В армии правильный приказ – половина дела. Когда задача ясна, нет времени на панику, а в тот день командование в/ч 61270 сделало всё возможное чтобы сборы не превратились в паническое бегство. Каждый знал, чем заниматься, сроки эвакуации были щадящие, с суточным заделом. Личный состав роты материального обеспечения работал не один – солдатам в помощь были брошены не задействованные на периметре бойцы охраны, «безлошадные» водители из БАТО - батальона аэродромного технического обеспечения, - штабисты, технари и, естественно, весь персонал экспериментальной лаборатории филиала столичного института. Военные, получавшие секретную информацию о реальной степени опасности с запада, давно уже скрытно вывезли всё, что представляло хоть какую-то ценность, поэтому сейчас всем миром подгребали остатки имущества гражданских: технику, лабораторное оборудование, клетки, животных.
В кабинете заведующего лабораторией ничего уже не осталось, даже стула, только на стенах висели выцветшие от солнца графики дежурств, новый подарочный календарь с красивым петухом и фотография Бонзы – первой на Земле свиньи с измененным ген-кодом «Мафусаил». Кто заходил в кабинет и видел довольную рожу хряка в рамке, невольно улыбались - завлаб славился черным юмором. Это всё равно, что здесь на гвозде повесить портрет… Кто там в истории человечества уничтожил 7 миллиардов хомо сапиенс? Что, нет таких?
Доктор, а завлаба, все называли не по имени отчеству, а запросто Доктором или Доком, стоял возле окна и смотрел, как через КПП выезжают груженые тягачи. За воротами на обочине выстроилась колонна с ещё пустыми, ожидающими своей очереди грузовиками. Ворота были раскрыты нараспашку - никого из охранников на контрольно-пропускном пункте уже не было - через двадцать два часа база должна быть пуста.
Говорят переезд хуже пожара…
Но если всё правильно организовать, хаос не получит и крупицы шанса на победу…
Доктор вышел из кабинета, рука привычно потянулась к электронному кодовому замку и замерла на полдороге. Да, уже незачем…
В здании было пусто и тихо. В коридорах гуляли только сквозняки. Двери открыты. На полу в кабинетах валяются какие-то уже ненужные бумаги. Доктор вдруг почувствовал себя капитаном тонущего корабля. И тут он поморщился от досадной мысли - нет, у него не получится последним покинуть борт. Как ни пытайся отсрочить неприятное дело, всё равно настанет та самая минута и придется идти к тому, кто решил здесь остаться...
Старик обитал в подвале, в комнате рядом с вольерами собак. Большую часть животных вывезли, сегодня добрали шимпанзе и лабораторных крыс, обследование которых ещё не завершено. Эвакуации не подлежали не задействованные в экспериментах хвостатые, пернатые (их просто выпустили на свободу) и собаки старше семи лет - шесть кобелей, двадцать сук-кормилиц.
Доктор нашел Серого в подсобке. Старик варил кашу с добавкой фарша из куриных голов. Из кастрюли пахло не совсем приятно, поэтому Доктор взял стул и сел поближе к открытой двери - подальше от печки. Серый какое-то время делал вид, что очень занят и не расположен к разговорам. Повернулся спиной к ещё не гостю, но уже и не хозяину. Переминаясь с ноги на ногу, помешивая длинным половником начинающую пригорать кашу, молчал. Доктор тоже. 
Старик какое-то время ещё держался, но, наконец, спросил: 
- Будешь отговаривать?
Доктор ничего не ответил.
Через минуты три старик продолжил. Он ждал этой встречи, этого разговора и доводы приготовил заранее. 
- Я уже старый. Мне за Уралом делать нечего. А своих… - Серый с усилием проглотил комок в горле, - …собачек я не брошу.
В эту минуту его обветренное морщинистое лицо пожилого, нездорового человека, с мешками под глазами, впалыми щеками, водянистыми губами, по краю которых проступали синие вены, было похоже на маску тех самых «жориков», от которых все спасались. Сначала зараженных называли жмуриками, но какой-то остряк переиначил и понеслось…
«А, правда, сколько ему осталось? Год-два?», - подумал Доктор. «Почки, отказывающая печень, больные ноги. Если здесь заболеет – верная смерть. Никто не поможет. Умрет в одиночестве… Страшная смерть». 
Доктор, наконец, нарушил молчание.
