Любимый Руководитель был не в духе. Ось зла чесалась сильнее, чем обычно, и опухла до таких размеров, что даже этот долбоёб Буш-младший заметил и стал дразниться на весь свет. Несомненно, наглеца следовало проучить. А японцы? Тоже туда же – мол, пустите нас в КНДР посмотреть на то, что у вас больше нашего… Извращенцы мелкохуии. Товарищ Ким с чувством собственного превосходства погладил папин револьвер в левом кармане брюк и даже зачем-то потыкал указательным пальцем в дуло через материю. «Без всякого сомнения, я – Личность в мировой истории», - в какой раз подумалось ему, когда он обратил свой взор, полный корейской версии величия за окно.

За окном стояла поздняя зима, два вышколенных охранника и его личный бронепоезд с запасом рельс. Неподалёку два студента били флажками компартии пятерых старух, которые всячески старались отнять у тех пакет с рисом. Глядя на мельтешащие в руках студентов флажки, товарищ Ким зачем-то подумал о битве за урожай и почувствовал себя Великим Лидером, на одной ступени с Наполеоном. Подумав, что пегая кобыла Ситроен, на которой Наполеон обычно выезжал наблюдать за баталиями, ничто в сравнении с бронепоездом, ждущем Любимого Руководителя у парадного подъезда, Ким Чен Ир несколько повеселел и вспомнил, что он также на полтора сантиметра выше французского императора. Пусть даже и в этих буржуазных гриндерах со спецподошвой. По всему выходило, что узнай Наполеон о Любимом Руководителе КНДР раньше - в своё время, побежал бы он тогда вешаться на своём сопливом батистовом платочке к ближайшему дереву. Но зла на него товарищ Ким не держал.

Зато вот Сталина, Гитлера, Саддама Хусейна и Кондолизу Райс он не любил. На дух не переносил даже сравнения. Дело в том, что и у Великого Вождя был маленький секрет. Он с детства хотел иметь усы, как у дяди Кобы (Джугашвили ака Сталина), но, повзрослев, понял, что даже мерзавчиков Дольфи (Шикльгрубера ака Гитлера) ему не видать, как американскому негру президентства. Негров он тоже, кстати, недолюбливал и постоянно путал Нельсона Манделу с Кофи Аннаном по лицам, а Майкла Джексона с Майклом Джорданом по фамилиям. Впрочем, внутренний авторитет его от этого нисколько не страдал. Из-за нереализованного желания носить густые усы, и для пущей солидности и политической конспирации, товарищ Ким и приказал своему генералу Пи Ка Чу отрастить латинскую бородку. Хотя теперь, глядя на то, что отросло в силу приказа Политбюро ЦК КНДР на плоскожёлтом еблище мужественного генерала, Любимый Руководитель чувствовал ещё большее отвращение ко всем усатым и бородатым людям.

А ещё Ким Чен Ир любил баб. И южных корейских, и пиздонебритых японских, и даже своей слепой и глухой уборщицей, бабкой Ни Ху Я не брезговал под настроение. Бывало, как скажет старухе, мол, иди старая пенсию получать – та свой беззубый хавальник и раскроет на радостях, а товарищ Ким со своей осью зла тут как тут! Раз-раз, да ловко так! Такой вот был сластолюбец. И фаворитка у него была соответственно. Выписанная с далёкой Украины хуторчанка Олеся. Натуральная блондинка аж до волос меж пальцев ног. Задорная девчушка такая, озорная, чучхе-приемлющая и вхуйнедующая. Решит, бывало, Ким Чен Ир подшутить над ней, подойдёт так к ней сзади, залезет под юбку, привстанет на цыпочки, да каа-а-ак дунет!.. И уёбывать скорее к портрету Папы на письменном столе – мол, а какого хуя случилось, пока я тут дух предка чтил?! А она вовсе не испугается, а засмеётся так нежно, и ласково ткнёт своего Кимчика в пупок за шалости. Ну или туда, где она думает, что у него пупок. А Ким утрёт свой ушибленный нос, и лезет менять покорёжившуюся от Олесиного смеха рамку портрета с любимым Папой. Вот оно, маленькое счастье больших политиков!

(Продолжение следует)