Последняя неделя мая... В цоколе маленькой статуэтки лежит две тысячи долларов. Но уехать к морю Толик не может. Жадность заставляет вновь и вновь ходить на работу, хотя бы на пару часов, а осознание собственной никчемности заставляет пить водку каждый вечер. У Толика много друзей, но в гости к нему они приходят только потому, что он все-таки тратит до пятидесяти долларов в день на водку, пиво, сигареты и новые компакт-диски. На самом деле Толик не жаден, ему просто кажется, что он много зарабатывает, и может позволить себе мелкие радости, откладывая при этом некую сумму, чтобы радикально изменить свою жизнь.

Толик думает, что хорошо знает себя. Он думает, что любит каждую женщину, с которой спит. Он считает себя очень сексуальным, хотя взглянув как-то на свое отражение в стеклах серванта во время очередного сеанса похмельной случки, Толя заметил, что он похож на похотливого орангутанга, совокупляющегося с коровой. В тот же момент Толя решил, что через несколько дней он вновь станет стройным и мускулистым, каким его можно увидеть на фотографии 11-летней давности.

Похмелье отпустило Толика после обеда. Он сидел на лоджии, щурясь на солнце и вяло перебирая комплект гениталий в широких трусах. Ему хотелось взлететь над крышами домов и устремиться через горы, к далеким пляжам, медленно поднимаясь на потоках теплого воздуха. Он подумал о тугом сверточке в цоколе статуэтки. Деньги были уложены так, что можно было пальцами достать одну купюру, не извлекая весь сверток. Это было удобно.

Толик порой твердо знал, что в его жизни всё изменится в одночасье и без каких-либо усилий с его стороны. В конце каждого мая он просто переставал в этом сомневаться. Но уже шесть раз наступала весна с тех пор, как Толик начал жить одиноко и самостоятельно…

Ему хотелось думать, что все люди, ушедшие из его жизни, были случайными. По его схеме, должен настать день, когда Толик войдет в просторный светлый зал таверны у побережья теплого моря, и все сидящие на высоких стульях поприветствуют его радостными возгласами, пожмут ему руку и похлопают по плечу. Пройдя к удобному столу в уголке, он увидит свою девушку, искреннюю и радостную, милую и всегда желанную. Она приподнимется ему навстречу, чтобы он мог её обнять и поцеловать в теплые губы, не слишком сильно наклоняясь к столу. Все люди в баре смотрят на него - они его лучшие друзья и партнеры по исключительно интересным и важным делам, приносящим огромное удовлетворение и не требующим никаких затрат.

Часть гениталий под пальцами затвердела. Толик чуть сдвинул мятую ткань трусов и высвободил основной комплект. Несколько напористых движений пальцами - и на нагретую солнцем плитку брызнули мутные капли. Толик закашлялся и привстал за лежащей на перилах лоджии пачкой сигарет. Ему стало чуть прохладнее, но в душе опять образовалась сухая и бесконечно просторная комната с пыльным щелястым полом. Эту комнату можно было украсить чем угодно, но наиболее удачный интерьер создавался при сочетании светлого пива с холодной водкой после захода солнца. При достаточном количестве компонентов комната заполнялась доверху и исчезала совсем, и Толик начинал мыслить, как командир космического корабля - четко, оперативно, собранно и без ненужных эмоций. Он видел себя за штурвалом корабля жизни.

В такие моменты Толик был уверен, что его любят все женщины вокруг, особенно, если это женщины, сидящие рядом с ним на просторной лоджии. Таких было много, но состав менялся очень редко. Видимо, женщины были привыкшие к холодной водке и теплому пиву в постоянной компании, где всё было просто, понятно и достаточно безопасно. На лоджии Толика всегда царила атмосфера свободы, уважения и изначального сострадания друг к другу. Друзьям Толика никогда не приходило в голову задать вопрос "Ты меня уважаешь?", даже если такой вопрос витал в воздухе. И в такие моменты Толик не мог себе представить, как это можно парить на теплых волнах в сторону каких-то призрачных пляжей… Весь его мир собирался вокруг стола, накрытого прожженной клеёнкой. И он думал, что в этом мире ему предстояло жить вечно…

Продолжение следует.