Ты думаешь, что все начинается? Нет, все давным-давно кончено. Навсегда.


Собака.
  
Все началось еще в глубоком детстве. У бабушки на даче. Вишни, абрикосы, сливы(арбузы с дынями, наконец).
  Мы с пацанами часто ходили на реку купаться. Её берег представлял собой нагромождение огромнейших валунов. Один здоровый камень, по форме напоминающий коровью лепешку, за ним женская грудь с аккуратным кустиком-соском на вершине, еще одна глыба непонятных очертаний, и так тянулось на протяжении километра. Детьми мы там находили много чего интересного. Канализация! Любимая канализация! Там так здорово было пугаться. Призрак — здесь, призрак — там. Ой, крыыса! Я даже сегодня причмокиваю от удовольствия.
  Другой берег. Там все время трахалось много народу. Взрослые, наверное, думали, что туда вплавь не добраться, и поэтому делали огромный крюк на машинах, объезжая поля с кукурузой. Картина: он на ней, двигает тазом взад-вперед, до боли сжимая её плечи, а в кустах возбужденно поблескивают глаза. Наши глаза! Я еще не знал тогда, что такое дрочить.
  На том берегу находились посевы с горохом и все с той же кукурузой. Я любил горох и часто один переплывыл речку. И вот однажды, разгребая руками стручковые заросли, слышу собачий лай. Конечно все знали, что это ЧЬИ-ТО поля, но детям на такие мелочи наплевать. Собак я не боялся, поэтому все с тем же упорством я продолжал пожирать горох. Уже было видно, как в метрах пятнадцати от меня трясутся от страха так любимые мной зеленые стебли. Пес выскочил на приличной скорости и повалил меня на землю. Высунутый язык шатался надо мной, как розовый галстук. Задние лапы стояли между моих ног, точь-в-точь как у мужика на берегу, двигавшего задницей вперед-назад. Мне почему-то захотелось потрогать ту мохнатую штуку, которая висела снизу живота собаки. Я осторожно освободился от крепких обьятий и потрогал ее. Ого! Где-то посередине этой палочки вздувался непонятный комок. Медленно начинаю сдвигать кожу, покрытую шерстью, чтобы посмотреть и почувствовать его. Туда-сюда, туда-сюда. Мне было приятно, собаке, по-видимому, еще приятней. Комок становился все больше и больше, и розовая плоть постепенно становилась бордового цвета с яркими прожилками-венами. Мои пальцы как будто качались, перебирая жесткую шерсть. (Почему людям кажутся свои руки самыми правильными? Смотришь на них и каждая линия сгиба, складочка просто идеальны, тогда как в чужих ладошках и пальцах находишь множество изъянов. Потому что ты прожил с ними столько времени, провел столько ночей? Но тогда все это можно было бы сказать, допустим, о ногах или груди, но не получается).
  Я не дал собаке кончить, да и смысл в этом какой?



Сводный брат.
  
  Ночь-кровать. Сказочно пушистое одеяло. Мой сводный брат, ты уже спишь? Да? Наверное, да… раз не отвечаешь. Хе. Тогда я ща тобой займусь! Тихо-тихо! не сопи так… ты меня пугаешь. На тебе черные трусы? Черный поезд моего детства, на стенке которого написано “SKOLA”. Погоди, сейчас я освобожу тебя. Так. Да не шевелись ты, а-то не люблю притворяться спящим. Вот ты и голый! Супер! Цирк молодого бойца за бисексуальность начинается. Я знал, что ты обрезан. Еврейские предки всегда любили издеваться. Твой килдык качается, как Маятник часов. Тик-так. Тик-так. Снимаем кожаную упаковку. Что мы видим? Шляпу члена. Тик-так. Тик-так. Я действую все быстрее. Эй! Смотри не проснись! Это просто Оле-Лукойе открыл над тобой эротический зонтик. Мы с тобой почти родные, скоро будем еще ближе. Тик-так. ТИК-так! ТИК-ТАК!!! Все… Кончено. Я рад, что не разбудил тебя. А в подарок я надену свои красные трусы тебе на голову. Вот утром смеху будет.



Программа передач.

  Больше всего мы кончали в школе на уроке физкультуры. Когда лезешь по канату вверх. Каждый пацан стоял внизу и ждал, пока наступит его очередь. Все знали, что у потолка его ждало наслаждение(кто рассчитывал такую оптимальную длину каната?), но молчали, потому что об этом было неудобно говорить. Еще были “лазалки” в школьном дворе. В их центре(для мальчишек) находился металлический шест, имевший такую же магическую особенность.
  Как-то после сеанса порнухи в нашем видео-салоне я плавно возвращался к себе домой. Тринадцать лет! Вот это возраст. Мои старые друзья устроили мне подарок. Никогда не знал, что секс это такая возбуждающая вещь, хотя видел я его сегодня в первый раз и на экране телевизора, а сидел на стуле в пятом ряду.
  Придя домой, я минуя родителей, отправился в туалет. Сделав свое дело, я вытер задницу, и вдруг мне захотелось попробовать это по-настоящему. Не спуская воду, я встал на коленки, уперся левой рукой в унитаз, правую опустил между ног. Перед глазами плавали коричневые крендельки, аккуратно выложенные мной. Я начал. Отвел взгляд от содержимого унитаза. У-у-ух! Бля. Чертовски приятно. На полу лежала программка:
7:00 — новости
7:20 — м/ф “Приключения Гулливера”
8:00 — сериал “Открытое сердце”
8:45 — музыкальный взгляд
9:30 — новости
….. и т.д.
  Я двигал рукой все быстрее и тверже. В голове безсмысленно пролетало: “Новости, открытое сердце, приключения гулливера, сельский час, открытое сердце, новости, музыкальный взгляд, новости, приключения гулливера, новости, новости, новости……новости!”

  На следующее утро внизу у меня все распухло.



Бабочка.

  Небоскребы — это извращение над человечеством. Японцы потеряли себя, когда картонные домики начали достраивать железными конструкциями. Теперь это не Япония.
  Дача-окно. Как приятно сидеть за столом. Да это же та банка, где мы с тобой, сводный брат вывели бабочку. Мохнатая гусеница > листы подорожника > куколка > мертвый панцирь > БАБОЧКА. Ты помнишь эту бабочку? А ее мокрые крылья? Больше у нас никогда такого не получилось. Может это от того, мы больше не нашли мохнатую, а пичкали листьями зеленых гусениц в красную крапинку? Ты помнишь эту бабочку??? Так какого хера, ты теперь бегаешь с автоматом? У нас была своя бабочка и мы были счастливы. Однажды ты проснулся с красными трусами на голове, вот смеху было! Даже не догадался, что я с тобой сделал ночью. Кроха-сын к отцу пришел, а тот мертвый. Кислотное метро ублюдков. Fucking Питер Пен, летящий между звезд. Это не ты и не я. Жаль. Белый снег теперь совсем редкость. И очень редко кому удается вырвать серые металлические каркасы из своего горла. И хотя я до сих пор дрочу, я понял, что за этим кроется гораздо меньше, чем тогда казалось.