- Смотрите, Сергей Семенович. Из госрезерва всё, что просроченное, мы вам оставили. Но есть можно. Консервы, крупы, мяса вдосталь. С ледника. На три года хватит вам и… собакам. Медикаменты, само собой… Скважина. Бензин для генераторов, на всякий случай, если с ветряками что-то пойдет не так. Панели солнечные работают, так что тепло и энергия у вас есть. Даже внутреннюю военную связь оставили - в кабинете у Иванны Юрьевны ничего не забирали. Если что, пишите, я там на мониторе сверху свой адрес накалякал. Личный. Но я не о том…
У вас, я думаю, месяца три на всё про всё. Через две недели этот квадрат уберут из планов облетов, а это значит, что минные поля засеиваться будут не перед вами, а восточнее базы. Жорики пробьются через… через… ну, без лишнего оптимизма… увидите их месяца через два. Вокруг базы пластиковый ров. Дожди кислотный раствор разбавят за месяц, может полтора… Но это не критично - если вы обеспечите поступление электричества к периметру без перебоев, то нечего бояться. Им внутрь базы из внешнего мира попасть будет сложно. Ну, а если начнут напирать… ЗУшки по периметру... Смазывайте регулярно, чистите… БК оставили на три войны. Правда, я не представляю, как вы справитесь в одиночку, когда со всех сторон попрут?
Серый отмахнулся:
- Видел я этих жориков. Они тупые. Есть движение – туда и бегут. Я их издалека – из минометов. Капитан научил. На полигоне пристреливался. Ну, и я не один здесь остаюсь.
Доктор задумался.
- Собаки - это хорошо… Но тут другая беда… Я почему сказал, что у вас месяца три. Ладно, минные поля, против жориков они помогают… А что делать с крысами? У меня мало образцов, чтобы изучить уровень их мозговой деятельности, степень агрессивности, но, как учит история, там, где дело касается крыс и мышей – добра не жди. После мутации кода Мафусаила они живут в три раза дольше. Стали крупнее.
Старик захихикал.
- Ну, скажешь тоже, Док, крысы… Вообще, чего мне бояться? Даже если какая тварь прорвется через ров, собачки вмиг разорвут… Моим ротвейлерам только дай похулиганить.
Доктор покачал головой, сказал с досадой:
- Не нравится мне ваш настрой. Если бы боялись или, там, грустили… Мы уедем и все - вокруг ни одной живой души! Как бы ни проектировали эту базу, но все предусмотреть невозможно. А вдруг они под землей прогрызут норы? С таким подходом лучше сразу в ров прыгнуть. Так честнее.
Старик посмотрел на Дока из-под кустистых седых бровей, и ответил недобро:
- В ров я всегда успею. А за жизнь повоевать готов, будьте уверены. За грош не дамся. Укрепляли базу, понастроили-понарыли всякого. Что зря? Ведь думали отбиться, пересидеть. Но раз решили за Урал, значит, так тому и быть, - за Урал… А я попробую… Докажу… Что можно. Мне что? Пока за собачками приглядываю, и день проходит – ни минуты свободной.
Чем дольше Доктор смотрел на Серого, тем гаже у него становилось на душе. Видно, что старик вообще не понимает, что его ждет. Зараженные ген-кодом Мафусаила на пятый день уподобляются диким животным - человеческое уходит. Температура тела падает, полностью меняется метаболизм, ткани меняют структуру, усыхают. Основные инстинкты – наесться, напиться, удовлетворить потребность в агрессии, защитить старую или захватить новую территорию. Размножаться твари не могут, но от этого людям не легче. Продолжительность жизни жориков, - если будет доступ к белковой пище и воде, - по осторожным оценкам тогда ещё живых специалистов может превышать сто пятьдесят-двести лет… Вот такие дела…
Но старик жориков не увидит – ему и с мелкой волной не справиться.
Две недели назад базу обошли два серых косяка - крысы спасались от зараженных собратьев. Минные поля останавливают людей, но против животных они бесполезны… Недели две-три на инкубационный период и зараженные начнут двигаться в поисках еды, новой территории. С запада на восток. Сначала ручейки, потом реки… Кислота и электричество старику помогут на первых порах. Плохо, если хоть одна крыса найдет путь внутрь базы и вернется назад…
Док ещё раз посмотрел на беззаботный вид Серого и… решился.
- Выключай кашу. Пошли со мной.
***
Завлаб привел старика в, так сказать, подвал под подвалом.
