День начинался очень странно. Иван Петрович проснулся в мокром поту и пошел в совмещенку принимать утренние процедуры. Иван Петрович открыл кран с горячей  водой, попробовал опустить руку. Стал медленно открывать холодный кран, пока не добился терпимой температуры. Зачерпнув двумя ладонями пригоршню прохладной воды, опустил в руки лицо. Вода приятно охладила лоб и залепила глаза. Посмотрев в зеркало, Иван Петрович сначала удивился, но потом вспомнил, почему на лице блестел синяк и плохо открывался левый глаз.
Вчерашний вечер Иван Петрович провел разгульно и противоречиво. Что-то подсказывало ему, что синяк появился не по хотению, а по чьему-то повелению. Напряженно вспоминая, Иван Петрович покрылся потом и решил оставить это на после чая. Иван Петрович побрел на кухню, взял коробок спичек, на котором значилась веселая подмигивающая белочка с надписью “Спички детям…” - остальное было прожжено сигаретой и не читалось. Иван Петрович улыбнулся, открыл коробок и стал выбирать - какой спичкой ему зажечь газовую плиту. Выбрав спичку с большой головкой серы, Иван Петрович чиркнул ею по коробку. Взорвавшаяся головка отлетела от ствола спички и направилась прямиком на руку Ивана Петровича. Отряхнув все еще горящую головку, Иван Петрович громко всхлипывал и подпрыгивал на правой ноге. Взяв образовавшуюся рану на руке в рот, Иван Петрович почувствовал, что это не последняя неприятность в его сегодняшней жизни. Во второй раз, выбрав спичку с маленькой головкой и аккуратно чиркнув по коробку, Иван Петрович поджег все-таки шипевшую плиту и поставил на синий огонь желтый эмалированный чайник. Случайно на боку чайника красовалась та же белка, только выражение морды-лица было более брезгливым.
Иван Петрович открыл холодильник. На этот раз удивляться было нечему. Содержимое, а вернее отсутствие содержимого никогда не удивляло хозяина, и даже нравилось своей самостоятельностью и собственной волей. Иван Петрович закрыл холодильник.
Чайник на огне стал громко фыркать и готовился изрыгнуть из своих недр кипящее семя. Иван Петрович убавил напор газа в конфорке и побрел искать заварочный чайник. Найденный под кроватью был доставлен на кухню и опорожнен в большую синюю кружку с рисунком все той же случайной белочки. Чайник сдался и был с позором снят с плиты и водружен на березовую разделочную доску, располагавшуюся на квадратном столе с раскаченными донельзя ногами. Усевшись рядом на низкий табурет, Иван Петрович стал наливать из побежденного чайника кипяток.
Помыв кружку, Иван Петрович отправился на поиски истины. Искать он намеревался в многочисленных карманах джинцев и  ветровки. Не найдя ничего, способного заполнить пробелы в памяти, Иван Петрович решил порыться в записной книжке на предмет новых записей. Коих оказалось одна единственная – на букву “Б”.
Запись гласила “Белочка – 123-45-67 … звонить после 16:00, но до 16:01”
В мозгу Ивана Петровича появилась зацепка. Во-первых, номер телефона, во-вторых, Имя или прозвище (что, в принципе, не важно).
Иван Петрович почесал правой рукой почти лысый затылок и отправился на поиски телефона. Тот неприлично устроился на книжной полке между Сорокиным и Ширяновым. Иван Петрович взял его под мышки и посмотрел на диван. На диване спал магнитофон. Рядом умерла пачка сигарет и газета с неприличными картинками на обложке. Иван Петрович сел на газету, обезобразив лицо дамочки с обложки. Поставив телефон на колени, Иван Петрович набрал номер. На другом конце что-то прерывисто загудело и мягкий, почти ласковый голос поинтересовался:
- Алло, я слушаю?
- Здрасте, это Ваня.
- Привет, а какой Ваня?
- Ну какой, я не знаю, просто Ваш телефон у меня в записнухе. Вас ведь Белка зовут.
- Да, только не Белка, а Белочка. Значит знакомы, раз телефон мой есть. Но только я вас не припоминаю.
- Честно говоря, я тоже не помню откуда у меня Ваш телефон. Может, попытаемся вместе вспомнить.
- Давайте, только не сейчас. А то у меня сейчас дела, давайте я Вам перезвоню, у меня определитель номера, так что твой телефон я уже знаю, Ваня.
- Договорились, буду ждать.
