Саундрек: https://www.youtube.com/watch?v=WonMZmnFWlo

Женя.

- Спасибо, - заказчик протянул мне тысячную купюру, - выручил.
В первые дни меня такая благодарность напрягала – я ведь просто делаю свою работу, за которую мне в ЖЭКе платят. Но быстро свыкся – даже перестал принимать сторублёвые банкноты.

С работой, признаться, мне повезло. После того, как очередной кризис  выкинул меня из офисного кресла на помойку, я серьёзно задумался о жизненных перспективах. Работы нет. Денег нет. Жены, которая бы хоть чуть-чуть кормила, нет. Зато есть апломб и жажда потребления. И тут мне на глаза попалось объявление – требуется электрик в ЖКУ, в мой район. Хорошо, что я до армии учился в ПТУ, а в институт поступил после. На собеседование свой диплом  ВУЗа я не принёс. А вот диплом из ПТУ – со всем удовольствием. Мастер участка посмотрел на него мутным похмельным взглядом, и выдал:
- Хм… Етить, автоэлектрик. Ладно, что хоть электрик. Чем отличается плюс от минуса?
- Плюсом ёбнет, а минусом нет, - охотно ответил я. Видел бы меня сейчас господин Бессонов, автор учебника по электротехнике, по совместительству мой преподаватель этого предмета, застрелился бы от позора, с-сука.
- Хм. Ну да, етить. А что такое «ноль»?
- Ноль – это цифра. На «о» похожа.
- Что? А, ну да, етить. Заземление что такое?
- Нас всех земля примет.
- Ты что, философ? Впрочем, да. Вот и твой предшественник заземлился, етить.  Пизданулся с крыши. Твоего дома, кстати. Полез голубей пшеном приманивать, етить, да и поскользнулся на своём же пшене.
После прокола с заземлением, я решил много не говорить:
- Охуеть!
-  Это да, - вздохнул мастер, -  Что такое изолента?
- Изолента? Это изолента!
- Да. И не поспоришь, етить. Короче, работаешь в понедельник, среду и пятницу. С восьми до восьми. Твой сменщик – вторник, четверг, суббота. По воскресеньям – сами договаривайтесь, етить. Но чтобы участок без электрика не оставался! Понятно?
- Да, Владимир Владимирович.
- Бля, ну что за церемонии? Называй меня «Вова-босс», етить. И можно на ты.
- Хорошо.
- И не бухать! – дыхнул на меня перегаром вов-обосс.
- Как скажешь.
- Да! Спецовку получишь сейчас, два комплекта, это – на год, етить. Инструмент, который посчитаешь нужным.  И бахил у них набери побольше, клиент сейчас стал брезглив. И вот ещё что… джентельменское соглашение.
- Какое? – кажется, я так вжился в роль, что действительно начал тупеть.
- Джентельменское. У тебя зарплата – сорок тысяч. Пятнашку с неё отдаёшь мне. На халтуре отобьёшь. Ну, и я дом за городом строю, если что – по электрике поможешь.
- За деньги?
- За рабочее место. Иди, етить,  заебал уже
Я понял, что человеку надо похмелиться. Но не удержался, и в дверях спросил:
- А зачем мой предшественник голубей приманивал?
-  Серёга-то? Сам не знаю. Но вроде он их ненавидел.
Вспомнил этот труп у подъезда – запёкшаяся кровь из ушей, носа, глаз. Лицо синее, но счастливое.

Инструмент пришлось собирать по дому, а что не нашёл – докупать.

