“Я её ненавижу! А интересно – слово ‘ненавижу’ пишется вместе или отдельно? А почему люди по облакам не прыгают? Она плохая, она гадкая и вредная! Фи, эта Танюшенька! Почему мой папа её так называет? Меня так она называет просто – Оля…А её – Танюшенька!!! Так нечестно! А мне же Светка–конфетка обещала сегодня показать свою новую куклу! Ой, а она и забыла! Да и я тоже, вот дурёха! Как мне ручка болит, ой, ой, ой. Зачем эта Та-ню-шень-ка меня обожгла? Мне было так больно, и я так плакала! Так плакала, что аж глазки чуть не убежали! А она смеётся и говорит, что если я папе расскажу – то она выбросит все мои игрушки, и сделает мне ещё больнее. А я так испугалась, а потом папе сказала, что сама обожглась. Я так боюсь оставаться с ней одна! Кто бы знал! Мамочка – ты где??? Где ты, моя миленькая? Я бы так хотела обнять тебя своими ручками! Знаешь как: крепенько-крепенько! Я ведь так тебя люблю, а ты от меня ушла, и даже не сказала мне – До свиданья, моя Оленька! Мамочка, мамочка – где ты???”

-    Ты знаешь, Артём, мне кажеться…
-    Что тебе кажеться? Он посмотрел ей в лицо.
-    Эээ, Оля, твоя дочь – она меня не любит.
-    Почему ты так решила? Он нахмурился и дотронулся кончиком языка до засохшего уголка рта.
-    Понимаешь, дорогой, она всё время на меня как то зло смотрит…прямо как ты сейчас.
-    А может тебе всё-таки кажеться? Она же всё таки ребёнок! Ты не можешь найти общий язык с маленькой девочкой? Ну, извини, тогда я уж не знаю, как я могу тебе помочь. Она смотрела в пол. Выражение её лица говорило о большой неприязни, если не о ненависти. Она почти его склонила, она почти заставила его забыть свою дочь! И тут он становиться на её защиту! Не может такого быть! Столько месяцев – и неужели всё даром? Блять, как тут не выругаться? Но надо быть хорошей. Надо быть ласковой, как беременная сука просящая есть у своего хозяина. Надо быть такой, какой он хочет, что бы я была. Ха! Она запрокинула голову и повернула её набок – Милый, не сердись, я её люблю, потому что я люблю тебя, а она тоже любит тебя, и ОНА ревнует. Она чувствует, что я люблю тебя больше, чем она, вот и злиться, дурочка. И я тоже дурочка, но ты же меня любишь, да??? Люблю, Танюшенька…

-    Папа, папа, ты куда???

-    Оля, я ненадолго. В командировку.

-    Папочка, а как же я? Оля сжала его большую руку и со слезами на глазах смотрела на него.

-    Оля, ты уже большая девочка, всё будет хорошо. Ты останешься с Таню..Таней, она хорошая, не бойся её!

-    А я боюсь, - закричала девочка и рыдая убежала к себе в комнату.

-    Ну что тут поделаешь, - Артём развёл руками и словно бы извиняясь посмотрел на Таню. Она лишь слегка улыбнулась…

Прошло три дня

-    Оля, сегодня я буду поздно – я иду к Лене, моей подруге. Приготовишь себе поесть, сделаешь уроки и ляжешь спать. Меня не дожидайся. Если приедет папа – считай, что тебе повезло. Она красила губы, пристально всматриваясь в большое зеркало висевшее рядом с дверью. Оля стояла в дверях своей комнаты, глядя в пол.
-    Ты меня поняла?
-    Да, - чуть слышно прошептала девчушка.
-    Я не слышу, - рявкнула Татьяна.
-    Да, я поняла, - ломающимся от плача голосом, Оля выдавила из себя эти слова.
-    Так намного лучше, - холодно процедила Таня, - намного лучше.

И уже на выходе обернулась и сказала – да, и никаких звонков по телефону, слышишь? Кивок. Стук дверью, поворот ключа – раз, два; звук поднимающегося лифта, двери открылись-закрылись – вжиииуууу…И стало тихо. Оля стояла и смотрела в зеркало – я осталась одна и меня закрыли на ключ!!! Мамочка, как же мне страшно! Мне очень страшно, папочка, приди ко мне! Ведь ты никогда не оставлял меня одну! Прижми меня к себе. Она начала плакать. Она стояла опустив голову, даже не шелохнувшись. А слезы всё капали и капали на пол. Затем она тихо опустилась на колени и прислонилась к стенке. Захотелось спать. Глазки закрылись, ротик приоткрылся. Девочка спала. А на лице остались две полоски, напоминающие о том, что случилось что то плохое…

Артём выжимал из своей Subaru  всё, что мог. Ведь десять минут назад ему позвонила Танюшенька, и сказала, что в их квартире произошёл пожар, да такой, что даже соседи сверху пострадали.

Он даже не захотел спрашивать, что случилось с Олей.

Он и так всё знал.