Иван Петрович с облегчением положил трубку и ударил по коленке ладошкой. Ну вот кажется, скоро все встанет на свои места. Закрыв глаза, Иван Петрович представил Белочку, но почему-то в голову лезли лишь обитатели посуды со звериными мордами. Плюнув на пол, Иван Петрович стал напряженно ждать.
Через сорок три минуты телефон разродился. Подождав третьего звонка, Иван Петрович снял трубку:
- Алло!
- Привет, Ваня. Это Белочка.
- Привет, Белочка, а я жду.
- Знаешь, я тут кое-что вспомнила и подумала, может нам встретиться и обсудить детали?!
- Что все так плохо, да?
- Не в этом дело. Мне надо с тобой поговорить лично. Давай сегодня в шесть в парке, на входе. Я буду в красном.
- Хорошо. Я буду – в красном, да тоже в красном.
- ОК, до встречи, не забудь в шесть.
- Не забуду, пока.
“Какое идиотство – девушка хочет со мной встретиться, а я даже не помню её лица. Ну, не мудак ли я. Небось натворил что-то мудацкое, и главное не помню что.” Иван Петрович поставил телефон на место и побрел обратно на кухню. Чайник на столе успел остыть, Иван Петрович налил в кружку воды и выпил.
Вода с неприятным звуком заурчала в желудке. “Гадство – даже здесь жопа”
Ровно в половине шестого Иван Петрович закрыл на английский замок квартиру и отправился на свидание с Белочкой. У парка ему стало нехорошо, почему-то болела голова и урчало в животе. “Наверно нервы, а может вода – травят народ как могут”
Ровно в шесть к Ивану Петровичу подошла девушка в красной куртке:
- Я Белочка, ты Ваня?
- Да, привет еще раз.
- Привет, я не опоздала, мне в маршрутке сказали, что вовремя приедем, а сами ехали как черепахи.
- Нет, ты, то есть Вы вовремя.
- Нет, нет именно “ты”. Хорошо, что ты пришел, мне есть что тебе рассказать. Пойдем сядем куда-нибудь.
- Пойдем, я лавку присмотрел - отсюда недалеко.
- Хорошо, только пойдем быстрее, пока мысль есть.
Девушке было на вид лет двадцать, двадцать два, стройного телосложения. Рост ни высокий, ни низкий, скорее средний рост. Цвет глаз Иван Петрович сумел определить лишь с третьего раза – голубые с серыми краями глаза девушки отличались выразительностью, притягивали солнечные лучи и, преломляя их, светились как молнии.
Присев на выбранную лавку, Иван Петрович оперся локтями о колени и принял позу выжидания и смирения. Белочка начала свой рассказ.
“Я не сразу тебя узнала, потому что вчера ты не сказал, как тебя зовут и голос у тебя по телефону совсем другой. Короче познакомились мы вчера. Ты был такой – такой, в общем, лучше я тебе другое расскажу. Вот, познакомились мы в этом самом парке, только ты тогда гулял, а книгу читала – вон там недалеко отсюда. Подошел ты ко мне и говоришь, мол не изволите ли девушка кофию испить, так сказать с лимоном. А я говорю, что мол не скромно вот так отрывать девушку от чтения. Ты подсел рядом со мной и говоришь тихо-тихо, мол девушка, вы тут читаете, а человек, может судьбу свою нашел, и головой так покачиваешь. А я как раз главу дочитала и смотрю на тебя. Такой солидный мужчина, в смысле в возрасте, думаю, вроде не маньяк, не повеса, думаю, а что, вот пойду и попью кофию с лимоном. Так тебе и сказала, а ты обрадовался, встал со скамейки и локоть мне предлагать начал, ну я взяла тебя под руку и мы пошли. Отвел ты меня в кафе, что на следующей улице за парком. Купил кофе, коньяку и печенье, кстати, мое любимое. Говоришь: мол как тебя зовут красавица, ну я говорю Белочка зовут, а ты так смотришь и говоришь, а выходи мол Белочка за муж за меня. Будем мол жить дружно, в ус не дуть. Даже паспорт свой показал, что холостяк. А я тебе и отвечаю, мол не могу так сразу ответить мол подумать надо и вообще с родителями посоветоваться, да и ты, говорю  спросонья завтра не вспомнишь ничего. Ты достал книжку свою записную, открыл на букве “Б” и велел записать Имя с Телефоном. Ну я записала конечно, не жалко. А потом мы с тобой коньяк пили с печеньем. А ты все руку с сердцем предлагаешь. Говоришь, мол не встречал такую красоту никогда, и что мол не будет тебе жизни без меня. И серьёзно так смотришь. Поняла я тогда, что не шутишь, только вот пьяный очень – соображаешь ли что говоришь? А потом ты, почему-то, драться с каким-то мужиком начал, мол тот на меня плохо смотрел и смущал тебя своими намеками в мою сторону. Милиция приехала – хотела тебя забрать, а я сказала, что сама тебя отвезу, и что ты ответственный работник и не гоже тебе в казенных машинах с погонами разъезжать – мол люди не поймут. Уехали. А потом мы по набережной гуляли, уток кормили печеньем. А ты все про жизнь свою рассказывал. Ну вот, а потом ты меня домой проводил и хотел поцеловать на прощанье, а я не захотела, и ты сначала рассердился, а потом заплакал. Я тебя успокаивала долго. Вот а сегодня я поняла, что зря я вчера отказалась от поцелую. Я то думала, что не увижу тебя больше. Даже забыла сегодня как проснулась, а потом ты позвонил, говоришь забыл все, вспомнить предлагал. В общем, рассердилась я, но потом вспомнила какой ты пьяный был и остыла. Вот. А еще, я хотела спросить – ты действительно мог бы меня в жены… того, ну взять?”