На третьем подземном уровне были расположены лаборатории экспериментальных разработок самого Дока. Помещения приготовлены к консервации и затоплению. Находящиеся здесь раньше животные уже были вывезены и усыплены.
Почти все…
Док подвел старика к вольеру, в котором на тряпичной подстилке лежала тощая сука-кормилица. Услышав приближение людей, собака встала. Хвост пару раз качнулся из стороны в сторону и замер. Даже животное понимало, что все хорошее в этом мире закончилось - радоваться не из-за чего…
Док остановился перед клеткой.
- Вот тебе ещё одна собачка. И бонус.
Серый рассмотрел, как в углу, в куче тряпья, прижавшись друг к другу, лежат два мохнатых шара - не разберешь, где лапы, где голова. Они были похожи на медвежат-панд – такие же пушистые, большие. Только расцветка другая - темно-серые пятна на палевом.
- Это что? – спросил старик.
- Я тебе котят оставил, - ответил доктор. – Люся и Тося. Если протянешь месяц, будет проще. Через неделю отрывай от мамки и приучай к мясу. Каких будут размеров, не знаю. Взял за основу уссури. Кое-что подправил… Насыпал с походом. Самцов на всякий случай сжег. Если что пойдет не так - убей.
Старик снова усмехнулся. 
- Док, ты, право, какой-то боязливый без меры. Да я с питбулями справлялся на раз. Меня животные любят.
Док ничего не ответил. Любитель собак никогда не поймет кошатника. Питбули… 
Твои питбули – амебы по сравнению с тем, что мечтал слепить Доктор. В другое время и думать бы не посмел, но когда весь мир катится в тартарары…
***
Док сидел на оперативном совещании, изо всех сил стараясь сдерживать кашель. Иногда удавалось. Слова полковника шли фоном, словно звук текущего ручья. Завлаб сейчас думал об одном: скорее бы добраться до кушетки и завалиться спать. Его бил озноб, спина взмокла, в животе нехорошо урчало. Ко всем этим прелестям началась изжога – примерзкое ощущение, когда кажется, что кислота тебя разъедает изнутри.
Завлаб чувствовал, что в его организме все расстроилось. Когда-то слаженный ансамбль начал фальшивить, халтурить. Едва не сыграв в ящик, - выкарабкавшись после тяжелейшего воспаления легких, - он все же нашел в себе силы и вышел на службу. Раздирающие легкие спазмы остались и нет-нет, да и накатывали, заставляя тело трястись, словно в припадке. Слезы выступали на глаза, боль сжимала грудь и отдавалась во всем теле. Впрочем, если бы он и начал кашлять во время совещания, никто на это уже не обратил бы внимания. Странно, но многие на базе начали болеть, каждый по своему - словно какая-то лавина болячек накрыла людей. Держались-держались и вот, - на тебе! У кого сердце, печень, почки, у кого вдруг обнаружился диабет. Словно сработал какой-то предохранитель.
Предохранитель наоборот.
А что они хотели? Два с половиной года бессонных ночей, постоянного стресса, ожидания навала больных обезумевших сынов племени, которое раньше называлось человечеством.
Ген-код создавался для увеличения продолжительности жизни людей. Вместо этого он её, наоборот, в предельно короткий срок сократил. Человек исчезал. Появлялась вечно голодная безобразная тварь. Сотни, тысячи, миллионы, а потом уже и миллиарды зараженных нелюдей. Тупые приматы, способные не есть годами, обходящиеся минимумом воды. Сильные, выносливые, безумные.
Может, даже счастливые…
Вершина эволюции!
Выжившие, кто знал, что такое порядок и дисциплина, кто имел право пользоваться госзапасами, переселились за Урал, в отдаленные северные районы, куда зараженным было тяжело добраться. Но больные все равно забредали. Их вылавливали, отстреливали, сжигали – благо тварей было не так уж и много.
Два с половиной года войны. Им ещё повезло, после переезда за Урал жорики полгода не трогали, - было время подготовиться, а потом началась мясорубка на износ, на пределе сил. Тогда никто не болел, даже врачи санстанции забыли, что такое грипп и ОРЗ. И вот настал момент, когда волна пришельцев начала спадать, зараженные стали появляться все реже и реже.
- …не отвечают пять западных и три юго-западных патруля. Пропала связь с двумя караульными точками. Это, вашу мать, уже система. Мне хоть кто-то может объяснить, что здесь происходит? Игэкээмов не видно три месяца и две недели. Расслабились? Или эта зараза обошла вакцину? А, док? Что скажешь? Наши начинают болеть?
