"Значит так, ёбаны вы в рот! Вас сдесь собрали не для того, что бы всякой хуйнёй заниматься, а что бы вы перевоспитывались, морально укреплялись, и нахуй избавлялись от всей дури в ваших припижженных бошках!"

Сорокалетний крепко сложенный мужчина обвёл глазами двадцать худых тел, стоявших перед ним, опустив глаза.

" там, откуда вы пришли, вас больше не ждут. Вас не ждут так же и здесь. Проблема в том, что вы вообще никому нахуй не упали, ясно? Вы - твари, животные, ублюдки. Мрази. Здесь вы будете слушать только меня, и только я буду объявлять время для еды, сранья и дрочки. Забудьте всё, что было с вами раньше - всё, я сказал! Вы здесь, я повторюсь, перевоспитываетесь, и кто сумеет доказать, что он ещё не совсем потерянный человек, тот уйдёт отсюда. Для того мы и нужны - помогать обществу избавляться от ненужных ему СВИНЕЙ!!!"

Головы стоящих подростоков одновременно вжались в тело.

" вы, отбросы общества, сироты…да, это хуйёво, но это не конец. И так - вам надо запомнить всего два правила - первое - всегда слушаться только меня, и второе - никакого разговора о бабах!!! Ни между собой, не себе под нос, ни на бумаге - ничего! Вы должны забыть, что такео женщина, что такое секс! Дрочить можно - говорить нельзя. Понятно???!!!" он обвёл строй глазами. Все кивнули. " вам суки вообще нельзя говорить. Но если я услышу разговор, который будет касаться запретной темы - я нахуй повешу того, кто будет много пиздеть. Вон на том столбе. Всё, на сегодня разговор окончен. Отбой через час, смотрящие - назад в корпуса. Дальше - по расписанию…

Мел попал туда случайно - украл кошелёк у старой бабки. Попал под расчёску программы Выдержка и загремел в лагерь для трудновоспитаемых подростков. Кое кто возвращался оттуда. Многие возвращались, но были уже совсем другими людьми. Он даже не плакал - нахуй! Родителей у него не было с детства, а друзья его разбежались, после того, как узнали, что он принят.

Каждый день Мел вместе со всеми, питаемый ненавистью, делал всё, что ему говорили. Приходилось молчать, ибо все видели, что сделал Полковник с одним мальчиком, из 3 - его блока - он вскипятил полную кастрюлю воды, привязял пацана к широкой скамейке, и сидя возле него, поливал его кипятком. Все это видели. Каждый день им говорилось - не думать о бабах, не думать о бабах, не думать о бабах. Мел часто думал - а при чём здесь бабы? Насколько он знал, среди них не было ни одного насильника. Все молча недоумевали.

Вскоре запретили и дрочить. После того, как прошла неделя, их всех согнали в баню и заставили раздеться. Тот, у кого стоял хуй, был выброшен на холодную улицу голым, где после, всем мальчикам было приказано ударить его ногой в пах. Когда все вывалили гурьбой на улицу, пидор уже умер. А может он не был пидором, может он просто вспомнил свою девчонку или ещё кого.

Через месяц, когда дотрагиваться до пениса было чревато последствиями, полковник вытворил такую штуку - он привёз проститутку, содрав с нас при этом часть зарплаты - у каждого отобрал по чуть чуть. Привёз, выволок нас на улицу, построил, и раздев шлюху выебал её у нас на глазах. Пенисы стояли у всех. Кое кто даже заплакал. Тогда полковник вызвал того, кто заплакал, а это были двое из нас, выебал их перед строем, а после приказал отвезти в пустыню и выбросить на ходу из кузова. Мы старались держаться. Все знали как Мел ненавидел Полковника, как он придумывал план мести. Полковник об этом знал - он вообще знал всё. Но тут у него были другие причины - он хотел воспитать в нём ненависть, а потом опозорить, унизить перед всеми. Он улыбался.

Однажды, спустя пол года, когда нас осталось всего 12, Полковник привёл нам женщину - старую, ёбаную во все щели, беззубую. Она была накрашена как клоун и была мертвецки пьяна. Нам было поставлено одно условие - у кого не встанет и не выебет бабку, того убивают. В тот день мы расстались с тремя людьми.

Примерно через месяц, нас должны были или отпустить, или убить - кому как повезёт, как говаривал Полковник. Нас было семеро, и мы решили держаться до последнего. В день отъезда, Полковник решил сделать последнюю попытку лишить нас жизни. К тому времени мы уже как два года находились в лагере. Полковник сказал нам вот что - каждый из вас, по очереди, лезет в нужник по пояс и стоит там и поёт - Полли хочет крекер, Полли хочет крекер…Он хотел посмотреть, кто не выдержит и наблюёт. Блевали все. Но потом Полковник сказал нам, что это была шутка, что просто ему стало грустно с нами расставаться.

Он смотрел на нас - повзрослевших, загрубевших, настороженных. Наконец то нас отпустили - я не знал куда мне идти. Мне было страшно - и за себя и за других. Адрес я взял только у одного своего друга, с кем близко сошёлся на почве обоюдной проблемы - нам вечно хотелось жрать. Мы даже поговорили пару раз. Вообще мы могли считаться друзьями.

Кое как я устроил свою жизнь - я переехал в другой город, нашёл работу, завёл семью. Детей я заводить не хотел. И только через восемь лет я случайно узнал, что Мел, этот хрупкий, но упёртый паренёк, зарезал Полковника и его дочь. Он нанял двоих ребят, подловил Полковника возле дома, увёз его на машине в сарай. Дочь его выебал в пизду паяльником, а полковнику разрезал шею, сунул туда порнографическую открытку и спел - Полли хочет крекер!!!