В нашей школе учился один чувак, звали его Артем. Лично этого чувака я не знал, так как видел его только один раз – и то, мертвым. Какого-то беса Артем однажды сиганул с 9-го этажа. Летать он не умел, а потому ебнулся галавой ап землю и умер. В школе все очень расстроились. Артем был круглым отличником, потому хоронили его торжественно, всей школой. Мы с коришем вызвались нести гроп, чтобы прогулять математику. И вот несем мы этот самый гроп, и я поворачиваюсь посмотреть на ебало усопшего - Ох нихуяшсебе! Я чуть не всрался с перепугу. Говорили, он красатой итак не отличался, а тут еще поцелуй с асфальтом: верхняя губа была приплюснута к левой ноздре, а нижняя - к кадыку! Брови были вздернуты шо пиздец! Кароче, я начал ржать с ево лица. Притом, не то шо «хи-хи», а реально – Буагагага! И мой кориш тоже начал ржать. Через минуту уже вся похоронная процессия уписывалась от смеха – всех канкретна улыбнуло, шо два далбаеба несут гроп и ухахатываюцца. Но главное то, что перекошенное ебало Артема тоже изображало неистовое веселье. Наверное, по жизни он был глумливым челобакой…

- эту историю мне и моему приятелю Стасу рассказал мальчик Тарас за бутылочкой пива. Не успел я прийти в себя, как Стас продолжил тему: Прекрасным июньским днем на лавочке возле подъезда собрались бабушки. Они кушают семечки и обсуждают вывешенные на балконе трусы Марьванны из 56-й квартиры. Птички щебечут, солнышко греет, идиллия… Такую благодать из своего окна наблюдает и 17-летняя девочка Таня. «Родители, простите меня…» - дописывает она на клочке бумаги и выпрыгивает нахуй с окна. Расшиблась Танюшка в полуметре от почивающих бабулек. Аккурат у их ног. Старушечьи лица, обляпанные кусочками Танюшкиных мозгов, застыли в шоке. Бабки сидели в глубочайшем ахуе. Их тапки постепенно промокали в девичьей крови. Выводили старух из шока достаточно долго. Как, впрочем, и папу, который, возвращаясь с роботы, обнаружил дацюрку в лепешечном состоянии.