Снова проснувшись от укуса за яйцо страшным морским чудовищем, я выпрыгнул из уютной купели водянистой пробирающей своей полупрозрачностью до костей массы и легализованно мной самим выругался, отчего забывший было о том, что он повешенный, Алистер Кроули снова вернулся к той самой реальности, от которой вполне успешно абстрагировался своей посиневшей шеей, испуганно изогнувшейся в сторону сгорбленной годами и бесами спины, где чуть ниже обитали его тазобедренные кости, нелицеприятно выделяющиеся на фоне относительно разумного тела, обосравшиеся от страха снова быть подвешенным за венец полового органа и разметывая говно по миру своей конвульсивно онанирующей тряской всего организма и виселицы, залепленной очень неприятными на вид и запах оккультными экскрементами, которые покрыли всю поверхность вод и умертвили чудовищ, всплывших кверху брюхом и жутко воняющих в предпикассной тиши моих недоделанных болезненным подсознанием мирков. Все это стало раздражать мои метафизические нервные окончания, на этот раз примотанные к волосам на члене и голове, от чего я смотрелся как в колыбели для кошки крупногабаритных размеров, поддерживающей меня от того, чтобы не упасть и не захлебнуться испражнениями измученного Кроули, которые я собрал совкообразными нежданными в этом проявлении ладонями и слепил их вместе с полуразложившимися трупами тварей в одно относительно постоянное образование названное по неизвестному мне наитию Взделаньем, которому суждено было стать оплот психоделической жизни в моем откровенно уверенном мире посеянном семенами всех лучших пороков человечества выходит из тьмы французского неведения и маргинальности Шарль Бодлер изрыгающий рифмы, стихотворения и образы из своего непропорционального рта, они зацепляются за его длинный нос и падают, сбивая его нескладное мешковатое тело с ног на землю, тотчас прорастающую цветами зла, пышным цветом вьются они к Мастурбатору, цепляясь за юные колонны тел, размножаются и образуют леса, среди них прямой дорогой с неба идет под ручку с Психеей двуглавый призрак психоделической революции Дабл-Джимии, собственно Джимми Хендрикс и Джимми Моррисон, по ошибке слитые ангельскими лечебницами от наркомании в одно святое тело, они идут семенами психотропных идей и лучших измененных трав в мире и их несуществующих эквивалентов, которые обрадовав меня своим великолепием завороченного сознания, поглотившего мои ноздри, легкие и желудок, лишившись чего я испытал маленькую смерть в объятиях шипов злоцветов исчезнувшего Бодлера и отдохнул в парах шестидесятых время, а призрак и Психея, смеясь и создавая жизнь моей работы вернулись на небо.