­­

- Извините, не могли бы вы успокоить своего друга.

В нескольких метрах от меня стоял какой-то тип в огромных сапогах болотного цвета и размахивал чем-то черным. На серьезное оружие это мало походило, скорее всего, небольшой баллон с газом.

- Мы уже уходим, - ответил я, - мой друг расстроен. У него небольшие проблемы дома.

Рядом со мной сидел невменяемый директор. Я пытался его успокоить, но козел продолжал мотать руками и разбрасывать вокруг себя тарелки, бокалы и столовые приборы. Впрочем, с каждым резким движением силы директора таяли, и, в конце концов, он просто вырубился.

Я подозвал официантку. Несмотря на то, что виновник погрома лежал в отключке, девушка все еще боялась подойти. Администратору заведения не понравилась такая пауза, он добавил решительности своей подчиненной, толкнув ее в спину. Официантка поскользнулась на крупном осколке, каким-то чудом устояла и все-таки доплыла к нашему столу. Черные буквы на золотистом бейдже все время расплывались, я пытался сосредоточиться, однако так и не смог разобрать имя.

- Уважаемая… - промямлил я, - …нам понадобится такси. Вот, - я сунул руку в пиджак Павловича, достал кошелек, вынул все деньги и кинул на стол несколько купюр, - это чтобы компенсировать ущерб.

Остальную сумму я спрятал в свой карман. Вскоре к нам подошел администратор, на всякий случай он извинился за поведение персонала и попросил не держать на них зла.

- Такси ожидает вас на улице, - подытожил подлиза и указал на выход.

Деньги решили все проблемы. Обиды тут же позабылись, возле нашего стола засуетились уборщицы, а человек в сапогах больше не угрожал газовой расправой. Вместо этого он закинул на плечо директора и понес его к выходу. Я же покидал заведение словно обычный посетитель, удивляясь тому, как быстро исчезают круги на воде.

Павлович умудрился проспать не только завтрак, но и обед. Открыв глаза и посмотрев на часы, он схватился за голову, и сразу же полез в карман за бумажником. В бумажнике было пусто.

- Они не вызвали полицию лишь потому, что мы оставили там огромную кучу денег, - пояснил я, - Это единственное, что остановило их. Возможно, на нас могли бы спустить собак.
- У них есть собаки? - встрепенулся Павлович.
- А то! Видел того типа в сапогах? Такие носят только охотники…
- Охотники… - задумчиво повторил директор, - в детстве на меня напал кавказец.

Я представил голову молодого Павловича, прыщавую и конопатую, зажатую подмышкой однобрового хулигана.

- Мы были молоды, но довелось бы нам встретиться всего годом позже и он не оставил бы мне ни единого шанса, - грустно произнес директор, - Славный был пес. Любил таскать уток у соседа, за что и был застрелен.
- Пес?
- Ну да.

Павлович вновь достал бумажник и принялся изучать его содержимое.

- Ну хоть карта на месте.
- Кстати, с тебя десятка, - сказал я, - Ты разнес половину зала, так что мне пришлось заплатить за битую посуду.
- Хорошо, - равнодушно ответил директор.

В отличие от меня Павлович не питал к подобным суммам никакого уважения.

- Мне нужно ехать в аэропорт, - выдохнул он, - я должен отвесить гадам хороший пинок под зад. По-другому они не работают. Ты уж извини, дома сочтемся.

Вчера директору звонила жена. Павлович был занят ужином и потому поставил телефон на громкую связь. Я сделал вид, будто не слышу их разговор и принялся проверять почту. Однако как только женский голос в трубке заявил, что дом директора обчистили воры, мне пришлось отложить мобильник. Какое-то время Павлович просто качал головой, отрезая куски мяса от вонючей баранины, но когда жена рассказала, что преступники зачем-то прихватили с собой хрустальный мяч, директор со всей силы ударил по столу кулаком. По заведению поползли первые вибрации надвигающегося скандала.

Настаивать на том, чтобы Павлович вернул придуманный мною долг прямо сейчас, не было необходимости, тем более что я и так остался в большом плюсе.

- Надеюсь, вы найдете вора.

Я пожал порезанную осколками посуды руку и завалился на кровать, размышляя над тем,  как мне провести остаток отпуска.