Сменщик попался толковый. Звали его Евгений. Тоже разжалованный из офисного пролетариата в пролетарский пролетариат. Но, в отличии от меня, имел ипотеку и жену-стервь. Врагу не пожелаешь. Когда мы впервые разыграли воскресенье в «буру» до десяти побед  - он тупо слил игру. Любил работать, ага. Как я понял, в воскресение больше халтуры, и граждане охотнее расстаются с деньгами – завтра на работу.
Впрочем, и я не был сильно обижен доходом – дома были от 1970 до 1981 года постройки, и везде проводка – алюминий полтора квадрата. Особенно мне нравились дома условно новые – там стояли электроплиты. И даже доктора наук, - особенно доктора наук, - не могли заменить вспыхнувшую розетку электроплиты.
Ещё подвязался на ремонты – это такая халтура, когда платят за точку вывода. Ну, а плита или стиральная машинка – со всем нашим удовольствием. Плановых вызовов было не много, так что  повозиться два-три часа за дневную зарплату было не сложно.  В короткий срок  научился не думать о зарплате.
Единственным домом, который меня раздражал, был дом у метро. Как прыщик на идеальной женской попе. Там было автономное отопление, подземная парковка, свои сантехники и электрики. Нас туда не пускали. Впервые понял, что такое социальное неравенство.

Но больше всего меня поразила одна мысль – что я делал столько лет в офисе? 
Поделился мыслями со сменщиком, за воскресным розыгрышем смены:
- Представляешь, Жень, мы-то с тобой, оказывается, ерундой занимались, - пожаловался я, заходя с двух мелких червушек, - зарабатывали инсульт и геморрой, только ради того, чтобы чем-то там управлять.
- Всё нормально, - ответил сменщик, скидывая две карты рубашкой вверх, - с точки зрения нашей работы, голова – это плюс, а задница – минус. Теперь мы просто обесточили свои организмы.
- Хм… Интересная мысль. То есть, ты считаешь, что мы стали жить лучше, но убого?
Я взял из колоды две карты, на руках получилась бубновая «молодка». Кажется, я ни когда не смогу поработать в воскресение. Оно и к лучшему – есть занятие поинтереснее.
- Ну почему? Во всём можно найти свои прелести. Помнишь, как у Вешневского: «Палач – работа трудная, но что ни говори, работа-то – на воздухе, работа-то – с людьми»? Просто ты ещё на отмороженных не нарывался.  Есть один перец, который поставил себе магнитный замок. Выходит выносить мусор, а потом звонит от соседей – вернуться не может. Я прихожу, обесточиваю его квартиру у него на глазах, - щиток-то на площадке, - и он с радостью и пустым ведром ломится в квартиру. Пятьсот рублей каждый раз отдаёт.
- Он что, долбанутый?
- Почему? Так думаю, ему нужны события, потому как вот он живёт как раз скучно и убого. Работники сферы обслуживания в первую очередь психологи, и только во вторую – что-то там ремонтируют. Только Етитю это не рассказывай, а то оброк вырастет.


Женечка.

- Мужчины готовят лучше, чем женщины, - я резал крупную крепкую луковицу полукольцами.
- Чем лучше? – спросила Женечка.
- Чем женщины.
- Я серьёзно, - девушка сидела на диване, и разговаривала со мной, не отрываясь от общения в телефоне. Ждала еду.
Диван-малютка был примечательный: уж не помню, каким способом я его втиснул в кухню, но знал точно – если я наконец-то решусь на ремонт, то диван придётся вытаскивать по частям. Так и представлял себе, как, озверев, рублю мебель топором. Отец Фёдор из «Двенадцать стульев» - жалкий фигляр. У него был простор.
- И я серьёзно, - ножом смёл с разделочной доски лук в тарелку, - что-нибудь слышала о профессоре Чичикове?
- Конечно, слышала, - фыркнула она, - ещё в школе что-то такое было.
- Ах ты же моя умница, - умилился я, нарубая морковь шайбами, - так вот, Павел Иванович доказал, что помимо электромагнитных волн, существует  химико-магнитные. И гормональный фон толстого волосатого мужика влияет на вкус приготавливаемой пищи гораздо интереснее, чем ху…- я оглянулся на собеседницу, - художественно выполненное тело самой красивой девушки.
- Офигеть! – пробормотала она и быстро что-то ответила кому-то в телефоне.
- Ещё как! – согласился я.
Иногда незамутнённое сознание привлекает: нет знаний, а значит - нет идей, глобальных желаний и прочей ерунды, которая отвлекает от имитации процесса размножения. Недаром у Гашека, в бессмертном «Похождения ..» сводник за необразованную даму брал повышенные комиссионные. А если чистота души подкреплена неплохими сиськами и милым детским личиком, то начинаешь поневоле думать, что не такой уж ты и грешник, раз Господь решил закинуть тебе такой бонус.

