Встречает, как всегда, швейцар улыбкой сноба.
Печален саксофон в сюжете ни о чём.
Мы тихо говорим, и замолкаем оба,
Когда официант недвижен за плечом.

Вечерний саксофон, мне слушать бы и слушать.
В пространстве пребывать таинственно-ином,
А у тебя лицо в потёках чёрной туши
И на столе бокал нетронутый с вином.

В расслабленной руке дымится сигарета,
Как будто бы тебя от грубых слов храня…
В сиреневых мечтах шикарная карета
Увозит от меня куда-то в ебеня:

Где грохот по камням и воздух без газойли,
Где слаб убогий дух промышленных идей,
А старенький слуга в засаленном камзоле
Безжалостным кнутом щекочет лошадей.

Куда?! Остановись! Мы в грёзах чувств не ищем.
Пусть тлеет романтизм у прошлого тряпьём.
Оставь свои мечты, раздай, как мелочь нищим,
Давай на посошок шампанское допьём!

За газовой накидкой вижу отблеск броши.
Под россыпь каблуков — скорее же, скорей!
И твой холодный взгляд в мой угол метко брошен
Стрелою, через зал от уличных дверей.

Игристое вино темнеет в тусклом круге,
Вбирая мёртвый шарм искусственных светил…
И только саксофон рыдает о подруге:
Всё потому, что я за это заплатил.