---
Завтра съедутся гости - как водится, упыри.
Всем захочется свежего мяса и умных бесед.
Этот мир для того, чтобы брать у него - так бери.
Провафлишь - и уйдет из-под самого носа презент,

и накроет брезентом остановившихся форм.
Ты смотри осторожней - не вляпайся на кривой,
не застынь, как китайский болванчик, отлитый в фарфор,
или как изваяние в память Второй мировой.

Осторожнее, мальчик - у девочки между ног
мясорубка, уже поглотившая тыщи планет.
Бог, который нас должен любить - до того одинок,
что мне кажется, будто его в нашем хаосе нет,

и не будет. А как мне хотелось чуток помолчать,
и не думать о том, что хватает всего впереди,
и что каждый поступок обязан обозначать -
хоть в костюм приживалки себя или в саван ряди

до скончания века - такого же своего,
как и множества судеб, раскиданные везде,
и уже не увидеть - Единственного, Его.
...только образ, на скорую руку прибитый к звезде.

городской романс

Доигравшись до Библии - можно сойти с ума.
Сводит челюсти и через уши струится смог.
Наступает долгая, как тюрьма, зима.
Я бы смог рассказать про это - если бы мог.

К сожалению, буквы имеют свойства - кривить
или, в лучшем случае - удлинять,
и от этой глупости хочется в голос выть.
Остается только зеркалу и пенять.

Хорошо еще остается хоть что-нибудь.
У иных и этого - ни на грош.
Как навалится всякого через пуд -
ты потом разбери, где слукавишь, а где - соврешь.

Биография - это всего лишь игра.
Если так смотреть, то выходит проще понять:
жизнь - отверстие, вулканическая дыра,
неизменно готовая все на Земле объять.

Жизнь - горошина, карлик, молекула, красота
непонятно чего, сексуальность в себе самой,
неберущаяся никогда и никем высота.
Этой ночью - этой гулкой, как ночь, зимой -

безразличие к звукам, равнодушие к снам.
Ничему не бывать, потому что иллюзии - всё.
Я бы мог поделиться, если бы ведал сам.
…заколдованное вращается колесо -

и не хочется думать про то, что уже никогда
не родится такой же в точности человек.
Я однажды примерно это себе нагадал.
Я однажды - не означает, что я - вовек.

Просветление будет сразу же за чертой -
отголоски мельниц вывернут рукава
судоходных речек, скованных всей тщетой
перманентного хаоса микроскопическава.

Я, пожалуй, на этом сойду. Как-то мне - через край.
Столько маленьких глупостей, что не хватает причин
просто взять - и поверить в заоблачный рай,
нарисованный женщинами для мужчин -

даже страшно. Под ногами вздрогнет крыльцо
и со всех сторон померещится Фантомас,
примеряющий, в том числе, и мое лицо
на убогий слепок международных масс.

Осторожность - стимул выскочить до греха,
ожидать заранее, видеть издалека,
как на души намотанные потроха
поднимаются вместе с душами - за облака,

как скребется ядерный карлик - мой гомогном,
мой раскрытый учебник мертвого языка.
…я стою весь день перед пустым окном
и смотрю на скомканные подо мной облака.