***

Дом директора ничем не выделялся из серой массы построек. Двухэтажный кирпичный уродец состоял сплошь из прямых линий. Такое говно нарисовал бы и четырехлетний ребенок. Неподалеку от дома находились мусорные баки, в одном из которых копошился гражданин, одетый в довольно приличный костюм. Возможно, если бы здесь стояли крутые коттеджи, человек просто бы слился с пейзажем, но на богатый район это место никак не походило. Убедившись, что поживиться нечем, бомж вытер руки о полотенце, висевшее на контейнере и, тяжело вздохнув, сел на траву рядом с кожаным портфелем.

- Входи, - прохрипел из динамика домофона голос Павловича, - калитка открыта.

Оказалось, что за невзрачным фасадом скрывается вполне приличное жилище. Так вполне могла бы выглядеть современная пещера сорока разбойников. 

Директор стоял у небольшой статуи Аполлона и грустно смотрел на фотографию футбольной команды, висевшую над пустой полкой.

- Он был здесь… - трагически произнес Павлович.
- Кто?
- Мяч… чистый хрусталь… или стекло… не важно… все равно это было произведение искусства. Я получил его, потому что был лучшим.

Директор снял фотографию со стены и протянул ее мне.

- Мне прочили великую карьеру. Знаешь, где бы я мог сейчас играть?

Нытье Павловича о не свершившейся карьере футболиста я слышал слишком часто, но промолчать сейчас было бы неприлично.

- Где?
- Да где угодно, - ответил хозяин дома и полез в карман за бумажником, - Возьми. Здесь немного больше. За моральные издержки, так сказать.

Павлович отдал двадцатку, и я тут же пожалел, что занизил вымышленный ущерб. Моя миссия была выполнена, на этом можно было прощаться, но я решил немного потянуть время.

- Как идет расследование?
- Расследование… - произнес сквозь зубы директор, - Никто ничего не расследует. Знаешь, что они мне сказали?
- Что?
- Они обвинили в воровстве мою жену. Сказали, что могут еще немного подождать. Если, конечно, мы заберем заявление. Мне нужно будет только притвориться дурачком, произнести что-то вроде: «Извините за беспокойство, деньги нашлись». И всё. Все сделают вид, что ничего не произошло.
- А если не заберете?
- Тогда они предъявят ей обвинение, - развел руками директор.

Я посчитал, что пробыл здесь достаточно и уже собрался уходить, но Павлович вновь завелся.

- Если бы речь шла о миллионах, я бы еще подумал, но украли всего полсотни. Разве моя жена стала бы распыляться на эти копейки?
- А мяч?
- Мяч… - повторил директор, - …он дорог лишь мне. Если такой и продашь, то выручишь немного.
- А камеры?

Услышав слово «камеры» Павлович почему-то скривился и начал чесать затылок.

- Камеры… их нет… жена предлагала поставить, но я сказал, что от них никакого толку, сделают только хуже. Все равно что намазаться медом и лечь спать у медвежьей берлоги.
- Тогда нужно искать других подозреваемых, - поддакнул я.
- Да, - кивнул Павлович, - я имел разговор с начальством, но этот урод сказал, что версия следователя самая правдоподобная. Кретины!

Мне подумалось, что было бы неплохо напомнить о пинке под зад, который Павлович несколько дней назад намеревался дать полицейским, но в этот момент в комнате появилась его жена – тучная женщина, почему-то решившая, что в обтягивающих вещах она выглядит менее жирной. Засунь такой ведьме птичий клюв в пасть и получишь копию миссис Клювдии.

- Добрый день, - поздоровался я, но квочка полностью проигнорировала мои слова.
- Она не разговаривает со мной и с моими друзьями, - объяснил Павлович, - Я зачем-то спросил ее, не она ли стащила деньги и мяч. И все – объявила бойкот.

Я попрощался с директором и вышел из дома. Возле мусорных баков на траве по-прежнему сидел бомж, только теперь его портфель был расстегнут, но из главного отдела выглядывали не бумаги, а бутылочное горлышко. Я подумал о трех днях отпуска, которые имелись в моем распоряжении, и пришел к мысли, что устал от отдыха.

***

Утром позвонил Павлович и попросил меня срочно приехать.

