Ну вот, бля, продолжаю свою душераздирающую историю.

На четвёртый день особого нихуя не произошло за исключением мелкой поебени. Мне моча ударила в голову (от перепоя с недоёбом такое часто бывает) и я решил вести здоровый образ жизни. А посему я встал в 6 утра и похуярил на стадион. Первым делом я постучал к Шурику и злорадно лыбясь разбудил этого мудака и предложил заняться утренней гимнастикой. Естесственно, я был послан нахуй в самых, что ни на есть нецанзурных выражениях, не смотря на то, что мы находились, так сказать, в самом центре детского заведения и такое его поведение нихуя не соответствовало моральному облику начальника дестского пионерлагеря. Но один только вид его заспаной и злобной хари и музыка его матюков сразу привели меня в отличное расположение духа и обеспечили хорошее настроение на весь день, поэтому я повторял сию процедуру каждое утро с риском получить в ебало. Но, как говориться, дешовый понт дороже денег. Послушав эту сладкую музыку из уст злобно шипящего Шурика я пробежал пару кругов по стадиону, повыябывался на турнике и сбегал купнуться на местное озеро.

В отличном расположении духа я к восьми заявился назад и разбудил дрыхнувшего оболтуса, который нехотя поднялся и сонно продудел в окно подъём на своём горне. Кстати, дрыхнуть эти детки могли будь здоров! Вечером их было хуй уложить, ночью они бегали мазать девок пастой, а утром их было хуй поднять. Они, бля, и меня было пытались помазать, но хуй там! Я раньше часа ночи хуй когда вообще в конуре появлялся, а они к тому времени уже дрыхли без задних ног. А вот вожатую разрисовали пастой, как натюрморт. Но я зато этим блядям за такое посягательство на мою персону жестоко отомстил. В один из дней я не поленился припереть из клуба коробочку с акварельными красками и ночью разрисовал всю эту пиздобратию под хохлому! Утром был охуенный ржач со стороны девочек и малышни из других отрядов, которые вылупив зенки наблюдали, как разрисованные клоуны бегом пиздовали к умывальникам. Обиженные пацаны громко выли и приносили самые грозные клятвы жестоко отомстить обидчику, но в душе, бля, охуенно завидывали, что не додумались до акварельных красок, а колупались с зубной пастой, как дети малые.

Короче, от этого ёбаного горна весь лагерь зашевелился и мои пионеры разлепили кое-как глаза и сразу уставились на меня. По моему сияющему виду и мокрым волосам они сразу же сообразили, что я только что явился с озера, обосрались чёрной завистью и быстренько захотели сами пойти туда же и макнуться. А вот хуй вам! Насколько я запомнил инструкции, прочитанные старшей вожатой, купание это самое охуенное мероприятие в лагере. Надо чтоб и вода была какой-то там температуры, и чтоб врач присутствовал, и чтоб буйки-хуйки-ограждения всякие.... Короче, всё было сделано, чтоб дети хуй когда могли искупаться и при моей краткосрочной памяти они хуй когда и купались. Всё дело всегда ограничивалось пиздежом и обещаниями устроить в скором времени грандиозное купание всего лагеря. Кстати, самовольное купание в озере было единственной причиной, по которой этих распиздяев сразу же отправляли домой без всяких разборок. Они это прекрасно знали с прошлых лет и на озеро совались только самые рисковые оболтусы.

Короче, я их пинками вытурил на стадион, заставил пробежать круг-другой и они стали собираться на линейку, надевать штаны и галстуки.
Скажите мне, почему всякий раз, когда есть большое сборище народа, всегда найдётся недоёбок и дебил? Они, что, жопой это чуствуют и специально приходят? У них, что, нюх такой? Короче, один такой был и в первом отряде. Толстый дебил, умственно отсталый, который ночью сцал под себя, а днём ковырял песочек. Родители у него были, по моему, такие же долбоёбы, поскольку додумались послать его в лагерь в одном только трико не дав ему даже и штанов! Представляете картину маслом? Дебил обосцал это трико и так в нём всю неделю и проходил. Хотел я, бля, посмотреть на его родителей, сказать им пару ласковых, да не довелось, не дотянул я до родительского дня. Пацаны его задвинули в спальне в какой-то угол, отгородили нахуй и пиздили по ночам. Он подошёл ко мне и сказал, что собирается подорвать из лагеря. Что его тут бьют и ему тут хуёво. И пришлось, бля, заниматься этим придурком, утешать и обещать, что его никто не тронет. Я быстро отправил его ковырять песочек, срочно собрал в спальне весь отряд и пригрозил, что если они, бляди, хоть пальцем тронут этого дебила, то я бля их с гавном смешаю. А потом лично отвезу домой и сообщу на работу родителям и в школу. Пацаны живо просекли, что тут уж не до шуток и клятвенно обещали его не трогать, хуй с ним, пускай живёт.

