Её рот был на уровне моего паха. Зажатая между двумя парнями она понуро сидела, не смея поднять глаз.
Чтобы как-то убить время я начал разглядывать её.
Мятая юбка, мешковатая куртка, в руках потёртая сумочка. Острый подбородок, потрескавшиеся губы. Усы. Веснушки.
Стоп. Ещё раз.
На верхней губе молодой женщины действительно были усы. Не тот милый девичий пушок. Не след от шоколадного мороженого, который так хочется слизнуть, а настоящие рыжие усы.
Я попытался отвести взгляд. Это было непросто.

Сделав усилие, я посмотрел на парня справа. Его лицо не выражало ничего. Есть такие лица, будто разглаженные утюгом. Полное отсутствие какого-либо выражения. Как правило, такие люди выдающиеся мыслители, мастера спорта по шахматам, поэты. Их внутренний мир настолько богат, что нет никакого смысла выражать это в чертах лица.

Есть устойчивые стереотипы.
Художник в берете с шарфом. Музыкант- длинные волосы, блуждающий взгляд. Опыт моих многолетних наблюдений развенчивает эти мифы. Лучший музыкант, которого я знаю похож на сантехника. Он также одевается, также говорит и также пахнет. А художник, картины которого шевелятся, когда на них смотришь, похож на водителя маршрутки в Новоржеве.
Возможно передо мной тот самый случай.

Парень был в наушниках. Но мало того, он читал книгу. Это служило ещё одним доказательством его избранности. Не каждому дано одновременно читать текст про одно и слушать про другое.
Вариант, что он читает книгу и сличает её с аудио версией того же произведения невозможно представить. Многое бы я отдал, чтобы узнать, что звучит в его плеере. И всё остальное отдал бы, чтобы заглянуть в книгу.
Я подумал, что если резко дёрнуть за наушник, то хоть и в монофоническом режиме, смогу опознать звуки и сличить их со своей базой данных.

А если не получится. Если я не рассчитаю силы? А вдруг наушник слишком глубоко вставлен в ухо?
Я дёрну. В моей руке белый провод. На конце провода окровавленное ухо.
Все достанут телефоны, начнут нас фотографировать, выкладывать в социальные сети. Тысячи тысяч просмотров, перепосты, а там и новостные ресурсы. Им же надо чем-то разбавлять свою однообразную повестку.
Завтра детей у школы встретит корреспондент первого канала и начнёт задавать дурацкие вопросы:
“А ваш папа всем вырывает уши? Расскажите, как вы познакомились?”
Не могу я позволить себе так подставлять семью.
..
Следующая остановка “Удельная”.
..
— Вы выходите в Озерках?
На расстоянии вытянутого языка, прямо перед моим лицом было её лицо.
Пока я разглядывал чемпиона мира по шахматам она незаметно встала и максимально приблизилась ко мне.
Всем своим естеством.
Мятой юбкой, бесформенной курткой, потрёпанной сумочкой и усатой верхней губой.
Не в силах оторвать взгляд, я пробормотал:
— Да. В Озерках да.
Она улыбнулась.
Поезд резко затормозил. Я покачнулся и не удержав равновесие оказался внутри её бесформенной куртки.
«Боже мой. Какая худая», — подумал я и почувствовал, как на моей спине застёгиваются пластмассовые китайские пуговицы.
Перспектива навсегда остаться внутри пуховика, да ещё и наедине с худой и усатой женщиной заставила меня выпрыгнуть из сладкого плена.

Поезд качнуло ещё раз, я неловко переступил с ноги на ногу и моя правая стопа, оказалась на её стопе. Сквозь тонкую поверхность подошвы я почувствовал, как хрустнули крошечные пальчики ног.
Хруст был так громок, что парень в наушниках на секунду оторвался от увлекательного чтива и с интересом посмотрел на наш танец.
Лицо женщины исказила боль. Усы топорщились и шевелились.
“Простите”. — хотел сказать я, но парализованный ужасом язык не слушался.
Знаменитая дикция дала сбой и всё, что я смог произнести прозвучало примерно “па сисе”.
..
Озерки. Следующая станция проспект Просвещения.
..
“Всем нашим встречам разлуки увы суждены”, придумал я гениальную фразу и понял, что день прошёл не зря.

Я выскочил из вагона и побежал к эскалатору. Мне необходим был свежий воздух, сигарета, мороженое, винный магазин. Что угодно. Лишь бы забыть о только что пережитом.
Потной рукой я схватился за нагуталиненый резиновый поручень. Эскалатор неторопливо нёс меня на волю.

Чуть выше, всего на пару ступенек я увидел мятую юбку.
Из юбки призывно торчала одна нога, вторая, повреждённая мной была поджата.
Я поднял взгляд выше и увидел мешковатую куртку. Над курткой была голова.
Голова повернулась и посмотрела на меня.
Острый подбородок, потрескавшиеся губы, веснушки и конечно они.

Топорщащиеся, отвратительные, но такие манящие.