- Ты должен это увидеть! - заорал он в трубку. - Я же говорил! Я же говорил!

Едва я пересек порог дома, как ко мне подлетел возбужденный директор и сунул под нос лист бумаги.

«ВАШ МЯЧ У НАС. ЖДИТЕ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ»

Послание состояло из разноцветных букв, вырезанных из какого-то журнала.

- Я же говорил, жена здесь не причем! - почему-то радостно воскликнул хозяин дома.

Происходящее выглядело полным бредом, но Павлович был ослеплен надеждой, что сможет вернуть драгоценную стекляшку и поэтому записка не показалась ему чем-то необычным

ДИРЕКТОР

Чтобы сесть в директорское кресло, Павловичу не надо было карабкаться по карьерной лестнице. Эта должность досталась ему от отца, который скончался в онкобольнице семнадцать лет назад. Предчувствуя скорую кончину, старик попросил сына взять бразды правления фирмой в свои руки. Другой бы послал все к черту и вцепился в счастливый билет, но Павлович грезил футболом и искренне верил в свой талант, а потому принял предложение отца исключительно, чтобы того не обидеть. К тому же врачи давали больному всего несколько месяцев, и юноша решил, что пожертвует лишь этим временем, а как только папаша покинет мир, обязанности управлять фирмой можно будет скинуть на кого-нибудь более толкового. Однако дорога на тот свет затянулась. С момента, когда Павлович временно повесил бутсы на гвоздь, до водружения креста на могилу отца прошло три года. Возле груды венков стоял уже не подающий надежды спортсмен, а потолстевший молодой человек в дорогом костюме и с неустанно дребезжащим в кармане телефоном.

Справедливости ради надо отметить, что Павлович пытался привести себя в форму, но ничем хорошим это не закончилось. Время было упущено, и мечта стать великим футболистом осталась заточенной в хрустальном мяче. Вполне возможно, что всматриваясь в мелкие отражения шара, директор представлял себе другую жизнь, с бесконечными интервью и бесчисленными голами.

- Что об этом думают в полиции? - спросил я и указал на анонимку.
- Там работают идиоты, - отмахнулся Павлович, - я звонил следователю, и знаешь, что он мне ответил?
- Что?
- Чтобы я не морочил им голову и если хочу выгородить жену, то мне достаточно просто забрать заявление.
- А это не так?
- Что не так? - удивился директор.

Я хотел сказать, что, может, в полиции и работают идиоты, но ошибаться все сразу вряд ли могут, но вместо этого перевел тему.

- Что ты собираешься делать?
- Делать? Тут же все написано, - директор потряс передо мной листом, - ждать дальнейших указаний.
- Не помешало бы составить список, - сказал я зачем-то шепотом, - то, что ты дорожишь этой вещицей, знают наверняка не многие. Так ты поймешь, кто стоит за всем этим.

Павлович одобрительно хмыкнул и вышел из комнаты. Вернулся он уже с ручкой и блокнотом. На то, чтобы составить список подозреваемых у директора ушло около десяти минут. Я взглянул на исписанные страницы и понял, что Павлович – редкостное трепло.

- Здесь не меньше ста фамилий, - удивился я.
- Может быть я кого-то и забыл, - замялся Павлович, - но если кто и стащил мяч, то точно кто-то из них. Наверное, стоит отнести список в полицию, лучше пойти сразу к начальнику. Надеюсь, теперь он встанет на мою сторону.

Я пожал плечами. Причин переходить на сторону явно одержимого человека я не видел. Мне представилось, как начальник полиции дружески хлопает Павловича по плечу, выпроваживает его за дверь, после чего сминает список и выкидывает в урну.

- Ну, тогда удачи, - я обнял хозяина дома и направился к выходу. Павлович любезно открыл мне дверь, но выйти так и не дал. Он оттолкнул меня и заслонил проем.

- Не трогай! Здесь могут быть улики!

Директор куда-то убежал. Я послушно стоял на месте и смотрел на конверт, лежащий на крыльце. Хозяина дома не было довольно долго, и я уже было подумал, что не вышел ли он через задний ход, например, для того чтобы притащить какого-нибудь эксперта или самостоятельно обтянуть участок красно-белой лентой. На деле же оказалось, что директор искал пинцет.

