Вы никогда не задумывались, о чем мечтают все те, кто сидят в офисе с девяти до шести и составляют нудные, порядком никому не нужные бумажки. Тупые, ебанутые начальники уверены, что исключительно о подъеме доходов фирмы и авторитете организации. На самом деле нихуа подобного, об этом думает работник ровно 2% своего рабочего времени. В остальное время в его башке крутится куча мыслей, основными из которых являются: "какая же у меня мелкая зарплата, а у соседа больше (а может спереть)", "какая пиздатая погода - а я тут гнию с этим пидором" , "бля как же жена (муж) меня последнее время заебал", "какой же начальник урод", и основная - "с кем бы переспать из телок (мужиков) из ебанутого убогого составчика соработников". Все эти мысли пляшут в течение рабочего дня так, что к вечеру у тебя появляется изнуренный вид. И довольный до усера начальник полностью уверен, что ты отдаешься своей работе сполна, хотя тебе лично срать на нее с высокой колокольни.
Так, занятый подобными мыслями Яков Борисович, всю жизнь просидевший своим толстым пердачем на стульях разной ширены, высоты и отделки сидел в своем занюханом узком кабинете и смотрел на напротив сидящую обрюзгшую с разбросанными в разные стороны сиськами бабу. Бабу посадили с ним, поскольку она была точно такой же серой мышью как и он, и всем казалось что они должны сработаться. Он ее тихо ненавидел, но каждое утро здоровался с ней и иногда интересовался ее успехами, в нехуя его не интересующей работе. Вообще-то ему было насрать на все. Ему осталось немного продержаться до пенсии и тогда он себе обещал, что придет к начальнику и скажет "Валера, а пошли бы на хуй!" Но сегодня он себя чувствовал как то особенно, и это его немного пугало. Сегодня ему показалась, несмотря на то, что он на нее смотрит каждый день с девяти утра до шести вечера, что она не так уж и страшна. Ее пробивающая сединой щетинка на верхней губе стала ему казаться такой эротической щеточкой, которой он мечтал почесать себе свою пропахшую шестидесятилетним потом подмышку. Ее пропотевшая пакля на конусообразной голове стала казаться изыском и шедевром постмодернизма. Он знал, что особа сидящая напротив тварь отменная, готовая за улыбку начальства настучать на любого, чем она собственно говоря и занималась. Его безумно раздражали папочки, скрепочки и карандашики которые она аккуратно складывала в отпидоренные стаканчики и ящички. Ее манера посапывать и причмокивать вызывала у него изжогу, и ему очень часто хотелось встать и заткнуть все дырки на ее еблище только для того, чтобы из них не выходило ни одного скрипяще-щумящего звука. Однако, сегодня, видно причиной явилась наступающая весна, он смотрел одним глазом на свой монитор с зависшей формой недоделанного отчета, а другим на шевеляще-сопящую тушу в огромном шерстяном свитере с большими дырами и воняющую одеколоном "Пуазон", купленном на распродаже на Павелецком вокзале. В иной день все это вызвало бы у него рвотный рефлекс и он бы вышел поссать в ближайший Макдоналдс (он туда только ссать ходил - потому что был уверен, что есть гамбургеры значит поддерживать расширение НАТО!!! - во мудак то). Сейчас же он смотрел на все это и думал, в какой же позе удобнее всего это шевелящееся существо выебать. Вначале он представил себе, что он снизу она сверху. Но в результате ему придет пиздец, поскольку он уже не здоровый боров готовый ебать все что движется, а потом он не мог себе представить как это все будет подпрыгивать у него на дряхлой груди и обвисшем животе. Пресс он уже давно заростил хорошим таким слоем жирка, и даже щелчек десятилетнего внука по пузу деда отзывался долгими внутренними коликами и отдышкой. В результате представляемых сексуальных игрищ ребра могут вонзится в прямую кишку и у него появится запор. А запор он пережил ровно неделю назад и больше повторять эту муку не хочет. Потом он представил себе, что будет ебать ее сбоку. Но с какого??? Если она на боку - лучше сзади или спереди. Если спереди - то все, что у нее весит обрушится в одну сторону, и он не то что не достанет то нужного места, он просто может быть задавлен и расплющен падающей и подпрыгивающей килотонной сиськой. Нет, этот вариант он отверг сразу. Остается сзади. Да сзади это хорошо! Решив, что лучше лежа и сзади он начал вспоминать, что лет двадцать назад именно так он порезвился с одной норильской девчушкой во время командировки. Тогда ему было похуй с кем и как, потому что вместо отпуска начальство, которое он заебал своими дотошными вопросами о программе развития фирмы, послало его в якобы важную командировку в Норильск. Ну да хуй с ней - сзади так сзади. Однако, присмотревшись - он понял, что сзади будет не проще чем спереди, потому что то, что висело сзади равнялось по весу и по объему всему тому, что весело спереди! "Да, вот так недоступная телка!" подумал он и стал думать дальше.
