Все вокруг обогащались нещадно. Сосед слева, бывший физик-ядерщик, спекулировал турецким ширпотребом на городском рынке, и его жена напоминала собой выставку ассортимента ювелирной лавки. Сосед справа, таможенник, втихую приторговывал границей, строил трехэтажный коттедж за городом и менял иномарки, как перчатки. Сосед сверху - простой работяга - крал машинами цветные металлы с родного завода. Вчера ему вверх по лестнице потащили шикарную ванну-джакузи…
Что мог, блядь, украсть я, простой учитель математики? Разве что набить карманы мелом для классной доски?
Каждое утро, взяв под мышку линейку, в дождь и слякоть я стоически шагал в школу в костюме времен своей студенческой молодости.
Вместе с ростом благосостояния соседей все презрительнее становился по вечерам взгляд моей жены.
- Неужели, неужели до конца жизни мне так и суждено прозябать в полной нищете? - думал я. - Чем хуже я всех этих суетящихся и тащащих? А ведь годы идут, волос на голове остается все меньше. Нужно решаться - сейчас или никогда.
Я сломал линейку и ушел из школы.
Зажмурив глаза, я бесстрашно бросился в пучину коммерции.
Я пошел к Захару. Захар, когда-то самый тупой ученик в нашем классе, теперь возглавлял местный филиал одного крупного банка. Захар был мне должен - десять лет он списывал у меня контрольные по математике - и отказать не мог.
Глава филиала принял меня в своем роскошном кабинете, обнял и, усадив напротив себя в кожаное кресло, налил рюмку армянского коньяка.
Я взял у него кредит в 10 000 долларов. Пораскинув мозгами, я подписал с одним ушлым полячком контракт на поставку в наш авитаминозный городишко партии бананов. И принялся потирать руки в предвкушении ожидаемой прибыли.
Но дело вдруг приняло неожиданный оборот. Грузовик с бананами на неделю застрял в очереди на границе, у него были проблемы с холодильной установкой - и вместо бананов я получил банановую кашу. Поляк бесследно исчез. Я "попал" на десять "штук".
Делать было нечего, я опять пошел к Захару. Он молча выслушал мой рассказ, потеребил отворот мо дного пиджака в мелкую клетку и нервно защелкал на калькуляторе. Но отказать снова не смог. Я взял новый кредит в 20 000 долларов.
Посовещавшись с соседом слева, опытным "челноком", я решил больше не рисковать и не связываться со скоропортящимся фруктом. Я рванул в Турцию и закупил на тамошней распродаже сверхудачный товар - мягкую игрушку "крокодил". На крокодильчиков в этом сезоне была мода - на рынке их просто рвали из рук. Прибыль составляла 500 процентов. Сам Карл Маркс удавился бы от зависти и в клочья изорвал бы свой "Капитал". Но стоило мне только выбросить на рынок партию своих симпатичных зеленых крокодильчиков, как коварная мода поменялась и покупатели, как дурные, стали хватать красных китайских обезьян, а мимо моих зубастых зеленых собратьев проходили совершенно равнодушно…
"Побоку торговлю", - решил я. - Страна нуждается в производителях. Сельское хозяйство - вот верная делюга".
И я заделался фермером.
Заложив у Захара оставшуюся от стариков четырехкомнатную квартиру, я взял очередной кредит в 40 000 долларов. Перекрыл старые долги, а на оставшиеся деньги купил жилой вагончик, трактор МТЗ и различные прицепные и навесные устройства к нему.
Исполкомовские чиновники щедро нарезали мне земли на краю живописного лесного болота. Местные советовали мне посеять самую высокодоходную в здешних краях культуру - мак, но я засадил свое поле неприхотливой и плодовитой картошкой и в ожидании урожая предался мечтам о своем будущем фермерском благополучии - богатая усадьба, по двору снуют многочисленные наемные работники, и я - в шезлонге с трубкой и бутылкой старого виски.
Год выдался необычайно дождливым. Все лето с неба падала влага, и к осени мое картофельное поле постепенно превратилось в неглубокое озеро. Эх, почему я не посеял рис? Или не развел карпов?
Холодным октябрьским днем мои грустные размышления прервал настойчивый стук в дверь. На пороге вагончика стояли трое - начальник кредитного отдела банка, налоговый инспектор и представитель местного криминалитета в наколках. Они, кажется, даже приехали в одной машине. Пока банкир и налоговый инспектор показывали мне какие-то бумаги, рэкетир деловито принялся заводить мой трактор.
Я не стал спорить. Я махнул рукой, плюнул и пошел клеить школьную линейку.
Ебись она колом, эта коммерция!