Ваня Мельников - человечек непростой. Живет он в съемной квартире почти в самом центре города. Встает в девять утра, когда соседская собака жутко воет, будто увидев призрака. Умывается холодной водой и чистит зубы, любуясь собственным отражением в немного тускловатом зеркале. Бреет подмышки. Отжимается от пола, положив босые ножки на кресло, пятнадцать раз. Надевает аккуратный костюмчик и повязывает галстук (в одном и том же галстуке ходит максимум три дня). Ходит на работу в серьезную рекламную контору - пишет строгие тексты про заводы и предприятия, про муку и телевизоры. Работой дорожит, хотя любит при случае, закусив сигаретку, зло выдохнуть в адрес рекламодателей: "К стене бы их всех".
К женщинам относится слюняво, горящими глазами провожает их, но подойти решается редко - то ли, набравшись западной культуры, уважает, то ли просто робеет. В постели, после полового акта, ищет меж их грудей тепло и прижимается к нему ушком: слушает.
Себя считает умненьким и любит. Все любит: и душу свою, и тело, и потаенные потные мыслишки. Бывает, сидя на толчке, размышляет о бренности мира. Иногда думает о смерти и содрогается всеми мускулами, до дрожи в брюхе, с удивлением думает: "Как же это может быть, чтобы я, Ваня Мельников, вдруг взял и умер?" Бывает, глядя поутру в заблеванную накануне от алкоголя чугунную ванну, смутно радуется, ликует: живой, живой!
Друзей у Вани много, люди они в основном успешные, с достатком. К остальным относится с пренебрежением, даже со стыдливой брезгливостью, как к обнаруженной в раковине мокрице или к волосам, набившимся в сливное отверстие. Досуг проводит то за книжицей, то за телевизором. Выбирается и в ресторанчики средней руки, но с претензией, чтобы не стыдно было. Носит часы, летом - темные очки. Мечтает, конечно. Кто ж не мечтает?
И только иногда под утро, в пятом или шестом часу, когда Ваня деревянной походкой добирается до клозета и, не включая света, долго мочится, щуря опухшие со сна глаза, посторонний наблюдатель, если таковой возникнет, вглядевшись в темную, тайную поверхность нетвердого зеркала, увидит крота.
Терентий