Володя оторвал голову от подушки и посмотрел на будильник, стоящий на стареньком "горизонте". - Пора спать уже, - он зевнул, закрыл книжку " Я и Оно " Зигмунта Фрейда, и, повернувшись на бок, закрыл глаза. Спать не хотелось, и Володька стал размышлять над прочитанным: " Это ж надо такое придумать! Вместо секса заниматься чем угодно, только не сексом! Ну как это можно не дрочить, а сидеть и рисовать или писать всякую хуйню? Я, например, перед этим хорошенько бы вздрочнул, а потом уж всякой хуйнёй занимался бы", - он зевнул, и по привычке запустил руку в трусы. " Стоп! Надо попробовать этот метод - не буду дрочить сутки, клянусь Богом, - тут Володя крепко задумался, - сутки? Это, блять, много. Ну, да ладно - заодно и проверим его ебучую теорию о сублимации, онанист он этакий". С трудом оторвав руку от шняги, он недовольно засопел. Постепенно Володя заснул, и снился ему Фрейд, засовывающий себе в задницу малосольные огурчики, которые так смешно выпрыгивали назад со звуком-щщщпок, щщщпок! При этом Фрейд дико лахал, и всё норовил накормить Володьку этими самыми жопными огурчиками.

Володя проснулся в охуенном поту. Липкие пальцы полезли в направлении недоразвитой письки, и стали привычными жестами теребить пованивающую мошонку. Тут голова открыла зенки, и мозг начал что-то соображать. Главная мысль была - вынуть руку из трусов, а вторая мысль была - ДРОЧИТЬ! ДРОЧИТЬ! ДРОЧИТЬ! - и, причём, вторая мысль была красной и ебущей сознание. Наскоро переосилив желание спустить детей на простынь, Володя вскочил и поплёлся ссать и мыцца. - Хорошо, что дача есть у нас - хоть один день дома один!
Позавтракав, он сел за стол и включил комп. Рука безобидно копалась в яйцах, причём, без ведома хозяина. Спохватился Володя только тогда, когда виндоус уже загрузилась, и на рабочем столе возникла картинка с голой Анджелиной Джоли, которая гладила себя по сиськам. - Да я бы щас залез бы в монитор и выебал бы тебя, - Володя вынял руку из трусов и погладил поверхность монитора, - Буська моя. Мы ещё трахнемся с тобой. А сейчас, - грустный вздох, - я пойду ебацца с Фрейдом…
На кухне было тихо - даже радио точка не пиздлявила - видно радио ведущие ебались на своих пультах в жопы. Радио только попискивало. - Буду рисовать, - решил пацан. Блять, а рисовать то я не умею, ммм, может, написать чего? Сказку или креатив? Да ведь и этого я не смогу. А что я могу? Дрочить на монитор? Читать чужие произведения? Крыть матом, проёбывать школу, играть в футбол, да и то абы как? Что ещё - ты, залупа? Что ещё ты можешь? Вон, Фрейд, он молодец - так написал, что у меня мозги по уши этой хуйнёй забиты второй день. А если бы я пришёл бы к нему и надрочил на его книги? А? Вот блять было бы заябись! С такими мыслями Володька вынял из холодильника два корявых жуханутых баклажана, и положил их на стол. - Буду вас, суки огородные, срисовывать! И, типа, не буду хотеть ебацца! Не, ну как можно до такого додумацца было? Он что, сам на баклажаны гонял лысого? Ну Фрейд…
Бумага, карандаши и стирка уже лежали на столе, а Володька сидел задумавшись." Вот бы ей впердолить прямо в пизду! И хуем там пошмыкать! А потом ей кончить на пробор на голове и бля…щас сорвусь". Тут его затуманенный взгляд вернулся на стол. Увидев 2 синих овоща, Володька сморщился - Это вы должны заменить мне сладость дрочки? Ну-с начнём…
С жаром схватившись за карандаш, пацан стал старательно выводить линии на шершавой бумаге. Через минут 10 он понял, что он никогда не станет художником, потому что баклажаны были похожи на две отрезанные шняги: два дряблых овала, без соблюдения пропорций, хуй знает как лежавших относительно друг друга. - Фи, нахуй. Рука почесала яйца. Я после такого не то что дрочить не буду, я даже думать о дрочке, как таковой, не захочу. Фрейд- мудак - твёрдо довершил свой монолог Володя. - Ладно, попробую нарисовать апельсин - он один и круглый.
Было время обеда, а Володька всё корпел над апельсином. Но это оранжевое животное никак не хотело перескакивать на бумагу. На бумаге скакала пупырчатая залупа, медленно напоминающая Володьке про секс.
Через час Володька взял второй альбом. - Я, блять, нахуй, тебя нарисую, - со злостью шипел Володя. - А когда я тебя нарисую, то вытру тобой жопу - пойду срать, и, когда буду двигать бумагу по направлению к дрысталу - нацелюсь прямо тобой в своё застранное очко. Блять, а потом я вырежу тебя, и вложу тебя в книгу и сдам её в библиотеку. Сука ты рыжая. Но я должен. Должен не думать о сексе. Я должен рисовать, и не думать о дрочке. Боже мой, нахуя я клялся не дрочить ЦЕЛЫЕ сутки??? Я, бля, поверил этому средневековому отморозку и сам себя наебал. Володька заплакал. - Ненавижу Фрейда, - забился в истерике Володька. Слёзы капали и нахуй размазывали очередную попытку нарисовать апельсин. Но я должен, - вытерев сопли рукавом Володька, вырвал очередной листик.
Ему хотелось к маме, хотелось набить старое ебло лицемерному библиотекарю. Хотелось кушать. И очень хотелось дрочить…