Ой, какие восхитительные цветочки, почти теряя сознание от красоты любованной, заметила Людмила Прокоповна. Вы не находите, Иван Степанович? Нахожу, угрюмо ответил Иван Степанович. Офигенные цветочки. И воняют ничё так. Не хуже, чем у тя подмышкой.
Ой, шутите всё!
Да, уж - вздохнул Иван Степанович.
Вы бы мне чего-нибудь рассказали интересненького, как прежде. А?
Глупости. Дебилам в детсаде рассказывать надо, а не взрослым женщинам.
Ну, Иван Степанович, душечка, хоть словечко. Ну, что вы сегодня надутый такой?
Говно слова. Все. Молчать буду. Чё зря воздух сотрясать…
Что с вами сделалось?
Моё это. И нечё каждой дуре совать свой нос, во что не след.
Фи, какой вы право. Ну, не хотите разговаривать не надо. Может, на лодочке покатаемся, по морю?
Да укачивает меня в лодочке этой, сраной, не до баловства. Надо бабки колотить. Много! Тогда любую дуру смогу не то, что в лодочке покатать, на ракете, вокруг земли, да с ветерком… Ты вот, что, это, поди нах. До вечера. Делом пока займусь.

До вечера Ивана Степановича никто не видел. Где был, что делал - неведомо.
Он появился, когда стемнело. В руках у него был огромный грязный мешок полный бабок. Все карманы топорщились, и не было никаких сомнений, что в них так же лежат деньги. Людмила Прокоповна от радости захлопала в ладоши. Иван Степанович выпил водки, утробно отрыгнул и повалился, как был на кровать.

Людмила Прокоповна заботливо раздела Ивана Степановича и счастливая села подле кровати рассматривая дорогого её сердцу мужчину, не брезговавшего, а даже с должным теплом относящегося к её хромоте и грубому, шершавому телу. Немного придя в себя, Иван Степанович добросовестно перевыполнил свои мужские обязанности и захрапел до утра, обняв счастливую Людмилу Прокоповну, ласково прильнувшую к кормильцу.

На следующий день он снова куда-то пропал. Вернулся, как и накануне потемну, с ещё большей кучей деньжищ. Так продолжалось и все последующие дни. А на советы поменьше работать и поберечь себя задорно показывал советчикам локтевую рыбацкую мерку. Сделался он неразговорчив до крайности, а чё, к словам с уважением надо, тогда от этого и почёт будет. И радовался, как дитя, масляно глядучи на бабло вываливающееся из всех ящиков мебели. Все вечера был он основательно пьян, лыбился глупо, а на заискивающие вопросы любопытных об источнике дохода такого невиданного, только свирепо вращал мутными своими глазищами из-под мохнатых бровей и крутил заскорузлыми пальцами дулю прямо в нос вопрошающему, цедя сквозь зубы при этом - есть формат, есть формат, как не быть...

2003 год

Степан Ублюдков писатель про заик, философ, отьявленный негодяй