Завлаб сделал короткий вдох, - больше воздуха в легкие набрать нельзя - свалишься с приступом кашля, - ответил сипло:
- Если пропадают люди, и мы не понимаем, что происходит, предлагаю возобновить патрулирование беспилотников широкого спектра. А насчет вакцины я спокоен. Вообще сейчас думаю, что прививки особой роли не играли. Все, кто должен был заразиться, уже заразились. Кризис пошел на спад. Это жо… э… игэкээмы скорее всего чем-то больны.
- Ага, волки от испуга скушали друг друга.
В кабинете никто шутку командира не оценил. Полковник скривился, словно от зубной боли, отвернулся, посмотрел в окно.
Грязного цвета тучи наплывали, царапая брюхом о наконечники высоченных елей. Сильный ветер раскачивал деревья, и казалось, что они кому-то машут, кого-то зовут. Низкое северное небо слабо освещало кусок видного из окна пустого плаца. Дисциплины - ноль… народ начал пить. Раньше не пили, держались, а сейчас…
- Скоро октябрь. Придут морозы, выпадет снег и пришлых можно будет легко заметить с воздуха. Чуток подождать надо. Пока с патрулями повременим, а придет зима - птички проследят.
«Доктор дело говорит», - подумал полковник...
***
Завлаб после совещания спать не пошел - спустился в бункер, где обитали операторы БПЛА. Когда-то здесь за раз управлялись двадцатью штурмовыми терминаторами, способными остановить полчища ИГКМ-ов (инфицированных ген-кодом Мафусаила). Сейчас, наконец-то, наступил мертвый сезон. Пара патрульных облетов зоны вокруг в/ч 61270 в сутки – и всё.
Док в этот ранний час нашел одного паренька, рубящегося по внутренней сети в шахматы с кем-то из Находки.
- Дружище, тебе долго? – спросил он.
С левой стороны груди шахматиста в рамке была вышита надпись «И.Стеклов». Погоны старшего лейтенанта.
Оператор поставил игру на паузу, его пальцы, словно у пианиста, пробежали по клавиатуре и он развернулся к гостю.
- Всё. Я к вашим услугам, Док.
Завлаб придвинул удобное глубокое кресло и с видимым удовольствием в нем устроился.
- Себе бы такое… Всегда говорил, что самые лучшие вещи у военных. Я даже белье раньше носит только с наших складов. А футболки? Такую оденешь, на морозе пойдешь зарядку делать – и ничего, тепло. Настоящий хлопок… Я тут по какому поводу… Скажи, на запад далеко наши птички залетают?
Оператор задумался, посмотрел вверх и направо.
- Сложно сказать… Недели полторы назад были… На сто километров. Мы же топливо экономим.
Док кивнул, он об это знал.
- А ты сейчас можешь скорректировать маршрут? Или надо спросить капитана?
Оператор ответил:
- Зачем его дергать? Вас какой квадрат интересует? Наш «грач» 7632-6 по улитке шерстит.
Завлаб подкатил кресло к висящей на стене карте.
- Так, Х -76,Y-32... Давай веди его на северо-запад по дуге и возвращай через север.
- А что ищем?
Доктор, подумав мгновение, ответил:
- Тепловизоры ещё работают?
Старший лейтенант обернулся на завлаба, спросил удивленно:
- А это ещё зачем? Жорики ведь…
- Я знаю, но тут такое дело… В тех краях что-то случилось с патрульными. Стационарные датчики обнаружения ИГКМ не срабатывают, значит, проблема в другом. Я вот что подумал: природа не терпит пустоты. Вокруг тайга, когда-то здесь водились волки, медведи, рыси…
- Но они ушли.
- Но могли вернуться. Вдруг патрули напоролись на волчью стаю? Так что, будь добр, вруби тепловизор и сними мне всю западную от нас зону. Я часа через три спущусь.
Завлаб пошел к себе. Тяжело поднимаясь по ступеням, борясь с отдышкой, он брался за никелированные поручни, тянул их на себя, помогая ногам перемещать тело выше, и выше… К свету, всё ещё живому миру…
К нему снова возвратились воспоминания, которые он очень хотел забыть. Это нормально, это – наука. Жизненные ситуации, в которых мы показали себя с плохой стороны, людьми затираются. Человеческая память старается эти воспоминания закупорить, уничтожить, словно ничего такого и не было.