Короче попиздячили мы на завтрак, а потом весь лагерь согласно генеральному плану тёток-воспитателей так и остался на той половине и началась эпопея засирания сортира и близлежащей территории. Первую атаку сразу после завтрака тамошний сортир ещё выдержал, не прошло и часа, как все просрались, очередь рассосалась и киндеров разогнали по кружкам, а нежелающих вывели в лесок на полянки, посадили в кружок и вожатые вспомнили, за каким хуем их сюда прислали и попытались заставить этих придурков хором спеть "В лесу родилась ёлочка". Меня тоже пытались было привлачь к этой хуйне, но я сказал. что я, бля, хоть и пиздецкий массовик вот с та-а-а-ким затейником, но на хую видал эту самодеятельность и не желаю отдаваться на сьедение комарам и что это не моя обязанность.

А посему я со спокойной совестью засел в клубе и попытался было вздремнуть на столе, но заявилась старшая вожатая со своими ёбнутыми на голову пионерами, стали рисовать какие-то лозунги-плакаты, двигать стулья и столы, в общем устроили страшный бардак и подняли охуенную пыль. Потом ей стукнуло в голову включить на весь лагерь пионерскую зорьку и она попёрлась в радиорубку. В скоре в динамике на столбе что-то щёлкнуло и я услышал приклушённое ойканье из рубки. Я глянул туда и сразу понял, что усилку пришёл пиздец, а вожатая со слезами на глазах пыталась открыть окно и рукой разгоняла едкий дым. Я её поздравил с успешным началом лагерного сезона и получил соответствующую порцию непарламентских выражений, совсем не соответствующих моральному облику пионерского лидера. Моё предложение бросить заниматься хуйнёй и уединиться в её комнате было единодушно отклонено и она попёрла к начальнику лагеря докладывать о потерях.

Ближе к обеду детишек зажрали комары и чуть ли не весь весь лагерь набился в клуб, а наиболее упёртые стали носиться по улице где попало и оглашать территорию воплями, круша всё, что попадало им под руку.

За обедом эта сучка по наводке Шурика подложила мне охуенную свинью. Она встала и объявила, что скорее всего в эту смену танцев вообще не будет, так как сломался усилитель. Когда примолкнувшие и охуевшие от такого горя дети дружно завыли и пустили первую слезу, эта блядь злорадно усмехнувшись добавила, что горю, конечно, можно и помочь, если воспитатель первого отряда прекратит валять хуи и займётся починкой радиоузла. И тут, бля, на меня уставились три сотни глаз и полторы сотни глоток стали канючить и пускать слюни, а мой собственный отряд вылупил на меня зенки и стал многозначительно и вопросительно молчать. Ну, и хули мне оставалось делать? Я закинул этот ёбаный усилитель в сумку и похуярил на электричку.

Привёз я эту поебень на работу и мы с мужиками проколупались над этим доисторическим гавном часа четыре. Это только в кино крутые дядьки гордо тыкают куда-нибудь не глядя отвёрткой и сразу сыплется куча искр и всё начинает работать. Про кучу искр я ещё могу поверить, а вот то, что начинает работать, это чистой воды пиздёж. Скорее всего наоборот, получается не подлежащая ремонту груда паленого железа. Потому, как починить незнакомый девайс не имея под рукой сxемы, это вам не два пальца обосцать. Особенно, если подозрение на трансформатор и хуй его знает, какие у него там характеристики. Но в конце концов, как в том анекдоте, "с помощью какой-то лопаты и какой-то матери" мы привели этого покойника в чуство, ёбнули чуток спиритус-вини за успешное окончание ремонта, мужики пожелали мне много хорошей и частой ебли и я свалил в лагерь.

Прибыл я туда к окончанию ужина и под восторженные вопли детворы врубил на весь лагерь музон, так, что они поимели в конце-то концов свои так называемые танцы. Причём все эти сраные танцы заключались в том, что пацаны целый вечер гордо подпирали стенки и пиздели между собой, а девочки громко шушукались, хихикали и танцевали Шерочка с Машерочкой. Нахуй, спрашивается, кому нужны такие танцы?

За этот свой подвиг я был милостиво допущен этой ночью на ложе и мы со старшей вожатой имели всю ночь охуенную еблю, так, что тряслись стены и отклеивались обои. Этой грандиозной ебле затаив дыхание и благоговея внимал весь хозяйственный барак, а посудомойки потом завидя меня всё время хихикали и заигрывающе подмигивали. Раньше надо было чесаться, бля!

