Всем неплохой был Снигирев Иван Засуньтович, да так холостым и ходит. А все почему – потому как он ни одной бабе отказать не может. Вот идет он в гастроном за кефиром, положим, очередь занимать. Как любой сознательный гражданин, подмигнет там для хорошего настроения даме неизвестной, что впереди стоит. А дама возьми да и засунь ему руку в спортивные штаны, да по самый локоть, что Иван Засуньтович только ойкнет. Благо очередь делом занята, наблюдает злобно, скоро ли первый отоварится гад, а то ведь сраму не оберешься.

Да мало того, что засунет руку в хозяйство – это еще полбеды, так ведь и подергивает за хуй-то ритмично, словно нарочно это вытворяет. А оно в общем-то и приятственно как ни как, да зато опасливо. Кончать как начнешь, тут ведь и кинутся все. Что, мол, да к чему? Почему человеку плохо стало, что он глаза закатил, да постанывает? Почему эрекция у покупателя в штанах виднеется, уж не эпилептик ли какой, не виттовы ли пляски устраивать вздумал? Докажи кому тут, что это баловство было. Легкое, так сказать, увлеченье натуры. А молча кончать, как партизану, только перевод продукта ведь, да и несерьезно это в молчанку играть. Так и брякнет Иван Засуньтович на все молочное отделенье какое-нибудь «О-о-о!», да и бегом домой, без кефиру и вообще теперь уж налегке.

Или вот еще, приведет к себе Снигирев в дом хозяйку, чтоб та осмотрелась, что да к чему, попривыкла помалу к новому-то, пыль чтоб протерла или картошки там отварила с селедочкой да лучком. А сам соседку прямо через балконные перила ебет увлеченно. Соседка хорошая у Ивана Засуньтовича, хуй бывает так заглотнет по дружбе, что сразу и не вытянешь. А ежели и вытянешь, то как хлопнет оно от перепада давления, что ушам больно. Так они и похлапывали раз в недельку уж как минимум. А новая хозяйка шуток не понимает, у нее амуры на уме да жилплощадь с правовой подоплекой, она давай в глаза людям ногтями бросаться, увечьями грозить. Какая уж там совместная жизнь может быть при таких недоверительных отношеньях.

Так вот Ивану Засуньтовичу с бабами и не везло. Ведь он тоже живой человек, ему надо и в шашки там мат товарищу поставить, и козла с рыбой коллеге наставить в домино. А из-за этих баб мужская дружба вся разрушена. Но не может отказать Иван Засуньтович женщине, уж таким вежливым он на свет уродился.

Потому-то он все время человек не отдохнувший как следует. Ни на работе, понимаете ли, ни в выходной покоя нет. Ни выспаться тебе, ни пожрать как следует. Сплошная ебля у Ивана Засуньтовича по жизни. То утром в воскресенье дверью ошибутся прямо в шесть утра. То в заводской столовой борщ разольет от энергичной амплитуды за дальним столиком. А то и вовсе цельную субботу за углом женской бани проведет. Только за пивом дополнительным высунется из мужского отделенья, как невезуха и начинается. Словно чуют стервы, что Снигирев хуй вынул. А ведь всего-то отлить собирался. Одна за одной, одна за одной бабы так и шастают за угол, где Снигерев вздыхает непоссавши и мучается. Хуй к вечеру просто горит у Ивана Засуньтовича, да и пивная к тому времени уж закрывается.