После лекции по фармакогнозии я, как обычно, пошёл в буфет ресторана *Прага*. Стакан грузинского вина *Киндзмараули* стоил 40 копеек. Шестнадцать копеек - сигареты *Дымок*. Метро туда-обратно 10 коп. А родители давали мне каждый день по рубль двадцать. В здании Фармацевтического Факультета 1-ММИ на Суворовском бульваре была столовая, кормили там плохо, и я, закурив сигарету, сидя на лавочке напротив учебного заведения, стал подумывать - а не послать ли нахуй гнусный обед ради вкусного вина, которое, говорили, сам Сталин уважал. Тут слышу Лёва Волков кричит:

- Петя! Ты куда пропал? Тебя Орех обыскался!

*Орехом* мы называли нашего декана по фамилии Грецкий.

- А что ему нужно?

- Вот ты пойди у него и спроси.

Постучав в дверь, я зашёл к нему в кабинет.

- Давай, присаживайся. Значит так... По просьбе профессора Шредера из ВИЛАРа нам нужно откомандировать двух студентов в качестве рабочих в экспедицию по сбору лекарственных трав.

- Так у них же сад ботанический в Москве. Какая это экспедиция?

- Нет, в экспедицию ты поедешь в Туву.

- А где это?

- В Сибири.

- Подождите, у нас много ребят из других городов, я из Подмосковья. Почему меня?

- Почему? Потому, что ты второй кандидат. А согласился ехать Юра Анциферов.

Впереди тебя был на отчислении. Москвич. Ты закончить факультет хочешь?

- Конечно.

- Вот тебе справка - должен сделать две прививки от энцифалита. Может тебя клещ там укусит. А 15 июня до Абакана, дальше до Кызыла на автобусе, там вас встретят.

Я приехал домой, рассказал всё родителям. А отец, мордвин, уже по-русски вовсю говорил, но как таксист почти всё время матом:

- Петя, не ссы, сынок. Нас, когда большевики семью раскулачили, деда твоего на миг выпустили, он с тётей Настей в Москву уебнул дворником работать, а я на Сахалин упиздил. Видишь, живой. А мне тринадцать лет было. Хули ты ноешь? Недавно двадцать лет исполнилось, а ты как ребёнок. Отец меня всегда выручал, деньги давал, помогал, как мог. А тут я понял - ехать надо. Одну прививку я сделал, а на вторую не поехал, загулял.

Но пятнадцатого июня я ехал с Ярославского в плацкарте до Абакана. Профессор Шредер подсадил к нам свою пятнадцалетнюю дочь, я понял, что мы должны охранять его чадо. Ехать нам нужно - трое суток и десять часов до Абакана. Но девушка была воспитана папой-профессором правильно. Чай нам приносила, но не вызывала никакого сексуального влечения. А другой мой сосед, студент Юрка Анциферов, за эти трое суток, проронил лишь пару слов. Мутный он был какой-то. И жил в Капотне.

Вот. Приехали в Абакан. А потом на автобусе в Кызыл по серпантину Западных Саян четырнадцать часов с вечера до раннего утра добирались. Я смотрю - ночь, пропасть за пропастью, а люди спят спокойно, и думаю - неужели им похую своя жизнь?

Но добрались до Кызыла. А нас никто не встречает. И тут эта девчонка заявяет:

- Папа сказал, если в Кызыле не встретимся, нужно ехать в Хову-Оксы. На автобусе. Тут недалеко.

Куда нам деваться? В Хову-Оксы мы, наконец, увидели Шредера, мужик с бородой, но не еврей, скорее немец. Мы с Юркой напились, потом подрались, профессор нас разнял, сказал:

- Ещё раз такое увижу, отправлю в Москву, вас из института тут-же отчислят!

Много чего о Туве писать можно было, как палатку для сна наблатыкался ставить за десять минут, как грянул ураган и мы чудом спаслись, запрыгнув в кузов грузовика... Но я охуел не от этого.

Лето прошло в экспедиции. Конец августа. С Ярославского я перешёл на Казанский, доехал до Быково, зашёл в магазин, денег мне двести рублей заплатили, червонец на прилавок кидаю:

- Тётя Клава, три водки!

- Не получится, милок! Водка стоит 3.62.

- Да я в Туве три дня назад по 2.87 покупал!

- Вот туда и возвращайся.

- Ладно... Сколько там добавить?