Тишина продолжалась секунд двадцать, но Иван Петрович постарел лет на десять. Такое приключение ему даже в страшном или прекрасном сне не виделось, да и не могло видеться. А что девушка вроде ничего, и фигура, да и мозги вроде на месте. Решиться что ли? Решаюсь!!!
- Да.
Иван Петрович проснулся в мокром поту и пошел в совмещенку принимать утренние процедуры. Иван Петрович открыл кран с горячей  водой, попробовал опустить руку. Стал медленно открывать холодный кран, пока не добился терпимой температуры. Зачерпнув двумя ладонями пригоршню прохладной воды, опустил в руки лицо. Вода приятно охладила лоб и залепила глаза. Посмотрев в зеркало, Иван Петрович сначала удивился, но потом вспомнил, почему на лице блестел синяк и плохо открывался левый глаз.
Поздняя беседа с пьяными подростками, разборки с ментами и долгая дорога домой под вой собак и тусклый свет фонарей. Небось всю зарплату вчера оставил в баре. Проверить не мешало бы, да но только после чая.
Иван Петрович побрел на кухню, взял коробок спичек, на котором значилась веселая подмигивающая белочка с надписью “Спички детям…” - остальное было прожжено сигаретой и не читалось. Иван Петрович улыбнулся, открыл коробок и стал выбирать - какой спичкой ему зажечь газовую плиту. Выбрав спичку с большой головкой серы, Иван Петрович чиркнул ею по коробку. Та весело разгорелась и занялась. Быстро повернув ручку газовой плиты, Иван Петрович поднес спичку и запалил большую конфорку.
Поставил на синий огонь желтый эмалированный чайник. Случайно на боку чайника красовалась та же белка, только выражение мордочки было более натуральным.
В спальне заворочалась жена:
- Ваня… ты не видел тапки мои, блядь, кто здесь воду налил?
- Иду, иду Белочка, моя.
Ведь надо было ей дома остаться. Сегодня разве выходной – точно, суббота, черт.
- Не называй меня Белочкой, сколько раз можно говорить, я Белка, Белка понял – это у тебя от запоев белочка, алкаш хуев.
Ты во сколько вчера вернулся, ё, откуда такой макияж под глазом?
- Не твое дело, Белочка, а вернулся я рано, то есть сегодня рано, на поезд последний опоздал, вот и пришлось опять по шпалам, опять по шпалам идти по привычке.
- Остряк самоучка.
- Иди, убери за собой, свинтус.
Иван Петрович пошел в спальню. Там посреди неубранной кровати и раскиданной одежды красовалась желтая вонючая лужа. “Вот ведь угораздило! А что пейзаж, бля – живописсссно”
- Слышь, Белка, а может это ты?
В ванне тряпки не оказалось, пришлось искать по всей квартире. На кухне Белка жарила яйца. Те трескались и вкусно пахли. Тряпка обнаружилась за тумбочкой, самое подходящее место для старого трико. Вытерев мочу, Иван Петрович стал думать о яичнице и способах добычи последней с помощью подручных средств. На ум приходила только сковорода и жена, причем сковорода была именно у той. Иван Петрович сдался и решил поступить как настоящий мужчина, извиняться и упрашивать оставить кусочек.