- Держи, - сказал он и протянул мне крохотный инструмент, - а то у меня что-то руки трусятся.

С помощью пинцета я перенес письмо на стол, затем мы аккуратно подрезали конверт ножом и так же аккуратно вытряхнули послание.

Записка на этот раз была напечатана на принтере и занимала почти всю страницу. В ней говорилось, что Павлович должен собрать три миллиона рублей, сложить деньги в чемодан, и завтра, ровно в час дня, отнести его в один из общественных туалетов в центре, поставить чемодан в дальнюю от входа кабинку и защелкнуть ее на шпингалет. После этого директору рекомендовали идти домой и ждать СМС с указанием места, где можно будет забрать мяч.

Чуть ниже основного послания аноним напечатал большими буквами «БЕЗ ШУТОК» и вклеил картинку, на которой изображался пункт приема битого стекла.

- Думаю, тебе все же придется установить камеры на доме, - сказал я, положив руку на директорское плечо, и добавил, - а заодно и завести собаку.

В этот момент в комнату зашла жена Павловича. Провинившийся муж немедленно подбежал к ней и вручил анонимку. Женщина по-прежнему молчала, однако, от увиденного ее глаза едва не вылезли на лоб.

- Сейчас позвоню в полицию и выскажу им все, что я о них думаю, - Павлович бросил на жену заискивающий взгляд.

Директор достал телефон, набрал номер следователя и включил громкую связь. Никто не ответил, но хозяин дома повторил действие, давая понять супруге, что настроен решительно.

- Да. Я слушаю… - раздалось из динамика.
- Здравствуйте. Мне пришла еще одна анонимка. Преступник требует выкуп за мяч. Три миллиона, - затараторил директор, - Я думаю, что…
- Анатолий Петрович, - перебил голос из телефона, - Вы все никак не успокоитесь. Какие три миллиона. Во сколько оценили мяч наши эксперты?
- Вы не понимаете. Я думаю, это сделал кто-то из моих знакомых…
- В десять тысяч рублей, - ответил на свой вопрос следователь, - Так что хватит устраивать детский сад. Наше предложение все еще в силе. Всего доброго.

Следователь повесил трубку, а Павлович стал бить каблуком по ковру и орать проклятия в адрес полицейских.

***

Три миллиона рублей уместились в шесть пачек. Деньги просто болтались на дне чемодана. Для такого количества вполне хватило бы сумки, но Павлович решил соблюсти все детали.

- Ты что всерьез собрался платить настоящие деньги? - спросил я, когда директор защелкнул последний замок.
- Ты же видел письмо, - Павлович искренне удивился моему вопросу, - и еще эти горы битого стекла. Среди них запросто может оказаться и мой мяч.

Я попытался отыскать хоть один предмет в своей памяти, который заставил бы меня сделать нечто подобное, но так ничего и не вспомнил.

- Мы подобрались к нему почти вплотную, - безумно улыбнулся директор, - Я поставил машину напротив туалета и включил видеорегистратор. Вор обязательно попадет в объектив камеры.
- А на чем мы поедем?
- На твоей, - ответил Павлович таким тоном, будто мы это уже давно обсудили.
- А это что? - я ткнул пальцем в небольшой бугор возле ручки.
- Эээ… - заволновался директор, - а что… слишком заметно?
- Да нет… - соврал я.
- Попросил знакомого поставить маячок. Но если он слишком заметен...
- Нет-нет, - успокоил я Павловича, - на маячок это уж точно не похоже. Скорее на какой-нибудь дефект.

Мы остановились в метрах тридцати от туалета. Директор вышел из машины, вытащил из багажника чемодан и направился в сторону отхожего места. Вернулся он с пустыми руками и вместо того чтобы выполнить последний пункт из списка требований, а именно отправиться домой и ждать смс, Павлович сел на заднее сиденье.

- Все нормально? - спросил его я.

Директор, будто никак не ожидал увидеть в машине кого-либо еще. Он с удивлением посмотрел на меня и несколько раз встряхнул головой.

- Прости. Задумался, - ответил он, - не знал, что там так людно. А если кто-нибудь другой стащит чемодан?

В ответ на это я лишь развел руками.

