12-й год Сёкоку был примечателен ранней, тёплой весной. Еще не закончился февраль, а солнышко уже начало припекать, и по лесам и долинам побежали звонкие ручейки. Люди радовались ясным денёчкам, старались проводить побольше времени на улице, и даже сам сёгун Ёсимунэ решил проветриться и посетил горячие источники, расположенные неподалёку от Киото. Процессия растянулась на добрый километр; свита сёгуна была, как водится, весьма и весьма многочисленна, а сам правитель страны Восходящего солнца путешествовал в вычурном паланкине. Ничто не предвещало беды, однако вернувшись в свою резиденцию после купаний, сёгун пожаловался служанке на лёгкое недомогание.
− Кажется, у меня лёгкое недомогание.
Почтительная служанка налила Есимунэ горячего сакэ, накормила своего господина  рисом и уложила спать: утро вечера мудренее. Увы! Сон не помог гордому правителю клана Токугава. Утром он пожаловался служанке на поднявшуюся температуру.

Простуда — дело поправимое. Поначалу сёгун не стал обращать на неё внимания; он работал с документами, превозмогая головную боль, и пил горячее сакэ, дабы успокоить раздраженное горло. Но горло болело сильнее с каждым часом, и с каждым часом для его успокоения требовались всё большие и большие порции сакэ. Рассудок Ёсимунэ постепенно помутнялся, и на исходе дня он уже не мог подписывать документы, но лишь рисовал на них совокупляющихся мужчин.

На следующий день лучше сёгуну не стало. Боль в горле казалась нестерпимой, и правитель Японии наконец решил воспользоваться услугами лекаря. Придворный доктор осмотрел простудившегося хозяина и прописал ему горячее сакэ, за что был бит палкой. Вскоре, однако, Ёсимунэ всё-таки воспользовался советом доктора и вновь напился; в результате целый ворох важных бумаг был изрисован изящными членами, а посла, принёсшего послание из императорского дворца, захмелевший сёгун велел прилюдно содомировать на главной улице города.

Но даже такие радикальные меры не поспособствовали избавлению от злосчастного недуга. И тогда старый церемонимейстер, зашедший к своему хозяину с целью справиться о здоровье, предложил обратиться к иноземным морякам, вставшим на якорь в ближайшей бухте.
− Говорят, они весьма преуспели во врачевательстве. Их лекарства могут одолеть любую хворь; одна беда, горькие слишком.
− Горько бывает, когда гейша уходит, прельстившись дворовой собакой. Веди своего знахаря, да побыстрее!
Сказано — сделано. Спустя час в комнату сёгуна вошел здоровенный белобрысый голландец. Он почтительно поклонился и представился.
− Фюгель ван Педерсен к вашим услугам!
− Здравствуй, чужестранец! Говорят, ты умеешь исцелять хвори...
− Вовсе нет. Но у меня есть чудодейственное средство, способное победить любую болезнь. Взгляните! — голландец протянул сёгуну баночку с белым порошком.
− Из чего же оно состоит?
− Как знать! Корабельный врач никогда не рассказывал нам об этом.
− Постой-ка. Говоришь, у вас на корабле есть врач? Так почему же ко мне прислали тебя, а не его?
− К сожалению, наш врач скончался от простуды еще во время плавания. В противном случае он безусловно явился бы к вам лично.
Сёгун задумался. В словах иноземца чувствовался подвох, но Ёсимунэ не мог понять, в чём же он заключается.
− Чёрт с ним. Как принимать лекарство?
− По одной чайной ложке три раза в день. Запивать водой. Позаботьтесь о необходимом количестве жидкости заранее; порошок и вправду очень горький, с непривычки вас может стошнить.
Ёсимунэ не предал значения этому предостережению. Служанка принесла стакан воды, сёгун насыпал порцию лекарства в ложку и отправил её прямиком в рот. В одно мгновение лицо японского правителя побагровело; глаза вылезли из орбит, из горла раздался жуткий хрип, а из-за судороги, что свела тело несчастного, стакан с водой покатился по полу.
− Убийца! Ты решил отравить нашего повелителя! — вскричали прибежавшие на шум самураи и начали было доставать из ножен свои большие, продолговатые катаны.
Но голландец понял, что дело дрянь, и решил взять его в свои руки. Он подобрал с пола наполовину пустой стакан, подбежал к сёгуну и влил ему в рот остатки воды. Ёсимунэ тут же начал откашливаться; вскоре он пришёл в себя.
− Ужасная гадость это твоё лекарство, — устало говорил сёгун несколько минут спустя. — Может, этот выскочка и не хотел меня отравить, но смерти он определённо заслуживает. Самураи, сделайте ему харакири!
− Мой повелитель, не спешите отдавать такой приказ, — за голландца вступился мудрый церемонимейстер. — Это осложнит и без того непростые дипломатические отношения с нашими заокеанскими друзьями.
− Хорошо. Самураи! Не делайте ему харакири. Сделайте ему что-нибудь другое, на своё усмотрение. 
Самураи переглянулись и увели Педерсена куда-то на задний двор.

