ДОРОГА
Было уже десять вечера. Я порядком подзаебался разглядывать скудную однообразную окружающую действительность. К тому же, в плеере сели батарейки, и поковырявшись в своем рюкзаке, я с грустью заметил, что забыл взять запасные. "Блять!" - выкрикнул я и со злости бросил рюкзак на камни, уселся на него и закурил "Приму".

Ноги гудели от пройденных пятнадцати километров. Осталось около семи. Шел по каменистому берегу  вдоль течения реки, так как другой дороги не существовало. Кругом непроходимая тайга. Никаких дорог, автомобилей, людей, только изредка, всё реже и реже проплывали моторные лодки - "Обь", "Крым", "Прогресс", "Казанка"... И все, как назло, навстречу. Редкие потрескивания деревьев, от которых душа уходила в пятки, становились всё чаще - темнело.

"Ну на хуя сдалась мне эта рыбалка?" - периодически посещала меня мысль. Но я отгонял её, представляя себе, как буду тащить охуенно-здорового тайменя. Как буду бороться с ним, как подведу его к берегу и ёбну в голову из своей ТОЗовки.
"К часу нужно прийти" - я затушил бычок о камень и пошел дальше.

ИЗБА
В половину первого я подошел к устью Сармо. На опушке стояла охотничья изба, где я и собирался остановиться. Взяв длинную палку, валявшуюся рядом, встал слева от входа и аккуратно ей толкнул дверь. Выстрела непоследовало - значит самострела нет. Я вошел внутрь.

Изба, на удивление, оказалась очень уютной. Печка, рядом заготовленные дрова; деревянный стол, на котором стояла керосиновая лампа, чайник и котелок; на подоконнике маленького окошка лежало с десяток старых охотничьих журналов, парочка газет, несколько пачек сухого горючего и спички; слева от двери стоял мешок соли; справа - перевернутая бочка, которая запаяна снизу (в ней рис, макароны, галеты, чай и т.д.). Перевернутая - чтобы медведь не смог достать продукты. Нары длинные и широкие, на которых в несколько слоев настилен камус. "Заебись!" - громко крикнул я и кинул на них рюкзак. Когда зажег керосиновую лампу, заметил приколотую возле окна записку, на которой было написано: "Мужик, чувствуй себя как дома, но не засирай тут ничего. Понтелеймонов Иван Ильич". Отметив про себя добрым словом хозяина избы, стал растапливать печку.

Немного отдохнув, попив чайку, покурив, решил проверить свои снасти. Собрал спиннинг, переставил катушку с леской 0.7, снял блесну и нацепил самодельного "мышА". "Ну, бля, жди! Я иду!" - с энтузиазмом крикнул я, надел болотники, через плечо повесил ТОЗовку и пошел к речке. Было три часа ночи.

Погода была хорошая - ветра не было. Течение в самый раз. Зайдя чуть ниже устья Сармо, начал кидать "мыша". Сперва закидывал недалеко, но когда он намок - кидал почти на всю длину лески.
Глухо. Даже признаков нет. "Хуйня-а-а-а! Я тебя достану, с-с-сучонок!" - выкрикнул я и пошел чуть ниже.


БОРЬБА
Стою, курю, мерно кручу катушку, и тут ка-а-а-а-ак ебанёт! Я от неожиданности выронил изо рта сигарету, чуть не упал, и по инерции резко дернул на себя спиннинг. Эээх, знали бы вы, как это охуенно, ради таких моментов стоит ходить на рыбалку...
"Здоровый, сука!" - орал я и еле крутил катушку. Начал отходить назад. Когда крутить катушку больше не мог, бросил на берег спиннинг, взял леску в руки и перемотал ее вокруг руки. И тут эта падла начала плавиться, выпригивать из воды. Звук стоял такой, как будто в воду кидают огромные булыжники.
"Бля-а-а-а!" - орал я от адреналина, замутившего мозг и от боли в руке, которую натирала леска.
"Только попробуй уйти" - наклонившись к берегу и плавно, очень медленно отходя назад, проговорил я. Через несколько минут таймень успокоился и больше не прыгал. Я стал наматывать леску на руку и подходить к реке, так как он был уже в метрах 5 от берега. Еще чуть-чуть подтащив его, решил снимать ружье, а для этого мне нужна как минимум одна рука. Почти не шевелясь, плавными движениями отпустил одну руку от лески и потянул ее к ружью. В двух метрах наблюдал здоровое бревнышко в полтора метра длиной, которое махало плавниками как ни в чем не бывало, "стоя" против течения.

Я не знаю, есть ли у рыб чутьё, но у этого сучьего экземпляра оно точно было. Когда моя рука уже практически сняла ружье, эта сука выпрыгнула из воды и резко рванула от берега.
"Ааааа!" - я еле удержал равновесие, а по руке потекли капельки крови. И тут он сделал второй рывок, после которого я уже не смог удержаться на ногах и ебанулся в воду. Хлебнув холодной воды, и уже ничего не соображая, с диким криком резко дернул руку. Леска напряглась, боль в руке была невыносимой и "Дззззыыынь!" - мыша порвалась.

Выбежал на берег, обтекая кровью и водой. "Бля! БЛЯ! БЛЯЯЯ-А-А-ААААА!!! Сука! СУ-У-У-У-У-УКА!" - ревел я. Подбежал к спиннингу, подобрал его и со злости кинул о берег. "Тварь! СССУКА!" - не мог успокоиться я. Еще поматерившись несколько минут, сел на камень и закурил намокшую сигарету.
Немного успокоившись, начал смеяться. Смеяться и материться. "Хеее! Вот падонок, сделал ведь меня!"

Еще немножко посидел на камне, подобрал спиннинг с искареженной катушкой, и с чувством неподдельного удовольствия и легкого разочарования пошел в избушку сушить вещи и забинтовывать руку. Оглянувшись в сторону реки, крикнул: "Я до тебя еще доберусь, сучонок!".