- Вот так и живём!
- Да, - поддакнула она и поправила правой рукой непослушные волосы, - а всё же, как ты её убил?
- О, очень оригинально. Начинаю думать, что пределов моим извращениям природа не поставила. Всё просто - она стоит на подоконнике на четвереньках, а я сзади слишком резко ввожу своего друга. Корчась, она летит вниз, в зияющую тьму ночи…
- Да ты - романтик! Как излагаешь!
- Ну… - он засмущался и поправил свой галстук. - Вообще-то самым сложным было быстро потом спустится вниз и забрать тело.
- А кровь?
- А как её собрать? Так и осталась… Пришлось кирпичём забить одну псину и положить её в центр кровавого пятна…
- Но она же кричала!
- Псина?
- Да нет…
- А-а-а! Нет, она была с кляпом во рту.
Они оба засмеялись. Он, вытерев рот белой салфеткой, поднялся из-за стола и пошёл к плите.
- Я надел на неё её любимые трусики. Он вынул из духовки блюждо, завёрнутое в фольгу. Чуть-чуть приоткрыл, и, зажмурившись, вдохнул, вытянув голову вперёд.
- Какой аромат! Слушай, достань-ка из холодильника вино. Будет в самый раз.
- Пожалуй. Здесь?
На столе появилась бутылка около блюда.
- Как хорошо на ней трусики сидят! Хотя и обгорели…
На блюде лежал человеческий таз, женский, в заляпаных жиром трусиках нежно-голубого цвета.
- Целлюлит вот тут… - с досадой сказал он, вынимая двумя двузубыми вилками окорок. - Ну ладно! - и опустил.
- Не волнуйся, дорогой, всё в порядке! Что было дальше?
- Дальше я уложил её в ванну и разделал папиной пилой.
- Мясо - пилой?
- Ну, сперва она закоченела на балконе. Зима ведь… А уж потом!..
Они долго сиеялись.
- А внутри она запеклась?
- Нет, не до конца! Там ведь должно быть мягко… Ляг-ка на пол.
- Зачем?
- Увидишь! Ляг! - она легла.
Тут он накинулся и разорвал её платье. Она схватила руками свои груди. Он резко встал.
- Ешь! - крикнул он и протянул ей окорок. Она жадно вцепилась в печёные ягодицы, и мотнув головой - как крокодил, рвущий свою добычу - сорвала эти нелепые голубые трусы. В этот момент он вонзил своего друга в слегка закопчёное отверстие с другой стороны, встав на колени. Она же вырывала куски из филейной части, двигая окороком в приятном для него ритме. Он кончил. Она прекратила жевать.
- А меня ты как убьёшь?
- Всему своё время, милая. Давай выпьем вина. - они выпили.
- Я тебя снова хочу! - сказала она и легла на пол, раздвинув ноги.
Он вошёл в неё через парадное, но они не целовались, а вместе ели мясо.
- А если я тебя убью? - спросила вдруг она.
- Если ответишь на вопрос: у меня яички сильно отличаются по размеру или нет?!
- Ну ты и извращенец! - он расплылся в улыбке. - А сильно - это сколько?
- Ну, скажем, больше чем на 2 мм. Возьми в шкафу линейку - мерить будешь пока стоит.
Когда она приложила линейку, он предательски выстрелил ей в лицо. Между глаз. Ей глаза заволокло его сметаной, она оцепенела. Он же, вырвав линейку, с силой воткнул её ей в глаз. Она заорала, а он, протолкнул линейку дальше - и вот уже пошли мозги. Он припал к уже мёртвой подруге и начал пить этот коктейль.
"Завтра буду есть пельмени!" - подумал он.