Начало и весь текст будут здесь

Ирка Коновалова моя подруга. Знаете, она из тех людей, которые рядом могут быть ровно столько, чтобы покрыть чустыо разлуки с ними. Это когда их рядом нет - плохо, а когда они рядом - еще хуже, но любишь их до презрения к себе. Вот она и есть такая, шабутная, смазливая, умная, но дура дурой и конешно же ни сколько не симпатичнее меня. Сейчас мы работаем вместе на кафедре математического анализа под чутким и нежным руководством Григория Себастьяновича, а познакомились на первом курсе. Она тогда сидела заплаканная в фойе университета и что-то яростно сама с собой рассуждала. Как позже выяснилоь она потеряла девственность. С тех пор она стала моим гуру в этом вопросе.

Переспала она той ночью, как позже выяснилось с молодым человеком, с которым не удалось переспать мне по причине его сексуального отсутствия и крепкого мужского сна. Для меня это было двойным ударом поддых и стократным ударом по самолюбию решительной девственницы. Во-первых, потому что он не смог переспать со мной, а его ох как будила, а во-вторых, потому что он переспал с ней. Я ее ненавидела, я ей завидовала, я ее хотела зверски убить или, на худой конец, тайком лишить ее груди, которая, к великому моему сожалению, была больше моей. Та еще стерва.

Но не смотря на это мы подружились и все у нас стало замечательно. Я рассказывала, с кем бы я хотела лишиться девственности и прожить долгую счастливую жизнь, а она с этими счастливчиками спала. Иногда я тайком встречалась с молодыми людьми, все с той же надоевшей и вам и мне целью, но по ряду странных, неожиданных и мистических причин постоянно выходила целой из воды, простите меня за стилистическую зарисовку. Ирка же сука, постоянно спала с кем хочет, когда хочет и сколько хочет. Я ее за глаза называла Хачитой.

Но, как ни странно, этот человек, изрядно попортивший мою жизнь и репутацию в университете, теперь работал со мной и был моей лучшей подругой. У нее и зародился план по избавлению меня от страшного заклятия моей непорочности, который она тщательно разработала и утвердила вместе со мной. Объектом вожделения и плотской любви стал сын Григория Себастьяновича Миша, совершенно не похожий на отца ботаник, но не лишенный привлекательности и перспектив юноша. План был дерзок, смел, стремителен и рассчитан на полную внезапность. К тому же, как мы полагали, Миша тоже еще не постиг радости плотской любви.