- Белка, а ты меня любишь??
- Проголодался, алкаш!?
- Я серьезно, любишь?
- Нет, Ваня, я давно тебя уже не люблю. Что ли ты меня любишь, приходишь три раза в неделю, пьянющщий как свинья. Ты хоть денег в дом принес вчера, то есть сегодня?
- Щас посмотрю, не буянь.
Иван Петрович отправился к вешалке, но пиджака там не обнаружил.
- А где мой пиджак?
- Ты у меня спрашиваешь, что ли? Небось потерял, оглоед.
- Да не мог я его потерять, я ведь не такой пьяный был чтобы пиджаками разбрасываться, блин.
Да где же он, а вот он  родимый в пакете.
Иван Петрович осмотрел карманы и нашел во внутреннем пачку денег. При подсчете оказалось, что большая часть зарплаты сохранилась и теперь может перекочевать в кашель к жене. Ну уж кукиш. Отложив три сотни в карман брюк, Иван Петрович пошел на кухню.
- Ну так я не расслышал, любишь ты меня или нет?
- Да, люблю, люблю, паровоз куплю, давай уж – вижу довольный идешь, сколько осталось, кормилец мой?
- На сама считай, а мне некогда, скоро магазин на обед закроется, а мне еще бумагу покупать надо.
- Какую еще бумагу?
- Писчую, формата А4. Скоро приду, жди и я вернусь, только очень жди.
- Молока купи, самородок ты мой, неприкаянный.
- Ладно, если денег хватит.
Иван Петрович захлопнул дверь и вприпрыжку стал сбегать по лестнице. На пролете между третьем и вторым стоял сосед Колян и пил пиво.
- Где пиво брал?
- Где, где - в гибиде. В продмаге через дорогу, только там уже нет, я все выпил.
- Разговорчики в строю, а там белая есть?
- Есть. (И с интересом) А что деньги есть, давай я сбегаю.
- Сам сбегаю. Иди пока закуси раздобудь и на чердак второго подьезда, я туда подойду.
- Лады, только не обмани.
Иван Петрович перешел дорогу и зашел в магазин. Там было душно и пахло скисшим молоком. Продавщица за прилавком стояла красная и разгоряченная, левая грудь упиралась в прилавок поддерживая все строительство. Иван Петрович мягко спросил:
- А что, барышня, есть ли у Вас в продаже напиток с редким названием Водка?
- Все вы с утра грамотные, а вечером – бля, водку давай, козлы!
- Ну разве такое возможно, я ведь не для себя, я для технических целей, для инъекций я.
- Ладно, не гунди. Сорок четыре восемьдесят.
- А две?
- Полку уколы что ли делать, восемьдесят девять шестьдесят, в кассу.
- Я мигом.
Иван Петрович подбежал к кассе, отдал стольник и протянул руку для сдачи.
- Нет сдачи.
- Ну как же так?
- Мелочи нет, с утра одни сотки, зарплату что ли все получили!
- Это точно, ладно не надо мелочиться, давайте червонец и в расчете.
- Возьмите, эй чек не забудьте.
Продавщица уже приготовила литр, и упаковывала его в пакет. На пакете красовалась рыжая Белочка, подмигивающая одним глазом. Иван Петрович схватил пакет, отдал чек и уже было направился к выходу, как кто-то взял его за плечо.
- Ваня, здорово.
У прилавка стоял брат Вадим Петрович собственной персоной.
- А я тут в гости, а Белка говорит в магазин пошел за молоком.
- Черт, молоко, слушай вот деньги, купи молоко и отнеси пожалуйста домой, а мне еще в кулинарию надо, ладно.
- Ладно, Ваня не суетись, я же вижу что уже затарился.
- Глазастый что ли?
- Ага, давай помогу.
- Сам справлюсь, помощник, где ты был когда я в больнице лежал, иди за молоком, я скоро приду.
- Ладно, не сердись, давай деньги.
- Скажи Белке, что я скоро, и что видел меня в очереди за бумагой.
- Какой бумагой?
- Она знает, не забудь.
Иван Петрович вышел наконец из магазина. Напротив, в дверях второго подъезда маячил Колян. Быстро перейдя дорогу, Иван Петрович подошел к соседу. И, не говоря ни слова, медленно стал подниматься по лестнице. Люк чердака был заперт на висячий замок, но на проверку оказался бутафорией и поддался на легкий толчок. На чердаке стоял полумрак и пахло птичьем пометом.