Близился вечер. Наступила пора принимать очередную порцию лекарства, но сёгун и думать об этом не хотел. Старый церемонимейстер сидел рядом с хозяином и переживал за него.
− Быть может, следует запить порошок горячим сакэ?
− Я бы не стал рисковать.
− В таком случае его можно заесть рисом.
− Как знать...   
За стенкой послышались шаги. Один из фаворитов сёгуна, молоденький самурай Садамото зашел проведать захворавшего. Ёсимунэ очень обрадовался этому визиту; целый час он беседовал с самураем о всякой ерунде, втайне радуясь появившемуся поводу для того, чтобы забыть о приёме лекарства. На прощание Ёсимунэ с сожалением отметил:
− Я с удовольствием оставил бы тебя на ночь в своих покоях, но не в этот раз. Я чувствую себя настоящей развалиной!
− Ничего страшного! — улыбнулся Садомото. — Скоро вы поправитесь, и тогда я останусь у вас не только на ночь, но еще и на утро.
Ёсимунэ обнял своего любимчика и проводил до дверей, а после вернулся на своё ложе и нахмурился, увидев банку с порошком. Но из мрачных раздумий его вывел церемонимейстер, о присутствии которого сёгун уже успел позабыть.
− Кажется, я знаю как вам помочь! Попросите своего товарища вернуться.
− Это еще зачем?
− Пусть этой ночью любовь исцелит ваш недуг!
− Идиот! Я еле стою на ногах, и кажется, у меня опять поднимается температура.
− Садомото вам поможет. Мы засунем вашу вечернюю порцию лекарства ему в член.
− Старый болван! Тут я болею, а не он. Или это для профилактики?
− Вовсе нет! Вспомните школьный курс анатомии; наш организм получает полезные вещества из пищи, всасывая их желудком или кишечником.
− И что дальше?
− Мы насыпем лекарство в член самурая, а ночью он сольётся с вами в экстазе, и когда его нефритовый стержень проникнет в ваше чрево, лекарство вместе со спермой окажется в кишечнике. 
− Блестящая идея! Так и поступим.

Садамото был несколько обескуражен, однако подчинился требованию хозяина. Он стойко вытерпел неприятный процесс введения лекарства в член и мужественно перенёс последовавшее за ним пощипывание; судя по всему, вещество было не только горьким, но еще и едким. Однако как только фаворит уединился с сёгуном в опочивальне, его достоинство набухло от возбуждения, и болезненные ощущения отошли на второй план.

Эксперимент удался. По крайней мере, утром сёгун чувствовал себя гораздо лучше. Утренняя порция лекарств также была введена в его брюхо новомодным способом, но возникла проблема. Садомото был искусным каратистом, и нынешним вечером ему необходимо было получить чёрный пояс, совершив необходимый для этого обряд на вершине горы Фудзи. По древней японской традиции чёрные пояса выдавались раз в четыреста лет, а потому все каратисты стремились успеть поучаствовать в церемонии, чтобы не остаться вечными новичками.
− Ничего страшного! Беги скорее на гору, а завтра мы продолжим лечение! - уговаривал своего любимчика Ёсимунэ.
− Этому не бывать! Голландец предупреждал вас, что прерывать лечение недопустимо! - отвечал Садомото. - Я сделаю себе харакири, если у вас возникнут осложнения!
Сёгун был в замешательстве. Ему не хотелось портить карьеру своего любовника, но и собственное здоровье вызывало опасения. Не случилось бы чего! На помощь пришёл мудрый церемонимейстер.
− Я предлагаю поступить следующим образом. Садомото пусть поезжает на гору Фудзи, а мы с вами изготовим восковой член, внутрь которого поместим порошок. Вы усядетесь на него поудобнее и представите, будто бы занимаетесь любовью, а когда жар вашего тела расплавит воск, лекарство попадёт прямо в кишку.
− Замечательная идея! - Ёсимунэ и Садомото расхохотались, бросившись обнимать старика. - Мы прикажем содомировать тебя прилюдно!
− Нет-нет, это слишком большая честь для моей дряхлой задницы, - отнекивался мудрец.

Восковой член сделал своё дело. Через несколько дней Садомото, успевший поучаствовать в церемонии и заполучивший желанный чёрный пояс вернулся в Токио и встретил своего повелителя в добром здравии. Иноземное лекарство справилось с недугом, и Ёсимунэ хотел было отблагодарить голландца, но самураи, коим было велено сделать с ним что-либо на своё усмотрение, так и не смогли объяснить, куда запропастился ван Педерсен.

Новый способ введения лекарства зарекомендовал себя, и вскоре восковые свечи в форме членов появились даже в самых глухих деревушках на далёких южных островах. Японцы не только с удовольствием лечились, но и активно занимались профилактикой. Шло время, и в 19 веке сёгунат Токугава был свергнут лоялистами. В период Бакумацу европейские веяния стали популярны в стране Восходящего солнца, и мужеложество постепенно уступило место гетеросексуальным отношениям. Многие мужчины начали считать введение члена в собственный зад неприемлемым, а потому восковые капсулы с лекарственными веществами перестали изготовлять в форме пениса. Теперь это маленькие, тоньше мизинца, цилиндры: однако их целебное действие столь же велико, как и триста лет назад. В наши дни ректальные свечи используются повсеместно, но мало кто знает, что их изобретению человечество обязано справедливому сёгуну Ёсимунэ, его верному другу Садомото и мудрому церемонимейстеру, чьё имя сокрыто туманом прошлого.