Эта же старая сцука ни о чем не догадываясь заполняла свои очередные формы и бумажки и мечтала только о том, как бы сожрать то пироженное, которое она видела вчера в кулинарии и напакостить этому ебанутому Якову Борисовичу, сидевшему напротив. Ей не везло всю жизнь. Она сменила шестое место работы, и до своих пятидесяти восьми лет ни разу не сидела в одном кабинете с красавцем-тарзаном, или на крайней случай с каким-нибудь малышом, похожим на певца Маликова. А как хотелось бы. Ведь с ним и пофлиртовать можно, и в конце концов сходить пообедать. Вместо этого ей всегда попадались такие вот старые и немного, как она считала, ебанутые на голову пидоры. Тем более, она заметила, что он сегодня, как то странно косит и почему то время от времени у него из его старых опухших губ выливается маленькая слюнявая струйка и появляются на лбу капельки пота. "Наверна заболел старый, - подумала она, - надо будет аспирина принять, а то ентот кабель заразит еще чем - нибудь!". Несмотря на это, чтобы как то развеять обстановочку, она заявила мол "погодка сегодня удалась не так ли???". Не поняв вопрос и опешив от того, что впервые за последние два часа к нему обратились, Яков Борисович, еще не вырвавшись из своих мыслей заявил: "Ну если в рот - так в рот!". Услышав это, бедная баба восхищенная первыми лучиками греющего солнышка, решила что ослышалась. Она повторила, что солнышко типа, светит и птички вернулись. Посмотрев на капающую слюну и наполненное кровью око Якова Борисовича она испугалась, и услышала в ответ лишь непонятные мычания. В это время у бедного страдающего служаки, выбравшего окончательно единственно возможный способ получения минимального удовлетворения, а именно через ее достаточно сохранившейся между обвисшими щеками рот, начали происходить эрекционально-эмоциональные импульсы! В его ненадолго помешавшемся мозгу начал происходить процесс проведения задуманного плана в жизнь. Он ярко себе представил, как вскакивает на ее письменный стол с криками "Детка, мой красный змей хочет почесать твое небо и прилечь за твоей правой щекой!", как сдирает с себя засаленный и протертый на локтях пиджак. Она же начинает сопротивляться и вопить "Нееет! У меня же внуки!" . "А похуй - тихим и удивительно убедительным тоном, продолжает он- СОСИ СЦУКА!!! Соси и невыплевывай… Горячая стерва…. АА-аа-аа". Достав то, что некогда называлось членом, он впихивает это в продизенфицированный "Стиморолом" рот бедной кадровички. Все - кайф пришел… Он кончил… Наверна… Тут он стал понимать, и эта идея ему пришла внезапно, что он забыл как кончают и … что это собственно говоря такое. Он начал судорожно вспоминать… Но впустую… Таким образом, последняя поза до момента принудительное возврата в реальность, которая запечетлелась в его ошпарином внезапной похотью мозгу была та, в которой он представлял себя стоящим на письменном столе, в разорванной старой фуфайке и пихающим что-то в рот бедной бабе, а сизае рожа бедной бабы, с заполненным, некогда бывшим членом Якова Борисовича, ртом, вырожала одновременно удивление происходящим и восхищение сраными грачами. Именно в это мгновение он услышал далекое эхо, шепчущее ему про весну. Какую нахуй весну… , когда здесь пытаются дать отсосать он не понимал. Вспышка…. Кабинет… Стол, компьютер… рабочее место. Скрипящий голос откуда то повторил "а не правда ли Яков Борисович, весна пришла????". Ответом же его явилось громкое окончательное и бесповоротное утверждение "Я кончил!".