- 15 -

                            Центральный Лондон. Великобритания.
                            Пивной бар «Приятель герцога».
                            Среда. 19-00.

- Как ты знаешь, мой прадед был русским офицером, - задумчиво произнес Роберт Росс, разглядывая пёстрый поток вечерних прохожих. - Его звали Иван Рослин. Не попади он в плен тогда, в 1915 году, под Августово, не сидел бы я сейчас здесь с тобой, Макс...
- Миллион лет назад, когда я впервые услышал эту сумасшедшую историю, - усмехнулся Флэнеген, - я решил, что это всего лишь типичная романтическая легенда, призванная оправдать твой извращенный интерес к «русской теме». Представь же моё изумление, Роберт, в тот момент, когда я впервые познакомился с твоим личным делом. Ты действительно самый настоящий русский, несмотря на жалкие остатки твоей рыжей саксонской шевелюры и твою поистине неистребимую британскую скупость!
  Агенты негромко рассмеялись.
  Благодаря этому изумительному лондонскому вечеру - почти безветренному, с мягким и нежарким июньским солнцем, сегодня они наслаждались своим законным «пивом по средам» прямо на улице - в мягких плетеных креслах за круглым металлическим столиком.
  Официант - невысокий улыбчивый итальянец - принёс им очередную пару кружек, и молниеносно сменил пепельницу: все последние дни Росс дымил практически без перерыва.
- Да, мне чертовски нравятся русские, - решительно заявил он, делая из кружки большой глоток. - В отличие от той странной публики, которую в последние годы по совершенно непонятной для меня причине пригрела на своей груди Британия, русские люди - а мне нравится называть их не просто «русские», а «русские люди»! - представляют собой весьма достойный образец «хомо сапиенс».
- Боюсь, твое видение слишком упрощенное, мой дорогой Роберт, - снисходительно заметил Макс. - Ведь наше общение с ними почти никогда не выходит за пределы Центрального Лондона, а это согласись, накладывает определенный отпечаток...
- Не могу с этим согласиться! - горячо возразил Боб, отставив кружку в сторону. - Я понимаю, о чём ты, но здесь, в Централ Лондоне, помимо российской элиты, проживает ещё и огромное количество простых людей - рабочих и служащих, молодых и не очень, одиноких и семейных. Всего, по самым скромным оценкам - около четырехсот тысяч русских иммигрантов!
- Нет, ну в целом, я конечно не стану с тобой спорить, - задумчиво кивнул Флэнеген. - Основные проблемы для Лондона, как и для всей нашей страны, создают, безусловно, не они... Я бы даже сказал, удивительно, но русские в целом оказывают благоприятное воздействие на нашу экономику, культуру и социум. Единственное, что меня раздражает, так это взвинченные ими и совершенно неоправданные цены на жильё!
- Да, но ведь дело не только в русских, - отмахнулся Боб. - Тут и арабы, и китайцы, и латинос... Мы живем, по сути, в самом центре мира, и цены здесь росли всегда...
  Народ в пабе постепенно прибывал.
  Молодежь - учащиеся колледжей, офисный «планктон» и просто городские бездельники - уже заполнили собой всё внутреннее пространство «Приятеля герцога», стремясь оказаться как можно ближе к огромным, развешанным по стенам телеэкранам: меньше чем через час ожидалась трансляция матча «Арсенал» - «Манчестер Юнайтед».
  Места снаружи также были практически уже все заняты, и Росс в который раз похвалил себя за смекалку: идея выпросить у Джипо (так звали официанта) дополнительный летний столик принадлежала именно ему.
- Я знаю, когда мы не на работе, мы не говорим о работе, - предваряя возможные возражения, начал Боб. - И поэтому я бы хотел поговорить немного об ином...
- Так, может быть, в другой раз? - лениво отреагировал Флэнеген. - Если честно, то политика раздражает меня ничуть не меньше, чем наша долбанная работа.
