Однажды Георгий заглянул на Центральный рынок в Риге - и вышел оттуда, насквозь пропахший копченостями так, словно закоптили его самого. У входа стояли торговцы овощами и клубникой. У одного был включен телефон с музыкой. Играла изрядно забытая в России (а в Латвии, как предполагает Георгий, тем более) группа "Лицей".

- Отмени мой домашний арест раньше, чем кто-то другой, - пела Настя Макаревич. - Отмени мой домашний арест, мой никчемный покой. Сделай добрый жест - отмени мой арест.

- Она поёт - "Выеби меня", - раздался голос над ухом у Георгия. Георгий в некотором удивлении обернулся.

Перед ним стоял человек в легкой куртке (в Риге тепло), в берете, как у художника, и элегантном костюме. От него ожидаемо пахло алкоголем, но не сказать, чтобы сильно.

- Не исключено, - уклончиво сказал Георгий, так как он привык предусматривать по жизни различные ситуации бытовых извращений - например, что жена "художника" прячется где-то среди клубники со сковородкой.

- Как было бы хорошо, если бы женщины прямо выражали свои желания, - мечтательно сказал человек в берете. - Вы понимаете, тогда бы всё значительно упростилось.

В глубине души, Георгий был с ним даже согласен ввиду мужской солидарности, но он привык, что люди с запахом алкоголя обращаются к нему в Москве не для философских бесед о дамах. А для лишней мелочи, собираемой на очередной кубок прозрачного пшеничного напитка. Поэтому, дабы не показывать приязнь, Георгий сурово кивнул.

- Жди-жди, но цветы - так и знай, не той даришь ты, - продолжала свой разврат Настя Макаревич из телефона.

- Вы что-то ищете? - спросил человек в берете.
- Нет, ничего, - ответил Георгий.
- Тогда всего вам хорошего.
- Спасибо.
- Пожалуйста.

"Какой приятный культурный город с интеллигентными людьми" - подумал Георгий.

После чего ушёл к себе на квартиру слушать Manowar.

(с) Zотов