Первое, что он увидел, когда очнулся, была синяя плита с ровными рядами черных дыр вместо неба. "Неужели я выпал из одной из этих дыр и не свернул себе при этом шею?" "Ты чего это разлегся?" - раздался где-то совсем рядом голос удивленной J., чуть хриплый и шероховатый как скалолазная стена. Он повернул голову. Прямо перед ним стояла девочка лет двенадцати в белой блузке, под которой торчали персики грудей и черной юбочке, которую она скомкала и белоснежными своими ручками подняла спереди до животика, обнажив две очаровательные босые ножки. Она томно смотрела на него большими блестящими глазами, уголки губ улыбались, а нежная ватина алела под лысым лобком как будто в ожидании того, что кто-то проведет по ней несколько раз туда-сюда ласковым пальчиком, а потом осторожно погрузит внутрь член, который обволокут половые губы. J. загадочно улыбнулась, удовлетворенная произведенным эффектом. "You Are Under Arrest!"

"Я помню безразличные улицы ночных городов, по которым проносился мой фургон, и душные ночи в дешевых мотелях, - время, когда мной и моей J. овладевали ангелы, приходящие сквозь окна в частых-частых фотовспышках белого света. Я помню междугородные автострады, проходящие через поросшие редкой травой и кустарником пустыни, и мерный, с чуть слышным постукиванием, шум двигателя. Я помню сотни жизней, через которые я прошел вместе с ней, - угрозы, мольбы и слезы компактно уложились в крохотные гробики в наших головах". Он лежал в поле, представлявшем из себя пластмассу со щетиной резиновых зеленых травинок. Рядом проходило черное шоссе из шоколадных плиток, а на обочине стоял фургон, сложенный из белых пластмассовых кирпичей. За дорогой начинался лес из одинаковых зеленых фигурок. Он протянул руку и схватил одну, потом поднялся на ноги: все оказалось игрушечным и осталось далеко внизу. "Как же так? - пробормотал он. - Неужели я жил в ненастоящем мире?" Где-то зазвонил телефон. Он взял трубку и писклявый, сознающий свою социальную ущербность и на этой почве невротический голос прокричал: "ТЫ УВОЛЕН!"

"Время принесло мне на крыльях созидающей ненависти слишком тяжелые ответы", - произнес он речитативом. "Против получившего их ведется политика геноцида; таким образом, осуществляется репродукция мотива ненависти", - ответило эхо. "Мы создали систему по его подобию, чтобы исключить возможность его рождения", - заключил хор. Перед ним беззащитная лежала J., случайно определенный объект насилия его индивидуальной политики. Она не могла понять его решения, но ритуальный пафос ситуации не ускользнул от нее. Она была жертвенным животным, но она не знала бога, которому он отдает ее. Более того, ей казалось шуткой, что человек, с таким самозабвением предававшийся с ней скотству, вдруг сделает ей плохо. "Может быть, он даже любит меня". Он плакал от счастья, пока убивал, насиловал и резал эту дуру на части. "HELLO SPACEBOY! - он надел ее матку себе на голову, а потом съел ее. - Я приношу Тебе в жертву утробу Matra Deus. Мой первородный грех искуплен, и я спасен сейчас".

В девять часов вечера было уже темно. Костер, на котором он сжег останки J., погас, поэтому было еще и холодно. Он забрался в свой фургон и поехал вперед. На мгновения во тьме вспыхивали фонари тысяч светодиодов, а равнина казалась громадной интегральной платой; то там, то здесь возвышались гигантские микросхемы, конденсаторы и резисторы, а на горизонте светилась подлунным серебряным светом горная гряда радиатора. Через два часа он подъехал к станции автозаправки. Оставив машину, он подошел к станционному окошку и постучался. Окно открылось, и в нем появилась жирная, обросшая черной бородой морда. "Бензин есть?" Киборг смотрел на него хмуро непроницаемым взглядом, потом ответил: "Давай мешок". Он протянул мужику полиэтиленовый мешок, а минуту спустя забрал его обратно наполненный бензином. "Как тебя зарегистрировать?" - спросил мужик. Он протянул мужику визитку, на которой было отпечатано малопонятное: "Under Souls Operations, Inc. - Забота о человеческих душах", - а внизу скромное: "Представитель".

Через полчаса он въехал в город. Это был крупный город, ведущий активную, как он и предполагал, ночную жизнь. Он искал молодежные тусовки и довольно быстро нашел то, что нужно: дискотеку. "Социальные люди приходят сюда за развлечениями? Они плохо знают себя и свои потребности. Я принес им кровь перволюдей. Я ПРИНЕС ИМ ОГОНЬ". Он стоял в куртке из черной кожи прямо у самой сцены, держа правой рукой за пазухой мешок с бензином. Вскоре, к нему подошли трое, и он, чуть приоткрыв ворот, показал им пакет. Все вместе они пошли в туалет, где его покупатели наполнили свои шприцы и укололись. Он знал, что эти люди обречены, но ему было все равно. За ночь он посетил несколько дискотек и продал весь бензин.

Легкая эйфория длится пару минут, а уже через пятнадцать минут вздуваются и начинают чесаться вены, раскалывается от боли голова, становится трудно дышать и передвигаться; отравление приводит к депрессии, и, через час страшных мук, к смерти. Между тем статистика показывает, что большинство реципиентов сгорает заживо; ведь достаточно малейшей искры вблизи поверхности кожи, испаряющей бензиновые пары, чтобы огонь овладел телом. Некоторых сжег он сам. Полиция пожала этой ночью богатый урожай. Утром, когда только открываются офисы, человек, которого никто раньше не видел, посетил несколько банков и положил крупные суммы денег на счета вновь созданной корпорации "U.S.О., Inc.". Когда он выехал из города, то обернулся назад и бросил через плечо, как неизвестный герой, собирающийся подчинить себе историю: "Я вернусь за своими деньгами во втором пришествии".