- Согласен, - обезоруживающе улыбнулся Боб. - Но политика нас никогда не касалась и не касается. Ведь на службе мы заняты лишь тем, что налаживаем контакты и общаемся с людьми.
- В этом - ты прав...
- И именно глядя на людей, в особенности - на тех, с кем мы с тобой уже несколько лет усиленно работаем, мне пришли в голову две совершенно сумасшедшие и одновременно гениальные, как я смею надеяться, идеи.
- Идеи? - удивился Флэнеген. - Но ты пьёшь всего вторую кружку...
  Росс заговорщицки подмигнул и, придвинувшись к столику, заговорил, понизив голос:
- Последние десять, или даже пятнадцать лет все мы - и ты, и я, и Контора - боремся за свержение так называемого российского тоталитарного режима. Мы мутим воду, жмём на политиков и на крупный бизнес, мы стравливаем Запад и Восток, интригуем общественное мнение и постоянно платим, платим, платим...
- Я знал, что не следовало вестись на твои уговоры, - усмехнулся Макс. – «Просто посидим в пабе, поболтаем, и никакой социологии...» Кажется, ты это мне сегодня обещал?
- Дай же мне высказаться! - взмолился Росс. - Или у меня наступит прогрессирующая шизофрения. Я физически не могу переносить всё это в одиночку!
- О'кей, бомби, - разрешил Флэнеген. - Но учти, в следующий раз ты будешь пересказывать свои идеи уже не мне, а - вон тем ребятам. Видишь, в зеленых платках, джинсах и с бородами - беженцы из Сирии?
- Договорились! Ты - настоящий друг... И вот, значит, мы боремся, - настойчиво повторил Боб, отмахиваясь от дальнейших возражений. - Но чем дальше и чем больше мы стараемся, тем крепче и основательнее становится этот самый тоталитарный режим. Потрачены миллиарды, убиты тысячи людей, нарушены вековые исторические связи между странами, а «великий русский Государь» и его чёрное окружение продолжают творить своё злое - с нашей, разумеется, точки зрения - и дьявольское дело.
- И ты...
- Да! Я наконец-то обнаружил, в чем секрет! - торжествующе рассмеялся Боб. - Столько лет я собирал информацию, анализировал, прикидывал, пытался понять. И оказалось, что всё гораздо проще, чем мы предполагали. Оказалось, что разрушить деспотию в России не так и трудно, главное - чётко знать, что нужно делать. А как раз этого-то никто и не знает. Ни шеф, ни Контора, ни даже эти долбанные эксперты!
- Но ты - знаешь? - прищурился Макс, стараясь оставаться серьезным.
- Да, - с готовностью кивнул Боб. - Знаю. И сейчас я тебе всё объясню.
- Только покороче...
- В общем, смотри. Давай на секунду абстрагируемся от всего российского руководства - вообразим, что его не существует. И оставим только одно население: людей, которые просто живут в России - нормальных законопослушных граждан.
- Хорошо, давай.
- О'кей, и что мы увидим? А увидим, мы, Макс, то, что всё это население  - в глазах нашего «гуманного и прогрессивного» мирового сообщества - уже очень много лет не признается людьми! Ни законодательно, ни теоретически, ни практически. Русский или российский - значит не человек. Причем, не в переносном, а в самом прямом смысле слова!
- Подожди, - не выдержал Флэнеген. - Что это ты такое несешь? Как, то есть - не признается людьми? Я думал, у нас с тобой серьёзный разговор...
- Конечно! Конечно, серьезный! - воскликнул Боб. - Ты только выслушай. Выслушай до конца и не спорь.
  Он перевёл дух.
