Внимание: фашистская символика, встречающаяся в иллюстрациях, приведена исключительно с ознакомительными целями и не является пропагандой нацизма.

ПРЕДИСЛОВИЕ. БОЛЬНИЦА

Недавно, судьба-злодейка решила слегка помучить болезнью мой организм, изрядно изношенный за долгую жизнь.
Я всегда считал, что рассуждать о собственных болячках - весьма неблагодарная тема, поэтому оставим её в стороне, а вот больница, в которой я очутился, заслуживает внимания.
Как и многие подобные учреждения в Калининграде, расположена она в бывшем немецком госпитале. Здание довоенной постройки, с огромными подвалами, замысловатыми переходами-лабиринтами и винтовыми лестницами. Разумеется, всё это обшарпанное, старое, со следами более поздних косметических ремонтов и перестроек, по которым можно проследить все исторические периоды 20 века.

Атмосфера в больнице странная и загадочная. Сумрачные, извилистые переходы, непомерно высокие распашные двери, скрипучие деревянные полы, стыдливо прикрытые останками истлевшего линолеума.

В просторном парадном вестибюле с колоннами, в специальной будочке, встречает больных и посетителей величественный страж с непроницаемым лицом дремлющего сфинкса - не иначе как ветеран Первой мировой войны. Глубокие и суровые морщины на лице стража, навевают мысли о вечном, о мифических Цербере и Хароне… Цепкий взгляд из-под полуприкрытых век не пропустит случайного человека! Вход разрешён только если на ногах есть голубенькие бахилки на резиночках, из тонюсенького полиэтилена, рвущиеся при малейших попытках натянуть их поверх обуви. Без этих бахилок никак нельзя - можешь умирать на пороге, страж всё равно не пропустит без них. Таковы суровые законы больничного бытия и горе тому, кто их нарушит!

Особый колорит учреждению придаёт стайка похожих друг на друга скуластых и узкоглазых уборщиц-казашек. Они размашисто моют полы швабрами, распевая во весь голос заунывные степные песни. Странно звучат в больничных коридорах эти гортанные мелодии, которые, наверное, пели воины Чингисхана, мерно покачиваясь в сёдлах и мечтая о богатых подарках, которые привезут своим жёнам из захваченной Европы…

В длинных и извилистых коридорах легко заблудиться. Это не преувеличение! Пролежав здесь три недели, я изучил только маршрут от своей палаты до столовой-пищеблока. А на различные процедуры меня сопровождала медсестра-проводник, ведя по странным винтовым лестницам, неприметным узким ходам, открывая замаскированные потайные двери…. Без посторонней помощи из этих лабиринтов я самостоятельно выбраться не мог и подолгу блуждал по загадочному больничному миру.

С первого этажа крутые извилистые лестницы ведут в бесконечный подвал, где под низкими арочными сводами разместились раздевалки, бесчисленные кладовые и кабинеты непонятного назначения…

Повсеместно витает неистребимый запах хлорки, лекарств, и, почему-то, тонкий аромат корицы.

Палаты просторные, с высоченными потолками и такими же высокими двустворчатыми, деревянными дверями. Местами, под потолком, сохранились останки лепнины. Странная, непонятная и нерациональная архитектура начала прошлого века!

Больные здесь лежат на необычных кроватях. Они непомерно длинные (около двух с половиной метров!), странной складной конструкции, с замысловатой сеткой из толстенной проволоки. Скорее всего, койки эти трофейные, немецкие - остались здесь с военных времён. Раритет!

По ночам, в этой загадочной больнице, само собой разумеется, скрипят деревянные полы и ходят приведения, которых здесь водится в предостатке.

В этих стенах время замедляет свой бег. Окружающий мир, сузившейся до размеров больничной палаты, располагает к неспешным размышлениям и переосмыслению собственного бытия…

Возможно, почти 80 лет назад, на моем месте, на этой же кровати, лежал раненый германский солдатик, пялился в высоченный потолок, думал свои немецкие думы, вспоминал свою бюргерскую семью и худенькую белокурую фрау, которая, где-то совсем рядом, тоскует без него.

Так же как и я, он смотрел в окно на мокрую брусчатку улицы, на голые ветви деревьев, сквозь сетку которых проглядывают в утреннем тумане черепичные крыши с подслеповатыми чердачными оконцами….

А ещё, он радовался тому, что ему досталось место у окна. Кровать у окна - это большое везенье в больничной жизни. Можно сказать, подарок судьбы!



Рис. 1. Больничная палата. Та самая….Фото автора

Наверняка, тот солдатик думал о бездарной политике своего Гитлера, которая уже почти погубила великую Германию и привела его на больничную койку.
Так же и я сейчас думаю о нашем высшем руководстве, которое совсем не любит своих граждан и создало для них вот эту диковато-варварскую медицину, вынужденную ютиться в старых немецких госпиталях столетней давности. Некогда великая наша держава, с её ценами, нищим народом и зажравшимися олигархами тоже катится в пропасть…

А сейчас, крошечный винтик огромного и очень плохо отрегулированного механизма, под названием РФ, лежит на старой немецкой кровати и думает эти мысли. Выпал винтик и совсем не нужен этому огромному механизму. Скорее, даже мешает…

Ничего не изменилось.
Часы остановились, время замерло, а я всего лишь случайный путешественник, отошедший в сторону от своей виртуальной Машины Времени…


ПРИЗРАК

Уже далеко за полночь. Не спится…
Больничное здание, как в фантастическом фильме, живёт своей жизнью. Шорохи, скрипы, невнятные стоны. Голые ветки деревьев, спроецированные уличным фонарём на стены, складываются в причудливые и зловещие тени…Ветер, тоненько подвывающий в щелях оконных рам, делает картину ещё более сюрреалистичной.

