Октябрь 1917 года, в России выдался поганеньким не только в плане геополитических перспектив, но и погода, отнюдь не радовала. С Финского залива дули холодные, пронизывающие ветра, в воздухе висела беспросветная хмарь, моросил мелкий дождь, и казалось, ему не будет конца. Барометр, висевший на стене в приемной первого председателя СНК, молодой советской республики В. И. Ленина беспрерывно «падал» и надеяться на то, что ясно солнышко, растолдыкнув свои лучи, по белу светушку, взойдет на небосводе, приветствовать наступление новой исторической эпохи, в ближайшем, обозримом будущем, надеяться  не приходилось. Самый технически продвинутый из большевиков, Глеб Кржижановский, бегал время от времени с линейкой на обводные каналы, замерять уровень подъема воды в Неве. Опасались стихийного бедствия. Казалось природа, взбунтовалась против власти большевиков. Пламенный революционер, второй после Ленина, не умевший плавать, Лейба Давидович Троцкий, с горячностью предлагал перенести резиденцию первого советского правительства на  крейсер «Аврора», манкируя тем, что, этот корабль должен стать ковчегом революции. Однако Ильич не спешил. Его, проведшего долгие годы эмиграции в цивилизованной Европе, смущала корабельная теснота, матросский духан и грязное состояние гальюнов. Бывший институт благородных девиц, выглядел предпочтительней, нежели матросская вотчина.

К тому же, история набирала обороты, Нельзя было сидеть на месте, сложа руки. В наступивших политических реалиях, не скроешься за крейсерской броней, нужна была мобильность. Ленин был не глупым человеком. Он понимал, что ему подфортило, и момент требовал, оседлав судьбу,  брать ее за рога. Миром владеет тот, кто ничего не отпускает на самотек. Везде необходимо личное участие. Поэтому Ленин не съехал на крейсер, а прислушался к Феликсу Дзержинскому, который сказал, - Ильич, нам нужны колеса. В те достопамятные времена под колесами наркоман Феликс подразумевал  автомобиль. Но тогда, еще, Ленин автомобили не любил и относился к ним с опаской.

Первое знакомство вождя мирового пролетариата с подобной техникой произошло в 1907 году в  Париже. Ленин, пребывая в хорошем настроении, возвращался с велосипедной прогулки. Двигаясь с ветерком, он бодро крутил педали. Редкие пешеходы жались к обочинам. Весело позвякивал притороченный к раме бидончик с пивом. На одном из перекрестков Ильич угодил под Роллс-ройс. Сидевший за рулем французский аристократ, имя его история не сохранила, успел во время затормозить, выругал Владимира Ильича «понаехавшей славянской сволочью» и был таков. Физически вождь в тот раз не пострадал, однако остался стоять как оплеванный, без пива и без велосипеда.

Обстоятельства требовали шагать в ногу со временем и товарищи Урицкий и Цурюпа, были посланы где-нибудь сыскать и реквизировать, именем новой власти автомобиль, персональное транспортное средство для первого лица нового государства. Порученцы обрисовались в кабинете вождя уже на следующее утро. С собой они приволокли худого бледного поляка средних лет, одетого в кожаную куртку парусиновые галифе и высокие американские ботинки. Голову его венчала большая клетчатая кепка с авиаторскими очками. Урицкий грубо вытолкнул незнакомца в центр кабинета и сквозь усы процедил – Ехать не хотел, контра! Оказавшись в центре внимания, поляк, сняв с головы кепи, не без достоинства отрекомендовался – начальник автомобильного гаража его высоко императорского величества Степан Казимирович Гиль и скромно добавил, – шофер – механик. В следующий момент Цурюпа жестами увлек всех присутствующих выглянуть в окно. Во дворе Смольного, у парадного входа, стояло шикарное лондо, Turcat-Mery 1915 года выпуска. Автомобиль был великолепен.

Владимир Ильич, накинув наскоро пальто, опрометью бросился во двор. Все присутствующие последовали за ним. Выбежав на улицу, шумно дыша, он стал,  ходить вокруг автомобиля, нежно поглаживая сверкающие хромом, отдельные детали. Его восторгам, казалось, не будет конца. Это был его автомобиль, такой роскошный, такой красивый, из царского гаража, да еще с личным водителем! Только ради одного этого стоило делать революцию.

Кхе-кхе, откашлялся ходивший за вождем по пятам шофер Гиль, и не без гордости добавил, 50 лошадиных сил, Владимир Ильич! Ленин окинул взглядом поляка, со свойственным ему азиатским прищуром, и ядовито поинтересовался,  - Это где и то, батенька, вы разместили целых пятьдесят лошадей, сюда то и одну не втиснешь. Гиль, несколько обескуражившись,  стал оправдываться, дескать «лошадиная сила», есть единица измерения, определяемая как мощность, затрачиваемая при равномерном вертикальном поднимании… - Достаточно, голубчик, - прервал его Ленин. – Сами не дураки, в Казанском университете обучались. В точных науках, и механике в частности, вождь мирового пролетариата практически ничего не понимал.