Сайты знакомств скоро умрут. Знакомство в соцсетях гораздо плодотворнее. Потому что ты рассматриваешь не мигающую витрину, а конкретного человека, до самого тщедушного таракана в голове.

С Евгенией Алексеевной мы сошлись как-то быстро и незатейливо. Встретились  на второй день, и мне понравилось в ней отсутствие мещанства – в тот же вечер и переспали. При этом радость наградила меня какой-то мочеполовой инфекцией, так что пришлось пить трихопол, - помогло, - и скормить лекарство подруге, сказав с таинственным видом, что это наркотик. Удивительно, но с антибиотиков её действительно пропёрло. Всё-таки, внушение – великая сила. Даже удалось откосить от секса, - это при лечении обязательно, сославшись на то, что нечего кайф ломать.

А по поводу гендерного способа готовки, то очень чётко сказала моя бывшая жена – «Женщины готовят в первую очередь для кого-то. Мужик готовит в первую очередь для себя». У неё высшее образование и красивая грудь на два с плюсом. 
В кармане рваных домашних шорт пискнул телефон. Женечка прислала мне в спину эмодзи – красные губы. Когда я вижу такое, то осознаю значение фразы «пизда поперёк».

Катюша.

- Чрёд!
Группа приняла привычную позу – ноги в третьей балетной позиции, руки расположены так, как будто держат мечи, которые перекрещиваются перед лицом.
- Бу-сабум ним ке …кюнэ! – комндую я.
Все коротко поклонились. Нравится мне синхронность поклона, и вообще Таэквондо нравится. Ещё после армии смотрел фильм «Лучшие из лучших», который начинается с того, как более пятисот корейцев синхронно крутят туль. Правда, я немножко попутал, те корейцы были южные, а я вляпался в северокорейское. Как мне объяснили, это даже лучше, потому как генерал Чон Хой Хи, основтель Таэквондо, был успешно северным. Правда, немножко посидел в тюрьмах Сеула и Пхеньяна, потом свалил в США, но вернулся на Север. Генерал всё-таки.

Просто по вторникам и четвергам мне нечего делать. А пить уже надоело. Да и надо быть бодрым, улыбчивым и в бахилах – клиент это ценит.