А вообще мы в жизни хорошие, добрые, честные…
Когда-то давно он дал слабину и оставил старика умирать на заброшенной базе. Одного. Через полгода он вспомнил о том случае, и первым его желанием было проверить личный ящик, а вдруг старик ему все это время писал? Но доктор подозревал, что если это было и правдой, то письма могут быть не совсем приятными. Для него… И он просто заставил себя о Сером забыть. Это оказалось сделать очень даже легко. Когда погибает вся семья, большая часть знакомых и коллег, весь мир, наконец, то стереть какого-то старика – раз плюнуть. Но сейчас, в момент, когда завлаб поднимался по лестнице, личное отступило перед научным интересом. Почту надо проверить, что бы там ни было.
Он когда-то уже рассчитывал риски распространения критически опасных животных в случае форс-мажора… может, настало время обновить данные? А что если на базе остался какой-то неучтенный им кот? И он спарился с одной из его экспериментальных, оставленных старику кошек? А что если они вырвались за пределы периметра? Его кошки должны были получится… крупными… да, скажем так, крупными… У кошек развит инстинкт уничтожения любого конкурента на их территории, поэтому они убивают белок, ящериц, крыс. Первое поколение, знающее людей, ещё могут сосуществовать рядом с нами, но второе будет диким. А если они приспособятся к мясу жориков, и будут к ним относиться не как к конкурентам, а как к добыче… Тогда… при наличии почти неограниченной кормовой базы, такие кошки начнут размножаться с… арифметической, а потом геометрической прогрессией. Это если бы всю планету заполонили супер-тигры. Док предполагал, что никакой тигр не выстоит против кота такого же размера. Если подумать, чисто гипотетически, сколько, навскидку, потребуется времени, чтобы гены более сильного животного (форсированных уссури) вытеснили слабые (обычного кота)? Два года, три? Сколько времени необходимо крупным животным, чтобы завоевать ареал, достаточный для окончательного установления породы и стать, наконец, опасным не только для жориков, но и для людей? Пять лет, десять?
Может зря он паникует?
Завлаб зашел к себе в кабинет. Вывел комп из спящего режима.
Он не открывал свою личную почту 2 года и семь месяцев. Со дня смерти жены. Несколько щелчков мышкой и…
Среди вороха ненужных уже никому писем Док сразу отметил послания от Иванны Юрьевны. Всего двенадцать - первое через две недели после их отъезда, последнее в ноябре следующего года. Получается Серый продержался на базе восемнадцать месяцев. А Док ему отпускал всего лишь три…
1. 17 июля. Привет, Док. У меня все в норме. Жориков не видно. Всю живность выпустил, бродят, где хотят.
Внутренняя связь – класная штука, списался с ребятками из Минска. Держатся пока. С жратвой у них, правда, хуже, чем у меня. А с водкой лучше. Там и девчата есть. Котики растут.
2. 2 августа. Привет, Док. Жориков не видно, но они, наверное, приближаются. Собачки чуют что то. Сами патрулируют, и учить не надо)). Котики твои растут, но какие-то худющие, доходные. Боюсь здохнут.
3. 29 августа. Спешу тебя успокоить, Док. Выжили твои Тося и Люся))) Мяса в три рыла жрут каждая. Вымахали прилично. Только они телом больше не на кошек, а на авганских борзых похожи. Лапы длиные, как у гепардов, но мощные. Пушистые такие, но линять начали. Удачи, Док.
4. 30 августа. Нихера это не Тося и Люся. Ты чем смотрел, Док? Это Люся и… Толик. Вот я ржал. Понятно, меха много, но у вас столько дипломов, и не распознать самца?
5. 18 сентября. Привет, Док. Жаль, тебя здесь нет. Вот бы порадовался. Чувствую себя внучатым братаном Запашных. Толик и Люся, я тебе скажу, - это просто… просто… нет слов. Я не кошатник, ты знаешь, но чем меньше мы женщин любим, тем они к нам сильнее прикипают. Ну, я тут не про женщин. Толик и Люся от меня не отходят ни на шаг! Я столько любви от жтивотных ещё в этой жизни не видел. А умные! Это они от собак нахватались. Я пытаюсь с ними заниматся. Апорт, сидеть, палку принеси))) Так ржачно. Никогда не думал, что у меня будет пара своих домашних ягуаров. Или тигров? Они ведь петнистые, а местами полосатые. Если бы оставили фото или видео, обязательно бы снял. Тебе бы это понраивлось. Они хорошие. Когда сытые. Жорики по округи лазиют. Но мало. Я их минометом отганяю.
