповое убийство.

Тут в помещении стало тихо и стало слышно, как Закупыркин испуганно шепчет:

-А ведь точно, что спорный момент.