Наш инструктор – Екатерина, даже до бу-сабум не дотягивает – у неё первый куп, красный пояс с чёрной полоской. На первый дан, догадываюсь, ей сдать не предстоит, раз скинули на неё группу инвалидов, калек и идиотов. Как понимаю, не даёт главнюку  школы, целому четвёртому дану.  Правильно делает – тот не говорит, а плюётся. Уже четыре девушки-ученицы родили от него таких же слюнтяев.
Эта группа называется «оздоровительная». Катя меня назначила старшим группы, потому что я был единственный, кто купил для занятий добок, и обладаю достаточной памятью, чтобы запомнить команды на корейском. Если честно, фонетически очень сложный язык. К примеру, руки – паль, а ноги – тоже паль, но с каким-то диким придыханием. Поэтому говорят «баль». Да и само название – «тхе» (произносится как «тгхээ)» - кулак, квон – пятка, до – путь, обучение. Путь репрессированного кулака и раскуренной пятки – мне подходит.
Екатерина проводит разминку – всё, как я люблю: потягушечки, разминка суставов. Немного силовой подготовки – чтобы контингент не посыпался, немного растяжки – чтобы контингент не порвался. Немного беготни и прыжков – чтобы контингент не проломил пол на нижний этаж.
Нормальная тренировка в школе занимает два часа. В оздоровительной группе – сорок пять минут.
Катюша строит нас. Я горжусь, что стою в первом ряду на правом фланге – статусное место. В любом социуме здоровая особь строит карьеру.
Командует:
-  Чрёд! Чон-джи туль… Чюби!
Мы все встаём в позу готовности – стопы сдвинуты, кулаки на уровне яиц – у кого они есть.
- Сей-чог!
Мы начинаем крутить туль. Главное – не нарушить синхронность. В зале шестьдесят человек, и все отвечают перед всеми. Если не получиться – встаём на кулаки и отжимаемся десять раз. Группа настолько состоит из измученных жизнью людей, что десять раз не все смогут. Поворот на девяносто градусов с блоком…Шаг в гунун-со, с ударом ап-джоумунг... Каждое действие сопровождается «юльтон» - волной. Для меня это забавное откровение – корейская фича теории силы.
- Пароу! – командует Екатерина, неожиданно прерывая занятие.  Мы её прозвали «Катюша», потому что за минуту может нанести шестнадцать ударов в голову с ноги. По вторникам и четвергам она – инструктор, в понедельник, среду и пятницу тренируется сама. В частном порядке предлагает тренировки по субботам, за отдельную небольшую плату.
- Тиро таре! – командует Катя, и мы разворачиваемся. Краем глаза успеваю заметить, как у неё на белых штанах расплывается красное пятно. Месячные всегда не вовремя, а интенсивные нагрузки ломают график.  Она выбегает из зала…

- Пахнет у тебя бабой.
Катерина осматривает мою скромную квартиру.
- Ну, ты же здесь, бу-сабум.
- Нет, не мной, - Катя задумалась, рассматривая фотографии, стоящие за стеклом книжных полок, - когда у тебя был последний раз секс?
- Не помню, - отрёкся я, - но дрочу каждое утро.
- Это правильно. Как её зовут?
- Ты что, решила в психотерапевты податься? Как можно спрашивать, на кого я дрочу? По крайней мере, это не этично.
- Не увиливай. Хотя…
- Что – хотя? Я всегда хочу, вопрос-то в чём?
- Как зовут эту девушку, которая вытащила вот эту твою старую фотку на свет? – она показала древнее фото, где я был неузнаваем – тогда умел улыбаться. Был молод, весел и зубы были целы. Сидел на заднице, в синем расхристанном доги, в руках держал пояс и улыбался. На шее висела медаль. Цвет её разобрать было нельзя, потому что медали за коленкой видно не было – только ленточку на шее.
- Женечка.
. Ты же её прятал?
- Девчонку? Зачем?
- Ты меня утомил своей тупизной. Фотографию. Где это?
- Это финал Чемпионата Москвы по Дзю-до.
- Это понятно. Зал знакомый.
- Бассейн сухого плавания РГАФК в объятиях Черкизовского рынка.
- Надо же. Не узнала с вашими этими… как их… татами.  Я заканчивала Физической культуры. А первое высшее – педагогическое.
Два высших и условная грудь. Начинаешь улавливать обратную зависимость.
- У меня к тебе просьба, - резко повернулась ко мне девушка.
- Слушаю.
- Постарайся сделать так, чтобы мы с ней никогда не увиделись. Я с тобой сплю только ради физического здоровья. И график встреч мне подходит.
- Как скажешь.
- И никакого амикошонстства в группе! Мне наплевать, что у тебя мастерская степень, а у меня – ученическая. У тебя сейчас – десятый куп, белый пояс.
Кажется, она готова была расплакаться.

Женя.