Болезнь меняет человека. Под её влиянием восприятие действительности меняется, грань между сном и явью теряется, а реальность приобретает зыбкие очертания…. Возможно поэтому, появление призрака я воспринял как должное.

Он пришёл ко мне под утро, перед самым рассветом.
. Двигался призрак так, как и положено всем приведениям – парил в воздухе, не переставляя ног, на высоте 20-30 сантиметров от пола. Однако, как ни странно, половицы под ним явственно скрипели – словно живой человек шёл.

Приблизившись к моей кровати, он остановился, словно оробев. После продолжительной паузы поздоровался и попросил разрешения присесть.
- У меня с детства коленные суставы болят. Стоять тяжело… - пояснило загадочное существо, как бы оправдываясь.
- Да, да, конечно же, садитесь! – ответил я и поджал ноги, чтобы освободить место.
Приведение осторожно примостилось на краешке кровати, но матрац, странным образом, совсем не промялся под ним.
«Так и должно быть, он же призрак - бесплотное существо!» – сообразил я.
Снова возникла пауза. Мы с любопытством разглядывали друг друга.
Мой ночной посетитель выглядел плоховато. Худое морщинистое лицо землистого цвета, очки в старомодной роговой оправе с разбитым стеклом. Тонкие, глубоко впавшие губы выдавали полное отсутствие зубов. Одет он был в старомодное драповое пальто, обильно испачканное подсохшей грязью с большой дырой на правом плече и покрытое странными бурыми пятнами.
«Эти пятна - следы крови!» – догадался я и внутренне содрогнулся.
Под пальто была надета выцветшая рабочая спецовка не первой свежести. Странный вид придавал кожаный солдатский ремень с подсумками для винтовочных патронов, туго затянутый на талии. Голову прикрывало великоватое солдатское кепи вермахта, висящее на ушах. На ногах гостя были стоптанные полуботинки, заляпанные свежей грязью до такой степени, что невозможно определить их первоначальный цвет. Между коротковатыми брюками и спустившимися носками без резинки проглядывали синюшные старческие голени. Обувь и нижняя часть штанин были отчего-то мокрыми, словно он только что ходил по глубоким лужам. Пахло от него затхлой влажной одеждой и, почему-то, гнилыми птичьими перьями.



Рис. 2. Призрак. Фигура ополченца из историко-художественной панорамы «Кенигсберг- 45. Последний штурм». Фото автора

Словно прочитав мои мысли, старик печально усмехнулся:
- Не удивляйтесь…. В последний день мне пришлось стоять в ледяной воде – подвал был полузатоплен. Знаете, как тяжело пришлось мои больным суставам от этой сырости? Теперь вот, суждено вечно ходить с мокрыми ногами… .А колени продолжают болеть, так же как у живых. Но, мне грех жаловаться, – поспешно продолжил он:
- Здесь, многие из наших ещё в более худшем положении. Некоторые, в прямом смысле, без штанов щеголяют. Представляете, что бывает, когда они в таком виде в женские палаты заходят? Стыдоба, а что делать… Никто из нас смерть себе не выбирал….
- Вас мой гусиный запах удивил? – призрак неожиданно растянул тонкие губы в улыбке, обнажив беззубые дёсны:
- Это наша семейная история... Немцы до войны очень экономно жили…. Будь она проклята, эта война!
Вдруг, порыв ветра стукнул в оконные рамы, и, качающиеся тени ветвей, спроецированные уличным фонарём на больничную стену, отчётливо сложились в зловещую свастику. Где-то вдалеке зазвучала бравурная музыка нацистского марша. Мне стало жутко и мурашки явственно поползли по спине.
- Не пугайтесь! Это наш обершарфюрер Нойманн развлекается. Всё неймётся ему. Реваншем грезит. Сейчас вот неонацистом стал... – прокомментировал происходящее старик-призрак,
- Прошу вас, не обращайте внимания на его глупые выходки. Нам всем стыдно за него.
После этих слов тени на стене сразу успокоились, музыка стихла. Невнятные стоны в глубине сумрака стали громче, но вскоре прекратились.
Я слушал своего собеседника. Хотя, слово «слушал» не совсем подходит. Общались мы с ним как-то странно. Он, не открывая рта, произносил немецкие фразы, которые тут же, в моей голове, превращались в понятные слова и образы. Я отвечал ему по-русски, и он тоже всё прекрасно понимал. Примерно так работает современный компьютерный переводчик, только в нашем случае всё было без всяких корявостей и ошибок - гладко и понятно.
« Да это же мы на телепатическом уровне общаемся! Мыслями обмениваемся» - догадался я.
- Да, именно так мы и разговариваем, - подтвердил призрак, кивнув головой:
- По-современному это называется телепатией. Только многие из мира живых не хотят с нами общаться. Какие-то глупые предрассудки… Бояться нас, отчего-то. Хотя, действительно, есть придурки вроде обершарфюрера, которые любят попугать. Им нравится человеческий страх. Они от него и в прошлой жизни получали удовольствие…
Мы помолчали. «Что за странный немецкий старик?» - думал я:
- «Откуда он в бывшем немецком военном госпитале, и почему в гражданской одежде? В форменной кепке вермахта, с патронными подсумками и со странной нацистской повязкой на рукаве? Что знаем мы про чужую незнакомую жизнь, протекавшую здесь более 80 лет назад?».
- А хотите, я вам свою историю расскажу? – прочитав мои мысли, предложил признак:
- Поверьте, мы, призраки, очень нуждаемся в общении. Крайне редко можно встретить живого человека, согласившегося просто поболтать с нами.…

Продолжение следует...