- Смотри. Сначала распался Советский Союз. Коммунизм Брежнева умер, и республики кинулись врассыпную на волю, как из тюремной камеры. Закавказье, Средняя Азия, страны Балтии... Они порвали с советским прошлым в считанные дни, провозгласив себя свободными, и стали строить новое общество: кто-то - демократию, а кто-то - наоборот, диктатуру, но уже без России, без коммунистов и без русских. И казалось, им бы жить и радоваться, забыть Советы как страшный сон и показать всему миру, что они не такие, а - иные, новые. Но вместо этого бывшие «братья» кинулись самозабвенно расправляться с остатками русского этноса на своих суверенных территориях! Азиаты ограбили русских до нитки, кавказцы просто вышвырнули их вон, растерзав всех, кто не смог или не захотел уехать, латыши и эстонцы лишили русских гражданских прав и официально объявили «людьми второго сорта». И даже украинцы, их по-настоящему братский народ, первое, что сделали, освободившись от советского ига - это заклеймили русский язык «языком оккупантов», а самих русских - своими смертельными врагами!
- Что ж, наверное, их можно понять...
- Да, но понять тогда - не сейчас. Прошло уже четверть века, и сегодня подрастает новое поколение россиян, не имеющее никакого отношения ни к коммунизму, ни к Советскому Союзу. В чем провинились они?
- Из тебя получился бы неплохой адвокат, - усмехнулся Макс. - Когда нас выгонят из Конторы, то прежде чем идти мыть полы в «Макдональдс», попробуй себя в юриспруденции...
- Теперь посмотри на происходящее глазами цивилизованного европейца. Да, мой прадед был русским офицером, но уже мой дед служил пилотом британских Королевских ВВС! Он сражался с нацистами во время Второй мировой, и мне непонятно, почему сегодня нацисты - открыто гордящиеся своими «арийскими корнями» последователи Гитлера сидят «в одной упряжке» со мной, британцем, на правах друзей и соратников?!
- Ты имеешь в виду...
- Да, я говорю об эстонских и латышских «новых европейцах»! Кто позволил этим недоумкам, этим выродкам, которые до сих пор цитируют Гиммлера и раздают ордена палачам Дахау и Освенцима, вступить в наш трижды клятый Евросоюз? Неужели он создавался для такого позора?!
- Расслабься, Роберт, - примирительно сказал Флэнеген. - В тебе сейчас говорят этнические корни, и я тебя хорошо понимаю...
- Поляки, которых Гитлер сжигал в печах миллионами, сегодня люто ненавидят русских - так же как и чехи, словаки или венгры. За что? За снос немецких концлагерей, за прекращение войны, за послевоенный - унылый, но сытый и благополучный социализм? Я понимаю, тотальный брежневский «вэлфер» пришелся не каждому по душе, но разве это веская причина, чтобы навсегда перестать считать за людей огромный и многонациональный народ?
- Да кто тебе сказал, что их не считают за людей? Они - люди, просто не такие как мы...
- Вот именно! Недочеловеки, персоны без гражданских прав, «люди второго сорта». Ты посмотри: Европа сегодня открыта для всего мира - в любую из стран ЕС могут приезжать все кто угодно: африканцы, арабы, турки, латиноамериканцы и даже папуасы со своими луками. Но есть две нации, кому свободный въезд в Европу закрыт навсегда - это китайцы, которые, впрочем, сами настояли на таком порядке вещей, и - конечно же, русские! Любой никарагуанский нищий, наркоман с Ямайки или сомалийский повстанец запросто посещает Лондон, Париж или Рим. Он живет там сколько хочет и как хочет, но если ты - русский, то тебя ждёт многодневная - совершенно идиотская, перегруженная тоннами документов процедура получения визы, а зачастую - и отказ. И для них - для таких же, как и мы, белых христиан, живущих вместе с нами на общем континенте Евразия - это крайне унизительно.
- Ну, подумаешь, визы. Не настолько это и важно...