С прытью малолетнего озорника, заскочив на заднее сиденье, Ленин попрыгал на нем, оценивая мягкость подушек,  и попросил Гиля подудеть в клаксон. Пребывая в глубоком удовлетворении, Владимир Ильич, особым декретом закрепил за собой право пользоваться этим автомобилем, а Степана Казимировича Гиля, утвердил в должности своего штатного водителя с соответствующей окладной частью и усиленным пайком. Поляк ему понравился. Уж больно лихо дудел в клаксон.

Утром следующего дня, первый председатель СНК Владимир Ульянов-Ленин, со своей супругой Крупской отправился на автомобильную прогулку по городу. Ильич целый день пребывал в приподнятом настроении, однако Надежде Константиновне авто променад  не понравился. Ее пугало выражение злобы и ненависти, с которыми встречные прохожие смотрели на проезжающее лондо. Некоторые грозили кулаками и плевались, а недалеко от Марсова поля, в машину запустили камнем. Несколько раз их останавливали революционные матросские патрули, приняв за буржуев, но разобравшись в чем дело, взяв под козырек, отпускали.

Это было в пятницу, а уже в ночь с воскресенья на понедельник, автомобиль угнали, прямо со двора Смольного института. Ленин выглянул в окно своих апартаментов и на том месте, где стоял его Turcat-Mery, увидел пустое место. Говорят, произошел ужасный переполох. Вождь был вне себя от ярости. Именно тогда впервые ему пришла в голову концепция красного террора. Начинать вешать Ильич предлагал с бандитов, воров и спекулянтов. В одночасье основная движущая сила революции превратилась в классово чуждый элемент. ЧК стояло на ушах. Автомобиль так и не нашли. Он будто бы растворился в серо-мокрой, холодной питерской хмари. Некоторые злые языки заявляли о сопричастности к столь дерзкому и просчитанному преступлению ленинского шофера, однако Гиль, как всякий поляк умел прикинутся идиотом, что делал время от времени и как ни странно, гнев вождя обошел его стороной. По некоторым сведениям, экспроприированный Лениным из царского гаража автомобиль, перегнали в Финляндию. И там его следы теряются.

После утраты персонального транспортного средства Ильич приуныл. Найти себе автомобиль в городе победившей пролетарской революции было не просто. То, что имелось, было хламом. Остальное разобрали ушлые товарищи по партии. Ленин хоть и пользовался непререкаемым авторитетом среди партийцев, но так запросто не мог отобрать автомобиль, ни у Свердлова, ни у Феликса ни у Льва Давыдовича Троцкого.  Возможно, мешали дворянские предрассудки, а скорее, те просто бы не отдали. Пару раз вождь разъезжал по митингам на броневике, с которого произносил историческую речь на Финляндском вокзале, но увы, броневик даже отдаленно не соответствовал запросам новой власти к комфортабельной езде. Это был не Turcat-Mery.

Второй автомобиль Ленину подарил КраснВоенМор товарищ Подвойский, увидев, как Ленин подъезжает к Смольному на обычной старорежимной пролетке.  Delaunay-Belleville 45, был более мощным, комфортабельным и выглядел куда более богато, чем предыдущий Turcat- Mery. Владимир Ильич, был ужасно польщен поступком наркома обороны. На заседании СНК, которые тогда проходили ежедневно, вождь назвал Николая Ильича Подвойского настоящим товарищем и коммунистом, человеком будущего, с которого все должны брать пример. Присутствовавшие наркомы сидели, кто, виновато потупив взор, кто, скривившись в ехидной ухмылке.

Николай Ильич Подвойский, был человеком, говорят не плохим, однако все что ни делал, получалось шиворот на выворот. Тянулась за ним по жизни, какая-то нескладуха. Вскоре, подаренный им  Delaunay-Belleville 45, в котором ехал Ленин, попал в засаду и был обстрелян. Нападение по всем признакам было тщательно спланировано. Официальная советская историография вешала этот теракт то на меньшевиков, то на эсеров, а то и вообще, на каких-то наймитов Антанты, что само по себе является крайней формой идиотизма. Лично я поддерживаю версию, что предполагаемых убийц нанял Троцкий. А мишенью был отнюдь не Ленин, а Подвойский, на место которого зарился Лев Давидович и, в конечном счете, занял. Нападавшие гангстеры какое-то время преследовали автомобиль, беспорядочно паля из наганов. Второй водитель Ленина Тарас Гороховец проявил чудеса стрит-рессинга, едва ли возможные для того времени и ушел от погони. Однако лондо было все изрешечено пулями. По редкой случайности ни водитель, ни пассажир не пострадали, но был перебит маслопровод и, в конечном счете, двигатель, как говорили, дал «клина» и ремонту не подлежал. Тарас Гороховец, решив более не искушать судьбу, шоферя у первых лиц молодой советской республики, уволился и уехал в деревню, откуда был родом, а автомобиль списали в утиль. И опять Ильич, оказался безлошадным.

