Они познакомились в ночном клубе - одуревшие от сполохов софитов, музыки, алкоголя, и впоследствии так и не понявшие, случайно они встретились или это была провокация судьбы.
Ей было 28 лет.Настороженные 28 - когда здоровый цинизм уже пустил свои корни в ее закостеневшее(ну, почти!) сердце, а тяга к светлому, чистому и прекрасному слабо трепы-халась на дне ее души эфемерным вуалехвостом.А ему было всего лишь 20.Милый маль-чик - по крайней мере с виду.Не пошло, не грубо, не лимита - студент третьего курса поли-теха. Как выяснилось в дальнейшем, накануне той вечеринки его исключили из института за хроническое непосещение.Не суть…
Под утро, когда мосты были уже сведены, по прежнему одуревшие они поехали к ней.Убогая комната в коммуналке, но!- потолки под четыре метра, 32 - метраж, и в довесок - тихие, безобидные соседи алкоголики.Все стандартно и обыденно.Ее маленький мир.
Последний полтинник - благо с Невского до Суворовского ехать недалеко - он с чистой совестью выложил за такси.Ну, понятно, широкий гусарский жест из серии "Пусть потом мне будет плохо, но это будет лишь потом".
Она -молодая, одинокая женщина, всю жизнь карабкалась по жизни сама; секс для дос-тижения очередной карьерной ступени, в меру посредственна, в меру честолюбива, а ино-гда, когда надо было что-то ей лично -умела быть почти красивой.Занимающая скромную по звучанию, но громкую по звучанию должность менеджера по продажам в одной из строительных корпораций.
Он остался у нее. Ненадолго. А что ей было делать, в свои тоскливые 28 - призрачно-прозрачные, как кусок горного хрусталя с мутными вкрапленьями породы? Да она и не хо-тела его отпускать. Бессознательно не хотела. Сама для себя решив, что это ее последний, и единственный, как взятка по козырям шанс.(от себя замечу - глупо!!!!)Но ведь он был так молод и притягателен - под два метра ростом, озадаченный собственной дикой, взбал-мошной, восточной красотой Мефистофеля.
Вечерами он лежал на диване, зачитывал ей вслух Бродского, Канта и Ларошфуко, и почти непрерывно курил "Cалем"( который она покупала ему блоками). Ах, как не вязался с его внешним и внутренним обликом этот мягкий, удушливо- приторный ментол! Но все же…Он яростно, исступленно любил ее по ночам. И даже не любил, а просто имел и кон-чал - многократно, мстительно -яростно, как будто имея ее трахал всех женщин. И эта месть выливалась в ее лоно горькими, скрытыми ото всех слезами. А она принимала их с благодарной, рабской признательностью. Потому что иначе не могла.Или не хотела?
Скорее всего, ей КАЗАЛОСЬ, что она любила, поскольку все, что она умела - это тер-петь, принимать и молчать..
P.S. Через полгода он от нее ушел - с расцарапанными в кровь нервами, до смерти ус-тавший от ее вселенской покорности.