Сам попросил сменщика, чтобы мы разыгрывали воскресенье не в субботу вечером, а утром в воскресенье. В шесть утра, вставать как на рыбалку.
- Всё дело в том, - продолжал я старый разговор, двигая журнальный столик на середину комнаты - что в общаге автоматы выбивает не из-за того, чтобы вызвать нас, а из-за того, что у них там три чайника на каждую комнату.
- Думаешь? – Евгений ещё не проснулся, - сдавай.
- Не думаю. Уверен. Даже если по киловаттнику на каждое осиное гнездо – представляешь, какой напряг? Козыри – вини.
- И чего делать? – Женя хмуро таращился в карты, - убить всех человеков?
- Можно. Ходи.
Тот зашёл с одинокого мелкого козыря. Либо молодку копит, либо жаждет трудовых подвигов.
Я побил его семёрку дамой, - три очка, запомнил я, - и зашёл с пары небиток.
- Злой ты, - вздохнул сменщик, сливая мне две карты.
- Дома как?
- Почти нормально. Детёнышь пару по математике принёс. И вот какой изворотливый – дневник решил подрихтовать. И ведь знает, что существует электронная версия, так нет – туда же.
- Это гены.
- Да, тоже так делал, - он скинул ещё карту. Мне скоро можно будет вскрываться.

В спальне зашумела Женечка. Чем-то сурово грохнула, потом началась какая-то возня. Интересно, что она там делала?
- Кто там? – проснулся Евгений, - у тебя женщина?
- Есть такое.
- Бура! – выложил карты на столик напарник, - сдавай!

За час я проиграл все десять партий и засобирался – к восьми надо было появиться в конторе. Потом, если заказов нет, можно  вернуться домой.

- Скоро приду, - вяло уточнил я.
- Угу. Жду.
Заказов оказалось выше крыши.

Женечка.

- Она красивая? – девушка щёлкала пультом быстрее, чем я успевал понимать, что в этот момент показал телевизор.
- Кто? Я не успеваю.
- Девушка, с которой ты спишь ещё.
- Что значит «ещё»?
- Ну, кроме меня.
- Да, - охренев от прозорливости этого дитя и безграмотной формулировки вопроса, сознался я.
- Как зовут? – Женечка уткнулась мне носом в лицо и нежно взяла в холодную ладошку мою мошонку.
- Катя.
- Расскажи о ней.
Я молчал. Не потому что партизан, а потому что просто не понимал, что рассказывать.
- Как ты догадалась?
- Это было сложно. Там, у тебя в ванной, на полотенцесушителе, висит женское бельё. Красное. Трусики и лифчик. Я люблю красное бельё, ты знаешь. Думала, это ты мне купил. Правда, зачем-то сразу постирал. Пыталась примерить – не удалось: трусики размеров на шесть меньше, а бюстгальтер – только соски мне прикрыть. Сначала я подумала, что ты хочешь, чтобы я похудела. А потом подумала – тебе я и так нравлюсь. Значит, для другой женщины ты купил это бельё.
- Э-э-м…. Я его не покупал.
- Украл что ли?  Хотя ты богатый, зачем тебе воровать? Какие у неё глаза?
- Зелёные..
- Красивые?
- Да.
- Знаешь, я давно хочу переспать с женщиной. Прям очень-очень. У меня даже есть знакомая лесбиянка, но я в её вкусе. Может, у нас что-то получится? Будем жить втроём, весело и…весело!
- Возможно. Яйца отпусти.
Женечка  послушно отпустила. Перевернулась на другой бок. На прикроватном столике стаяла миска с дольками апельсина. Я потянулся через любимую за едой.
- Ты же меня не ревнуешь?
- К кому?
- К Жене. Он сказал, что ты мне разрешил с ним переспать.