- О'кей, к чёрту визы! Но ты попробуй, заблокируй европейский банковский счёт любого частного клиента из Турции, Индии или Парагвая, и увидишь, что будет. С тебя потребуют сотню бумаг и постановлений суда - ведь это же прямое нарушение прав! Однако если счёт открыт на русское имя, то он блокируется без проблем - не нужно иметь даже подобия оснований. Достаточно просто позвонить и сказать, что счёт принадлежит русскому преступнику – и аккаунт тут же закроют, а деньги уйдут в карман банка. Судиться бесполезно - суды Европы под разными предлогами просто игнорируют частные иски от россиян или русских...
- Пусть открывают счета у себя дома.
- Вот-вот! Идём дальше... Русским крайне туго дают убежище, даже когда налицо все основания, включая прямую угрозу жизни и наличие заявителя в списке «Эмнисти Интернэшнл»! Офицеры «Хоум Оффис», традиционно лояльные к албанским бандитам и африканским людоедам, зачастую даже не принимают прошение об убежище от русского заявителя - в нарушение всех международных норм и принципов элементарного гуманизма. О чем мы говорим, если в большинстве случаев наша полиция и вовсе не возбуждает дела, где жертвой преступления является русский или россиянин - они попросту не считают его субъектом права!
- Послушай, Роберт...
- Таким образом, - не унимался Боб, - налицо открытая и повсеместная дискриминация этнических русских со стороны всего так называемого «свободного мира»! И я мог бы говорить об этом долго, просто цель моей речи совсем в другом...
- Как хорошо, что ты вспомнил! - наконец-то смог вставить Макс. - Ты обещал поведать про избавление России от тирании, а вместо этого пичкаешь меня скучнейшим леворадикальным нытьем...
- Но в этом-то и кроется разгадка! - торжествующе провозгласил Боб. - Не стану больше испытывать твоего терпения и сразу перейду к сути. Так вот, если сегодня правительство какой угодно страны выскажет открытые симпатии русским людям, мало того, предложит им создать на своей территории пусть крошечную, но независимую русскую этническую автономию - со всеми вытекающими из этого гражданскими правами, свободами и национальным самоуважением, то режим «великого и справедливого Государя» в России рухнет за считанные месяцы, максимум - за пару лет. Его просто сдует ветром, как соломенный домик с крыши сарая!
- Послушай, Роберт, ну что за ерунду ты несешь? - устало нахмурился Флэнеген. - Ты предлагаешь отдать русским иммигрантам кусок чьей-то страны, как отдали албанцам Косово - и ради чего? Только ради того, чтобы сотня-другая недовольных понастроили там свои пельменные, цеха по изготовлению самоваров и деревянные бани?
- Ты ни черта не понял! Русские сплотились вокруг своего тирана-государя лишь потому, что не видят - нигде в этом сумасшедшем мире! - какой-либо альтернативы существующему порядку. На всем земном шаре нет у них ни собственного дома, ни «земли обетованной», ни даже её идеи, и поэтому им ничего не остается, как жить в своей недоброй стране-мачехе и терпеть те же, что и везде, унижения и беды, зато - от своего - ненавидимого, но давно привычного и понятного им тирана.
  Однако если каждый россиянин будет знать, что альтернатива возможна, и что на свете существует место, где русский человек есть не иммигрант, а местный и одновременно свободный, полноправный и уважаемый всеми гражданин, то даже один миф об этом вызовет цепную реакцию массового недовольства и неповиновения тоталитарному режиму! И неважно, сколько людей реально захочет уехать, а сколько будет просто мечтать, ведь главное здесь - само знание.
  Вспомни, в своё время миф о «джинсах, сексе и рок-н-ролле в богатой Америке» уже разрушил СССР - великая держава пала без единого выстрела, исчезла в небытие словно её и не было. Теперь же наступает время новых мифов! Мифов, которые разрушат, наконец, эту уродливую, но живучую, стоящую на глиняных ногах «Империю Зла»!