- Колян, я тебе где сказал ждать? Запалил меня.
- Да я испугался, когда брата твоего увидел, думал, что теперь и без меня уйдете куда-нибудь.
- Я лучше с тобой выпью, чем с братом, ты это, лучше больше про него ничего не говори, не порти настроение.
- Ладно, а что ты купил, там с утра “Стрелецкая” была.
- Литр “Стрелецкой” - хватит, что ли, как думаешь?!
- Бля, ну ты… Супер!!!
- Уймись, а то успеешь, ты закусь принес?
- Да – сыр, хлеб, и сало, вернее шпик.
- Сойдет. Достань стакан, вон там за трубой и луковица там начатая.
- Нашел, круто – все есть, как в аптеке.
Иван Петрович откупорил бутылку и стал наливать в граненый стакан.
- Тебе сколько?
- А сколько не жалко.
- Так ты совсем без водки останешься.
- Я шучу, мне грамм сто пятьдесят.
- На закуси сразу, а то тащить тебя потом через весь двор.
- Я, Иван Петрович, и сам могу дойти, думаешь слабака встретил.
- Ладно пей уже, богатырь!
Колян залпом выпил водку и стал занюхивать рукавом. Иван Петрович отломил хлеба, выбрал кусок шпика и сунул соседу в руку.
- Ешь, давай. И мне налей, а то я себе как-то не приучен.
- А тебе сколько.
- Двести, а лучше давай полный, чего уж мелочиться, да и времени почти нет сидеть, лясы точить, лей полный.
Иван Петрович принял полный стакан. Сквозь грязный стакан пробивался луч солнца. Водка светилась, приобретая оттенок счастья и чего-то далекого, похожего на сон.
Иван Петрович опрокинул стакан и тремя глотками опустошил. Вытерев рукавом губы, потянулся к хлебу. Но потом передумал, взял сыр и не отламывая откусил.
- Хороша, ведь, дрянь! Колян, ты знаешь почему русский мужик водку любит пить.
- Конечною, знаю – была бы твердая, он бы её грыз.
- Дурак, ты Колян. Русский мужик водку пьет не спроста. Это целая традиция, этнос, понял. Без водки нет русской души. Жизни нет. Все открытия великие пьяный русский мужик делал, а не было бы водки – не было бы и цивилизации. Водка, она брат – всему голова, посильнее хлеба будет. Ты наливай пока. А я тебе расскажу.
Было это как раз тогда, когда не было еще водки русской, вернее была смесь, но не такая, не сорокоградусная. Ну, так вот, пошел как то русский мужик на море рыбу ловить. Взял все, как полагается: сети, снасти там всякие, хлеба и смесь эту неправильную взял. Градусов шестьдесят не меньше. Сшибала лучше теперешней, только смыслу в смеси этой не было, души не было, задумки. Начал было мужик этот рыбачить, да ветер холодный подул, задрог, значит, мужик и решил согреться смесью той. Сделал глоток, глотку обжег и дальше рыбачит. А состав этот только по мозгу бьет, с ног сшибает а согреву не дает, мужик еще глотнул, его еще больше скопычивает. Добился того, что на ногах не стоит, а не одной умной мысли не появилось, да и замерз как черт. Нашли его, короче, замерзшим, а рядом бутыль раскупоренный с водкой. Ночью дождь шел, вот и разбавил смесь до нужной консистенции, до правильной водочной, значит, пропорции. Попробовали мужики водку, похоронили рыбака, а раствор тот сами стали готовить. С тех пор никто на рыбалке не замерзал, если брал с собою правильную водку и по уму её употреблял, с порядком и смыслом. Вот такая вот, брат Колян, история.
Да ты уснул, сокол.
- Нет, я слушаю. Иван Петрович, а ты сам историю сочинил или прочитал?
- Сам, или прочитал, не помню уже. Давай лучше выпьем за правильную водку.
- Давай. Ты первый.
Иван Петрович выпил, налил столько же соседу и стал делить сыр. Колян опрокинул стакан, закусил сыром и протянул Ивану Петровичу вторую бутылку. На этикетке “Стрелецкой” располагался рисунок неизвестного автора, на котором охотник на привале рассказывал своим друзьям охотникам поучительную историю из жизни. На ремне его висела тушка белочки. Друзья охотники увлеченно слушали рассказчика, а ниже значилась надпись “Водка правильная русская 400”.