Катюша

- Я с тобой больше не буду заниматься этим.
- Позвольте узнать, бу-сабум, - чем?
- Не старайся выглядеть глупее, чем ты есть.
- И всё же?
- Сексом. И у меня к тебе просьба…
- Постирать носки?
- Ты был клоуном, и клоуном остаёшься.
- Поверь, не самый плохой вариант. Так что за просьба?
Катя немного задумалась.
- Я прошу встречаться с Женей у тебя, пока он не снимет квартиру для нас и не разведётся с женой.
О как! Женя становился демоном каким-то.
- Не снимет. И не разведётся.
- Так и знала, как ты ответишь, - ухмыльнулась Катарина, - ты ему завидуешь. Он оказался умнее тебя, а ещё нежнее и внимательнее.
Я начал истерически хихикать.
- Ты просто не хочешь, чтобы я была счастлива! – орала Катюша, - я Жене предложила поступить в нашу школу, пока в ученическую группу, но жёлтый пояс ему через год гарантирован! Понял?
- Как не понять? – давился смехом я.


Мы.

У Жени бегали глаза.
- Сегодня играем не в буру, а в секу, - предложил я.
-  Как скажешь.
- Ход по тысячи
- У меня денег не особо.
- Ну, это ничего. Подсними и поставь на кон.
Женя выложил косарь и с испугом посмотрел на меня. Я сдал. Мне пришла шаха и две унылые червушки.
- Ходи.
- Тысячу дальше.
- Поддержал.
- Врыл.
Я сгрёб деньги и сдал карты.
- Женя, как ты мог? – у меня опять была шаха и те же черви.
- Ты о чём? – робко спросил оппонент и покосился на мои фотки на книжных полках.
- Да о том. Женечка – наглухо дура, и ты этим воспользовался. Катюша хочет тебя в мужья, и ты этим тоже воспользовался. Зря, кстати. Ей нужен муж, социально ниже. Она тебе же жёлтый пояс предложила в качестве приданного? Косарь поставь.
- Я врыл.
- Вот и сейчас вроешь. Я не про карты. Катя, как ты мог уже убедиться, может затрахать всех. У неё обалденная физическая подготовка.  Но тебе лишь бы приключения, да?
- Так они мне сами дали! – приободрился Евгений.
- Серёгу ты грохнул? – вежливо спросил я, сдавая ему карты.
- Нет, не я. Он первый… Иду дальше, пять тысяч
- Правда? Я тоже дальше плюс десять.
- Плюс десять? Принял. Отвечаю, - он выложил две пятитысячные купюры.
- У тебя же жена, ребёнок, не? Что ты им скажешь? «Извини, Наташ, я трахаю других баб, но тебя всё равно люблю, пока я настолько занят поэтикой, потрахайся с моим сменщиком»? Пятнадцать дальше.
- Серёга и трахнул мою жену, пока я был на работе. Пятнадцать – поддержал.
-  Шекспировские страсти на окраине Москвы. Каким образом? Двадцать дальше.
- Ну, я понял, что как-то жена стала холодна ко мне. Прям как подменили. Двадцать – отвечаю.
- Угу. Что дальше? Двадцать пять дальше.
Столик был усыпан купюрами.
- У тебя сека? – заистерил Женя, – я врыл!
Бросил карты на стол. У него было тридцать одно. У меня было восемь.

Я.

С крыши моего дома открывается удивительный вид: в ясную погоду можно рассмотреть город до Останкинской телебашни. Голуби сюда не залетают, для них слишком высоко, им привычнее помойки. Сейчас им и с этим плохо – мусор хранится в закрытой гавани, и часто вывозится. Кроме того, на чердаке соседнего дома поселилась семейная пара соколов – на районе пропали голуби и воробьи. Я согласен с Серёгой, который упал с крыши – голуби говноеды, и нечего им тут делать.

Сижу на ограждении крыши, вцепившись в неё ногами. Курю сигаретку.
Месяц назад я скинул  с этой крыши Евгения. Рассыпал пшена, разумеется. Уволился из конторы, вернулся в действующую армию манагеров. Кажется, меня взяли на работу с перепугу – я подробно рассказал, что случится с маркетплейсами, и как в этой ситуации я буду строить отдел продаж.

ЗЫ: Капли датского короля, пейте, кавалеры. (с, Булат Шалович Окуджава)