Пролог
********
Коля был обычным советским гражданином.
Он работал слесарем,частенько заливал за воротник и фанател от Аллы Пугачёвы.
Иногда,в особо томные,снежные зимние вечера,Коля стоял у окна,врубал пластинку,на которой был записан "Миллион алых роз",его мутные глазёнки подёргивались романтичной пеленой и тяжёло вздыхая,он начинал онанировать прямо на тяжёлые шапки сугробов.
Коля знал много анекдотов,и когда выпивал (по праздникам,красным дням календаря и отмечая прибытие наглого рыжего таракана Володьки),он сыпал ими на окружающих,которые вынуждены были через силу улыбаться и одобрительно кивать головой.
Это продолжалось,пока Коля не успокаивался и не засыпал на мягкой подушке салата оливье,в своей тарелке.

У Коли была любимая жена Маша.
Вернее,любимой она была лет 20 назад,когда он подобрал её,голосующую у какой то обочины на своём облупленном Запорожце и там же оттрахал.
Он смутно помнил,что после очередного дешёвого Каберне,и знатного закусона,в виде собственного,просмоленного рукава,он вроде-бы как сделал Маше предложение,но абсолютно не мог сообразить,каким образом он очнулся в двуспальной кровати,рядом с толстоватой марухой,которая почему-то упорно называла его муженьком,при этом с упоением ковыряя у него в ухе.

Но Коля не сетовал ну судьбу,он мирно получал свои 120 рубликов каждый месяц и несколько дней после этого беспробудно бухал вместе со своими дружками - Толяном,жилистым уголовником,который проворавался и заплатил за это 7ью годками своей никчёмной жизни.Он вышел из зоны угрюмым и тихим мужиком,который категорически отказывался пояснить смысл выколотой на его лбу надписи "Пинч 19ой камеры",и лишь после поллитровки оживал и начинал рассказывать истории,от которых у Коли вставали дыбом волосы на лобке и почему-то дико хотелось солёных огурцов.
Имя другого кореша он не знал,так как все называли его просто "Ёб".Ёб представлял из себя худощавого олигофрена,который шепелявил и умел выдувать красивые кольца табачного дыма через огромный,всегда ярко красный нос.
Весь лексикон Ёба состоял из отборных матюгов,между которыми он вставлял иногда своё любимое "А чё я то,я ничё",загадочно улыбаясь при этом.

Ёб и Толян были практически сёмьёй Коли,поскольку Машу он терпеть не мог,а детей - прыщавого панка Филимона,который бросил школу,после того как в шестой раз остался в третьем классе и теперь шлялся по улицам провинциального Нска с компанией таких же кретинов как он,шмоная одиноких старушек и насилуя от скуки пробегающих мимо дворняг,и 19летнюю корову,которую он почему-то решил назвать Роксаной,он просто не переносил.

У Коли был так-же закадычный враг - сосед по лесничной клетке,Михал Михалыч,профессоришко и махровый интеллигент,с благообразной седой бородой и всегда надтреснутыми очочками в красивой,венгерской оправе.
Михал Михалыч частенько просыпался под утро от лёгкой танцевальной музыки в виду врубленного заботливой рукой Филимона на полную мощность брутального металла или громких стонов,доносившихся из спальни неугомонной Роксаны.
Михал Михалыч неоднократно строчил жалобы в ЖЭК,с просьбами принять меры по поводу по поводу "дебошира и зачинщика",но там были завалены подобными анонимками и ввиду нехватки туалетной бумаги часто использовали их не совсем по назначению.
Престарелый профессор буквально ненавидел всю Колину семью,а тот,в свою очередь любезно отвечал взаимностью,нередко оставляя ответные любовные записочки гвоздём на дверях профессорской Волги.
В ответ на это Михал Михалыч обращался в милицию,но так как Коля благоразумно не подписывался пол весточками,у грозного участкового Петра Степановича не было улик против него.
Но однажды терпение тихого доселе старичка иссякло.
Дело в том,что Колю,который вернулся поздно ночью от глухонемой любовницы Наташки
,попросту не впустили в квартиру и он был вынужден покемарить на дверном коврике,на котором обычно ночевала бездомная дворняжка Маруся.
Под утро Колю сильно скрутили колики и очень захотелось в туалет,но поскольку громкие стуки в обитую когда-то паралоном,но теперь сожжёную местными хулиганами дверь,и нецензурная брань вкупе со страшными проклятиями в адрес Маши не привели к желаемому результату - он вынужден был облегчить взывающий к помощи желудок под дверью Михал Михалыча.
Когда тот вышел за молоком в 7 утра и по природной рассеяности не сразу заметил огромной ароматной кучи,облепленной мухами,он поскользнулся,рухнул на цеметный пол загаженного подъезда и сломал ключицу и левую руку.
После выздоровления,Михал Михалыч решился на крайние меры.
Профессор самолично отправился в городоской психдиспансер,уведомил тамошнего приятеля,институтского дружка Константина,о тяжёлом состоянии, психопатии и шизофрении некого Николая Семёновича Колбасова и выразил искреннее беспокойствие по поводу его дальнейшей судьбы.
Константин тут-же согласился,что если опасного психбольного немедленно не изолируют от общества,несчастный обречён.
Одной рукой пряча подаренные от чистого сердца другом позолоченные командирские часы,другой - главврач тут-же подписал приказ о диспансеризации,и изрыгающая дикие визги неотложка помчалась к их серой девятиэтажке.
Довольный Михал Михалыч медленно вышагивал по направлению к своей квартире,а бригада рослых санитаров с ярко выраженными садистскими наклонностями готовилась к захвату очередной жертвы.
Коля был обречён.

Ту би континюед.