Renault 40 CV стала третей машиной первого председателя СНК. Покупали ее во Франции, через подставных лиц. Тому, каким должен быть автомобиль, было посвящено целое заседание правительства. Анатолий Васильевич Луночарский, истый романтик от революции, настоял на том, что транспортное средство должно быть открытым. Его мнение, о том, что если все будут видеть, что в машине едет Ленин, будет лучшей гарантией безопасности вождя. Ни у кого не поднимется рука на величайшего из величайших людей. Автомобиль Renault 40 CV казался куда более аскетичным, нежели два предыдущих, однако по техническим характеристикам и управляемости им не уступал, а что самое главное, был менее капризным и более надежным. Он отличался съемной крышей, более шумным мотором и изрядно «козлил», что Ильичу определенно не нравилось. Что бы как то уменьшить этот недостаток, супруга Ленина, Надежда Константиновна, сшила вождю изящную подушку-думку, которую тот подкладывал себе под седалище. После смерти первого председателя СНК, эту подушку выставляли в музее В.И. Ленина. После распада СССР, реликвия попала к Виктору Ивановичу Ампилову, секретарю «Российской коммунистической трудовой партии». С помощью этой вещи Виктор Иванович, будучи человеком, не ординарным, вызывал дух вождя и подолгу беседовал с ним. Сейчас этот великий артефакт коммунистической эпохе принадлежит Г.А. Зюганову, вернее его любимому коту по кличке «Мироед».

Степан Гиль, не разделяя мнение СНК, о том, что гарантией безопасности Ленина будет служить его узнаваемость, свою манеру вождения сменил с вальяжной, на крайне агрессивную. Рассекая на предельной скорости и дудя в клаксон по грязным улицам Питера, а затем и Москвы, он не объезжал луж и закладывал такие повороты, что у зевак захватывало дух. В прохожих летели комья грязи. Кое-что доставалось и Ильичу.

Надежда Константиновна недолюбливала Гиля. Каждый раз возя одежной щеткой по драповому пальто вождя, она плевалась и ворчала – Опять тебя Володенька этот польский черт всего измуздыкал!

Этот автомобиль у Ленина отнял зимой 19 года, уже в Москве, знаменитый налетчик Яшка-Кошелек. Тогда, гарантией безопасности самого Ильича и бывших с ним супруги и сестры, случилось то, что Кошелек Ленина не узнал. Через день, другой, во время очередного налета, один из чекистов, метким выстрелом в голову, сразил Яшкиного водителя и машина, влетев в стену дома, превратилась в груду железа.

Последним автомобилем Ильича стал Rolls-Royce Silver Ghost 1914 года, с мягким верхом, оснащенный 55-сильным мотором. Без преувеличения, его можно было назвать наиболее совершенным автомобилем той эпохи. Гражданская война подходила к концу, молодая советская республика укрепляла свои позиции на международной арене, завязывались торговые отношения с некоторыми странами и в частности Британией. Автомобиль для Ленина уже покупали официально, расплачиваясь продразверсточным зерном и реквизированными у буржуазии ценностями. Денег не жалели, как говорят сейчас, «тачку взяли с полным фаршем». Ильич был в полном восторге. Особенно он любил подчеркнуть, что в 1907 году, он едва не кончил жизнь под колесами такого же автомобиля, более раннего года выпуска. И тот автомобиль, по сравнению с этим, выглядел куда более бедно и убого. А управлял им знатный французский аристократ…

Правда, пользоваться этим чудом британского автопрома, В.И. Ленину пришлось не долго. Ездить на нем по городу, было уже крайне опасно. Для человека, всего лишь несколько лет назад не боявшимся публично выступать на многолюдных митингах, на Путиловском заводе делали нечто среднее между автомобилем и танком под названием «Промбронь».

Да и потом Ильич начал болеть, все тяжелее и тяжелее. Его соратники, предпочитали держать вождя на даче в Горках и не показывая широким массам действуя от его имени, делить власть. Близилось то время, когда Ленина, высушив как гриб, уложат на долгое хранение в Мавзолей, где он и по сей день ожидает своего погребения.

С переходом власти в республике к технократу И.В. Сталину, произошла смена эпох. Французские и Британские, роскошные, отделанные красным деревом кожей и серебром, тихоходные автомобили уступили место мощным, многоцилиндровым, тяжелым «Паккардам». Но это уже история И.В. Сталина.





. 



.