Пожалуй, самый примечательный случай "чужих дядек" произошёл тогда, когда мы жили на проспекте железного Феликса. Мама утром ушла на работу мыть пол, сказав, что скоро вернётся и принесёт сладостей. Это сейчас импортные шоколадки продаются на каждой кассе любого супермаркета, а тогда таковые были редкостью. 
Проводив маму, я устроился перед телевизором, а младшая сестра незатейливо играла в свои куклы. Мы проводили время в ожидании сладостей как могли. Я даже успел накатить стакан подсолнечного масла, перепутав его с квасом. Пока меня тошнило в ванной, раздался звонок в дверь. Я немедленно сломя голову выскочил в коридор, открыл замки и распахнул дверь. Пришла мама и сладости! Слышу, как по залу ко мне бежит сестрёнка. 
Но на пороге квартиры стоит не мама, а два помятых мужика с позавчерашними лицами. Я решительно принимаюсь закрывать дверь, но силёнок у меня маловато и «синяки» вваливаются в квартиру, что-то неразборчивое бубнят и плюхаются на диван перед телевизором. 
– Вы кто такие?! – интересуюсь я, дрожа как пенопласт в проруби. 
Не отрываясь от «Крутого Уокера», мужик махнул рукой, мол, отвали, щегол. Я от злости сжал кулаки. 
«Эх, наган бы мне! Уж я бы этим контрам устроил танцы!». 
Поняв, что реагировать на меня никто не собирается и, заметив, что сестрёнка затаилась под кроваткой, собираясь обороняться куклами, я решительно побежал на кухню, распахнул форточку и закричал: 
– Тётя Валя, тут какие-то мужики к нам пришли! 
На лавочке перед парадным входом всегда сидели соседки-бабушки, обсуждая наркоманов, потенциальных наркоманов, проституток, потенциальных проституток, алкашей и Ельцина. Среди них соседка из квартиры напротив – тётя Валя, – большая и сильная женщина. Услышав мой отчаянный крик, она немедленно отправилась на помощь. 
Первого мужика, как котёнка, она за шкварник выволокла в коридор, а второй, сильно ошарашенный, побежал следом. Тётя Валя попутно объясняла им основные правила гостеприимства: 
– Ах, вы пидоры гнойные! Паскуды! Убогие имбецилы! Крысы потыканные! 
Мужики как-то сразу активизировались и начали втягиваться в происходящее. 
– Да пусти ты, ведьма! – выпучив глаза и беспомощно размахивая руками, кричали они. 
Но из крепкой хватки тёти Вали вырваться не так просто. Уже на улице меж лавочек, на глазах у всего подъезда, она мутузила их, схватив каждого за воротник: 
– Шары свои залитые протрите, гамадрилы мошоночные! Куда вы запёрлись?! Да я вас, синих губошлёпов, сейчас как изоленту на рябину намотаю! 
Она сталкивала их друг с другом, а мужики, как рыбы, хватали ртом воздух, пытаясь уцепиться за что угодно, лишь бы перегрузки прекратились. Из-за поворота появилась наша мама, успев к разгару корриды. Щёлкая семечки на лавочке, бабушки-соседки немедленно объяснили ей происходящее и ввели в курс дела. 
Мама пришла в страшную ярость и схватила одного из мужиков. Неуклюже, но чётко и мощно, она выписывала несчастному удары по ошарашенной морде своим кулаком. Тётя Валя освободившейся рукой, словно рельсой, также начала раздавать прямые в челюсть, ухо и нос. С трудом сообразив, что разъярённые женщины полны энтузиазма и переполнены энергией, мужики с помятыми рожами всё-таки вырвались и начали срочно эвакуироваться из города с криками: 
– Хоспаде! Зачем же так БИТЬ! 
Они побежали, высоко перепрыгивая через песочницы и ловко огибая качели, а через три секунды скрылись за углом «хрущёвки». 
– Алкаши-разрядники! – восторженно воскликнули бабушки на лавочке. 
Мама зашла в квартиру. Сказала мне несколько ласковых слов о том, что нельзя открывать дверь, не поинтересовавшись, кто пришёл. Я сказал, что впредь буду более внимательным. 
А когда повзрослел, понял, что дверь можно не открывать даже тем, кого знаешь, затаившись в самом дальнем углу собственного жилья. 

Отрывок из книги "Иль Канесс. Оформитель слов"