Пятый день был, как две капли воды похож на четвёртый, за исключением того, что гавно в сортире на хоздворе стало переливаться через край, и поэтому я не буду пороть хуйню и повторять вышенаписанное, а те, кто в танке, могут перечитать по второму разу. Единственное разнообразие в эту хуету-муету внесли три события.

Во-первых, с утра опять пожаловала высокая комиссия, которая возжелала, бля, осмотреть жилища детей на предмет гигиены и порядка. Ёбаный в рот! Какой тут нахуй порядок, если полторы сотни киндеров валяются на полу, как свиньи в сарае? Как говорится, маразм, бля, крепчал. Эти долбоёбы завалили к нам в домик и мне сразу же вышли боком те гвозди, которые я из самых лучших побуждений нахуярил в стены. Потому, как если девочки на этих гвоздях чинно развесили свои платья, галстуки и прочую приличную поебень, то у пацанов все стены оказались завешаны грязными носками и трусами. Поэтому ёбаная комиссия на меня косо посмотрела, выдала пиздюлей за бардак в казарме и высочайше повелела всю эту хуйню со стен снять и засунуть по чемоданам в подвал.

Во-вторых, Во время тихого часа Шурик созвал всех вожатых-воспитателей и сообщил, что комиссия приезжала с проверкой не зря и завтра в лагерь по разнарядке райкома к нам привезут автобус с чернобыльскими детьми, для которых мы должны высвободить отдельный домик, для чего надо будет перетасовать отряды. Тут, бля, все охуенно начали дристать в штаны и громко бздеть, а некоторые вообще хотели съебать из лагеря нахуй, но Шурик их быстро успокоил, сказав, что съебавшие вылетят с работы или института, как пробки и вопрос был решён. Я лично слабо понимал причину этого бздения, потому, как хоть эти несчастные дети и сxватили охуенную дозу, так, что их потом на солнце рвало и они должны были находиться в тени, но на сколько мне известно, радиация не передаётся половым или другим каким кожно-венерическим путём и дозу можно сxлопотатть только от излучения. А поскольку эти дети нихуя не излучали, то особых причин для паники не было. Но этому курятнику хуй что можно было объяснить и от этих детей все шарахались, как от зачумлённых, а вожатить этот отряд решили по очереди. Такая вот, бля, дискриминация по половому признаку. После тихого часа в первый отряд добавили ещё 10 человек и в спальнях уже не то, что лечь, а и ступить было некуда.

В-третьих, по телику поздно вечером должны были показывать то ли четверть, то ли полуфинал кубка мира по футболу, не помню уже, где наша команда рвала жопу, чтобы выебать весь мир и взять кубок. Прямая трансляция должна была начаться чуть ли не в 10 вечера и поэтому мои пацаны заявили, что ебали они в рот сегодня этот блядский отбой и собираются взять штурмом директорский домик с единственным на весь лагерь телевизором. В душе я их совершенно поддерживал, потому, как и сам не собирался пропустить такой охуенный матч и уже забил за собой самый удобный стул, грозно предупредив Шурика, что если эта блядь пустит на мой стул хоть одну суку, так я ему всю харю измордую, потому, как весь бабский коллектив вдруг воспылал любовью к футболу и собирался его смотреть.

Я было сунулся к этому распиздяю с предложением вынести телик на стадион, чтобы весь лагерь мог спокойно поболеть за нашу команду и даже подрядился самолично его туда перенести и протянуть всё необходимое, но этот пиздюк побежал звонить начальству за разрешением и, конечно, хуй его получил. Тут я потребовал, чтоб он самолично обрадовал моих пацанов, потому, как мне жизнь ещё дорога. И он попёрся, бля, в домик и грозно всех предупредил, что отбой будет, как всегда и что если кто не будет спать сегодня, то завтра будет спать дома. Облом, короче, полнейший.

Пацаны ходили весь день, как обосраные и категорически отказались отбиваться вечером, а облепили скамейку и угрюмо молчали, выжидательно глядя на меня. Тут я заключил с ними договор, что если они улягутся и не будут заниматься хуйнёй, а дадут мне сxодить и посмотреть матч, то я клятвенно обещаю во время каждого перерыва к ним прибегать и всё подробно рассказывать, не хуже, чем комментатор по телевизору.
Я честно исполнил своё обещание и, как бобик, носился туда-сюда, рассказывая и показывая пацанам все моменты игры, в то время, как этот блядский бабаский коллектив решил превратить просмотр телика в сабантуй, натащил жратвы и винища и оттягивался в своё удовольствие, игриво посматривая на мужское население, то есть на нас с Шуриком и повара с Василичем.

Закончился пятый день, как обычно, то есть еблей со старшей пионервожатой.

Про свой последний день работы в этом блядском лагере я расскажу завтра, а то уже надоело по клаве хуярить.
Всё, на сегодня пиздец.