  Махнув рукой, Росс, с жадностью припал к пивной кружке, как если бы хотел залить свой внутренний жар огромными и частыми глотками. 
- Что ж, идея интересная, хотя и звучит несколько утопично, - снисходительно улыбнулся Макс. - Эффект «живой альтернативы» уже не раз служил катализатором истории. Тот же СССР выступил для многих наглядным примером - для Кубы и Мозамбика, для Китая и Северной Кореи... Надеюсь, на сегодня мы закончили с «нобелевскими концепциями»?
- Я горд тем, что пусть косвенно, но я - потомок Уинстона Черчилля, - осушив свою кружку до дна, выдохнул Боб. - И поэтому государственное мышление мне совсем не чуждо. В отличие от тебя, мой хладнокровный и циничный друг...
- То есть, насколько я понимаю, ты ещё не угомонился? - рассмеялся Флэнеген. – Ах, да, ты же говорил, что идей у тебя две... Но тогда, может быть, о второй - совсем кратко и тезисно. Сможешь?
- Смогу, - хмыкнул Боб, отодвигая пустую кружку. - Только мысль эта не моя. Она, как бы это сказать... висит в воздухе. И звучит она так: а стоит ли, вообще, бороться против российского тоталитаризма?
- Да уж, воистину глубокая мысль, - снова засмеялся Макс. - Похоже, мои слова о смене работы запали тебе в душу...
- Я - не об этом, - отмахнулся Боб. - Действительно, будет ли выгодна нам по-настоящему свободная, богатая и независимая Россия? Не торопись с ответом и подумай! Ведь сегодня она управляется, по сути, нашими гражданами: любой видный российский чиновник связан с Европой или Штатами гораздо больше, чем со своей собственной страной, а значит, пляшет, в первую очередь, под нашу дудку.
  Но ты представь, что будет, если завтра новое, прогрессивное правительство России пересажает своих вороватых функционеров? К власти придут люди прагматичные и дальновидные, которые могут и не захотеть отдавать Западу все свои ресурсы за никчемные штатовские «адэерки». Им понадобится золото и наличная валюта, которую, к тому же, они станут использовать у себя дома - на благо уже своей, а не нашей, как сейчас, Родины. Отзовут из карибских «оффшоров» наворованные номенклатурой миллиарды, добьются ареста всей этой бесчисленной недвижимости - в Европе, Штатах и Канаде, начнут экстрадировать на Родину все фактически западные, но формально принадлежащие российской олигархии активы - заводы и фабрики, отели и жилые комплексы, торговые и розничные сети.
  Мало того, в общении с Западом они будут отстаивать уже не чьи-то проплаченные, а свои собственные интересы. Добьются отмены виз, достигнут разоружения, станут влиятельными как на Западе, так и на Востоке - хотя бы за счёт географического своего расположения. Русские смогут очень ощутимо потеснить всю нашу европейскую цивилизацию - для этого им нужно лишь избавиться от своего ветхого, средневекового тоталитарного режима. И мы с тобой, Макс, сейчас им в этом активно помогаем - на деньги, заметь, британских налогоплательщиков!
- Уже упомянутый здесь Уинстон Черчилль мог бы по праву гордиться тобой, Роберт, - одобрительно заулыбался Флэнеген. - А если серьёзно, то ты во многом прав: мы считаем русских дикарями, и поэтому делаем за них всю тяжелую и ответственную работу - храним и накапливаем их богатства, обороняем их от глобального нашествия афро-арабо-азиатов и даже боремся вместо них с их же тоталитаризмом. При этом, лично я, как ты знаешь, отношусь к «рашн пипл» с искренней симпатией и предпочел бы видеть их здесь в гораздо большем количестве - взамен всех этих... ну ты понимаешь, о ком я. Однако в твоих рассуждениях, Роберт, присутствует один явный и весьма существенный, на мой взгляд, изъян...
- Вот как? И какой же?
