У меня отличный каток. Семьдесят четвёртого года выпуска. С хромированными зеркалами и стойками крыши. И даже с "родной" магнитолой. Старая добрая немецкая "Blaupunkt". На капот я приладил мерседесовский лейбл. Получилось очень стильно. Каток с "прицелом". Сзади же красовались ситроеновские "ёлочки". А руль? Какой у моего катка руль! Из красного дерева. Так же, как и приборная панель.
Сегодня воскресенье. Мы с Ромуальдом заходим в гараж, где стоит каток, залезаем в кабину и я завожу это чудо техники. Мне нравицца шум двигателя моего катка. Он урчит ровно и без сбоев. Немудрено, ведь пробег у него совсем маленький - сорок пять тысяч. Ромуальд с довольным видом ёрзает на сидении - предвкушение поездки переполняет его и он начинает пускать слюну. Мне нравяцца сиденья моего катка - чёрные, из натуральной кожи. Я заменил ими то пластиковое корыто, которое там стояло раньше. И почему-то называлась сиденьем.
Итак, отличное воскресное утро. Я люблю выезжать по воскресеньям на катке. Обычно это происходит часов в одиннадцать утра. Сейчас десять сорок пять. Мы медленно выезжаем из гаража и, минуя двор, выкатываем на улиццу.
Прохожих на улице ещё мало, но те, что есть, с большим интересом разглядывают моё транспортное средство. Конечно, не каждый день увидишь настоящий каток представительского класса. Я улыбаюсь людям, и иногда приподнимаю над головой свою шляпу. У меня белая шляпа. Впрочем, костюм у меня тоже белый. Чёрные только туфли. Ненавижу белые. Белые туфли - хуйня нереальная. Ромуальд тоже так считает.
Мы едем не спеша по улицце и я закуриваю сигару. Мне нравяцца "Ромео и Джульетта". Ромуальд с хрустом разворачивает "Чупа-Чупс" и запихивает её себе в рот. Мы двигаемся в сторону перекрёстка. Рядом со светофорным столбом я замечаю деваху, которая явно не разделяет нашей радости. Конечно, она ничего не смыслит в катках. Если бы эта дура хоть что-нибудь понимала в дорожной технике, то она непременно бы порадовалась за нас. Когда каток поравнялся с ней, она показала нам язык. Ромуальд выпрыгнул из кабины и бросился на эту уёбищную девку. Она было шарахнулась от него, но поздно - Ромуальд успел оторвать ей руку и забрацца обратно в кабину. Руку я приладил к стойке крыши и украсил её лентами. Каток приобрёл праздничный вид.
Время приближаецца к полудню. Становицца жарко. Я расстёгиваю у своей рубашки две верхние пуговицы. Хочецца холодной "Пепси-колы". Решено - мы едем в "Макдональдс" пить "Пепси".
Часа через полтора мы подъезжаем к месту назначения. Перед входом выставлено большое количество столиков. Люди жрут. Мы решаем подкатить к самому входу и начинаем давить столики и стулья. Ромуальд, крича "поберегись!", начал размахивать рукой, которую оторвал у зассыхи на перекрёстке. Да, сегодня у нас шумный выезд.
Мы берём четыре стакана газировки и отчаливаем от "Макдональдса". Я слишком резко трогаю с места и наезжаю на жирную корову в огромных очках в светло-розовой оправе. На её птичьем ебале написано страшное удивление. В руках она держит тройной мегагамбургер. Дальше этот куль сала в очках исчезает под катком…
Что и говорить, приятно не спеша ехать на катке по улицам родного города, ставшего вдруг непривычно тихим. Я не люблю уезжать по выходным на природу. Мне нравицца катацца в городе.
День подходит к концу и мы заезжаем на мост - полюбовацца закатом. Ромуальд достал из отсека для инструментов пластмассовую лошадь и уселся на неё. В шее лошади имецца отверстие, из которого торчит леска с привязанным к ней кольцом. Если это кольцо потянуть на себя, то лошадь издаст звук - "и-го-го!". Но Ромуальд не любит шуметь во время заката. Поэтому за кольцо не дёргает. Я закуриваю сигару…