6. 29 декабря. Ребята в Минске всё… так печально. Эти твари постепенно в бункер пролезли. Через винтеляцию. Сначала крыс пустили. Это ты Док правильно придумал. Я с Толиком ничего не боюсь. Вот уж где самец, так самец!!!! Вся свора его признала за вожака. Сюда никто не прорвется, а если посмеет – милости просим!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
7. 31 декабря. С Новым годом, док и все-все, кто меня помнит, знает. Я тут не писал, но, чего уж-то… нашел я клад – кто-то из технарей канистру с «массандрой» припрятал на чердаке казармы. Что стекла в самолетах заливают. Провожаю старый год и буду сегодня встречать новый. Удачи вам там, Док. На новом месте.
8. 8 января. А у меня праздник. Люска родила четырех котят! Четыре пухнастых шарика. Назвал их Лето, Осень, Зима и Бобик. Потом, когда пойму кто из них мальчик, а кто сучка, по новому переиначу. Или нет, вдруг угадал? Я тут приболел чуток. Не советую тебе самому себе зубы рвать. И спирт не помогает.
9. 22 марта. Жорики вообще обнаглели. Во всей округе их полно. Шарятся. Нервы треплят. Собаки лают - по ночам спать невозможно. Стоят на краю рва, смотрят. И так целыми днями. Замерли и смотрят. Ни шевелятся. Пока, Док. Я кстати, уже здесь сколько месяцев торчу? А ты мне сколько отпускал? Одно жаль, канистра давно уже закончилась. Рою дальше.
10. 23 марта. Нашел! Толик учуял. Я ему дал понюхать, он и нашел. В столовой. В трехлитровом бутеле была закатана. А с в виду березовый сок – ни по чем не догадаешься. Я тут заметил, как Толик реагирует на мертвяков. Вот дали бы ему их, он бы их разорвал! Это я пишу то, что вижу. Они стоят, а он подоёдет к воротам, смотрит на них через прутья. Хвост из стороны в сторону, по бокам хлещет. И взгляд такой стальной. Клыки обнажит и рычит так утробно. Вообще не боится их. И остальные тоже. Словно ждлут, когда можно будет пощупать этих жориков. И мне кажется жорики их боятся. Когда Толик начинает реветь, это он так свое лидерство устанавливает, котята то уже вымахали, задирают его. Так мертвяки шарахаются, отбегают, а потом снова назад. И стоят. Смотрят, сволочи. А крысы, как ты и говорил, прогрызли ходы, но не наглеют. Таятся по углам. Кто зазевается, мои кошечки их вмиг находят. Так что Док, ты мне жизнь спас. Собачки бы с этими тварюками не справились бы ни за что. Спасибо тебе, дружище.
11. 13 ноября. Короче, я тут счет потерял, сколько у меня уже здесь живности накопилось. Пока Толик меня защищает, но как долго это будет продолжаться не знаю. Всё таки я их кормилец. Но с такой скоростью никаких запасов не хватит. Ледник не железный. Вернее не резиновый. Ещё начнут моих собак жрать. Всё к этому идет. Дерутся постоянно, лидерство устанавливают. Задолбался я Толика штопать. Думал база большая, ага… короче я тут вот что придумал. Назад мост опущу и выпущу их пастись. Пусть жориков гоняют – все же развлечение. Не стрелять же их. Я к котикам уже привык.
12.
Короче, пишу через два часа. Опустил мост. Ох как они сыпанули наружу!!!!!!!!!! А жорики как побежали от моих кошечек)))))))))))) Бля, Док, ты бы видел что там творилось. Я ржал как оглашенный. Варфоломеевская ночь. Котики их не просто рвут на части, они их жрут! С удавольствием. И это… я мост назад поднял. И наверное никого пускать назад больше не буду. Мне для защиты от крыс хватит Толика и Люси. Удачи тебе Док.
Завлаб закрыл глаза.
Один идиот пожалел старика, старик пожалел собачек. Теперь счастливых обладателей иммунитета от ген-кода ждет непростая судьба. Док уже знал, что покажет съемка с беспилотника.
Не добили жорики?
Доканают котики.