- А такой. Русским не нужна свобода. И чтобы это понять, вовсе не обязательно годами анализировать входящие данные и отслеживать политические алгоритмы, достаточно просто почитать их книги и посмотреть их фильмы. Свобода - товар эксклюзивный. Она предназначена только для взрослых и ответственных - для истинных гурманов, напрочь испорченных снобов, циников и индивидуалистов - типа нас с тобой. А, значит, она не для них. Во всяком случае, так это вижу я...
- Но как ты можешь говорить такое, Макс? - возмутился Роберт. - Особенно сейчас, перед самым стартом проекта «Килпатрик»...
  Он запнулся и замолчал, внезапно осознав, что сказал лишнее, но Флэнеген уже отреагировал. Улыбка исчезла с его лица, он резко перегнулся через стол к товарищу и, сощурившись, отчеканил ему в упор:
- Встаем. Рассчитываемся. И уходим. Ты понял?
- О'кей, - виновато и не глядя на коллегу, пробормотал Росс, поднимаясь с места. - Сейчас я схожу отлить и расплачусь. Жди меня в машине...

  Через несколько минут агенты покинули гостеприимного «Приятеля герцога», и вскоре их автомобиль растворился в постепенно сгущающихся сумерках вечернего Лондона.

  *    *    *

  Флэнеген сердито молчал всю дорогу до Элефент-и-Кастл - района, где жил Росс. Сидя за рулем, он ни разу не повернулся в сторону своего коллеги, всем своим видом выражая холодное презрение к пьянице и нарушителю служебного устава.
  И лишь в конце пути, остановившись возле самого дома Роберта, когда тот уже собирался покинуть прокуренный и душный салон их «мини-купера», Макс решил немного разрядить обстановку.
- Сегодня меня вызывал шеф, - произнес он негромко, заглушив двигатель. - Ничего особенного, нужно было просто сдать несколько старых отчетов... Но перед тем, как попрощаться, старик показал мне одну забавную видеозапись.
- Материалы «наружки»?
- Не совсем. Ты помнишь того наглого русского попа, который заманил нас в Цюрих?
- Это который с мальчиком? Ещё бы!
- Я как чувствовал - не хотел с ним связываться, и если бы не шеф, то наверное проучил бы шутника, а не заключал с ним каких-то сделок... В общем, сегодня утром Чаблин прислал старику электронное письмо, а в нем - своё видеобращение, где он отказывается от дальнейшего сотрудничества с нашей Конторой.
- Отличный ход! Полтора года умолял нас «выйти на контакт» и взять его в осведомители, а сейчас встает в позу, как будто общение с ним имеет некую ценность. Ещё один свихнувшийся бедолага, что тут скажешь...
- Очень похоже на то. На видео святой отец явно не в себе: одет в какую-то рвань, почти голый, забрался на дерево и оттуда, собственно, кричит по-английски, что прекращает всякие с нами отношения. Затем издает нечленораздельные птичьи звуки, а в конце и вовсе - мочится с дерева на тротуар.
- Ничего себе! А кто сделал запись?
- Непонятно. Скорее всего, случайный прохожий - слышно, как он спрашивает у Чаблина, куда нажимать, чтобы выключить.
  Агенты некоторое время сидели молча, разглядывая темные кроны старинных вязов в парке за окном.
- Ладно, завтра в десять, - кивнул, наконец, Флэнеген. - Доберешься сам, с утра я - в Скотланд-Ярде...
- О'кей, понял, - вздохнул Росс. - И ещё...
- Можешь не продолжать. Будем считать, что я ничего не слышал.
- Спасибо, Макс. Из-за этой стервы я уже неделю сам не свой...
- Заметно. Главное, не женись. Или тебе придется стать юристом.
- Пока, друг.
- Пока.
  Дверь машины негромко хлопнула, и Роберт зашагал к дому.
  В окнах его квартиры было темно.