Прошел час. Мы продолжали разглядывать людей, входящих и выходящих из туалета. Услугами заведения воспользовалось несколько десятков человек, но злоумышленник с чемоданом так и не появился. Терпение директора лопнуло, и он попросил меня сходить на разведку.

- Глянь, что там. Может быть, мы пропустили.

Я согласился, тем более что уже давно хотел отлить.

Директор ерзал на кресле, то ли от нетерпения, то ли пытаясь размять затекшие части тела. Я захлопнул дверь и едва открыл рот, чтобы рассказать о своем походе, как Павлович начал засыпать меня вопросами.

- Ну что? Чемодан там? Ты кого-нибудь видел? Дверь закрыта? А что если он нашел маяк?

Я сложил руки крестом и директор заткнулся.

- Чемодан стоит на месте. Кабинка по-прежнему закрыта. Кто-то стоял у писсуара, но затем вышел. Собственно все.

На этот раз Павлович ничего не ответил, он обхватил голову руками и стал еще более внимательно всматриваться в туалет.

Маленькая стрелка часов подобралась к цифре три, и каждая минута ожидания стала казаться дольше предыдущей. Мне пришлось делать вид, что я наблюдаю за происходящим, но мысли мои были далеки.

- А что если грабитель – женщина? - неожиданно воскликнул директор, - и она ждет, что деньги будут в женской части толчка?
- Вряд ли, - я пытался образумить Павловича, но мысль о том, что деньги стащила какая-то баба, его полностью захватила, и он покинул машину.

Мы приехали сюда два часа назад и вот, наконец, из туалета вышел человек с чемоданом. Однако следить за ним не было никакой надобности, навстречу мне шагал не грабитель, а хозяин хрустального мяча.

- Пусто, - озадаченно сказал Павлович и закрыл ладонью покрасневшее лицо.
- Что?
- Чемодан пуст.

Директор сидел в машине и глупо улыбался, он обзывал себя и уверял, что его место в полиции среди таких же идиотов.

- Ничего страшного, - попытался утешить его я, - в конце концов, у нас ведь есть записи. Шесть пачек еще нужно суметь вынести. Наверняка это будет кто-то с пакетом или в верхней одежде.
- Точно! - воодушевился директор, но затем его взгляд упал на мой пиджак и я понял, что попал под подозрение.
- Что-то здесь жарко. Пойду куплю водички.

Я вдруг почувствовал себя несчастным кенгуру, которого заперли в одной машине с извращенцем, сгорающим от нетерпения запустить свои руки в мою липкую сумку. Провоцировать безумца было глупо, поэтому я снял пиджак, кинул его на заднее сиденье, а сам отправился в ближайший магазин. Мне показалось, этого времени будет достаточно, чтобы Павлович удовлетворил свое любопытство, а заодно и почувствовал себя скотиной.

Когда я вернулся, директор уже стоял на улице. Он смотрел в асфальт, и это, скорее всего, означало, что он уже обшманал карманы и теперь ему стыдно, а стало быть моя персона вне подозрений.

- Пойду за регистратором, - зашмыгал носом Павлович.
- Езжай сразу домой, - посоветовал я, - вдруг тебя ждет новое послание, а может быть и мяч.
- Да, - послушно согласился директор, - поедешь со мной?

Я отказался, сославшись на срочные дела. Павлович не стал возражать, он все еще чувствовал себя неуютно.

Как только машина директора скрылась из виду, я вновь отправился в туалет. Кабинка, в которой не так давно стоял чемодан, теперь была занята. Это насторожило, и я принялся намывать руки, ожидая, когда человек выйдет. Со стороны происходящее выглядело довольно странно, так как я успел почистить каждый палец по несколько раз, прежде чем за спиной раздался звук слива. Закрывая дверь, я поймал растерянный взгляд только что просравшегося человека. Что он думал в тот момент? Наверное, ничего хорошего. Соседние кабинки были абсолютно пустые, но мне зачем-то понадобилась та, которую наполнял запах свежего дерьма.

Я щелкнул шпингалетом, на всякий случай спустил штаны, после чего снял крышку бачка и облегченно вздохнул. Три миллиона рублей, бережно завернутые в пакет, дождались своего нового хозяина.

***

Через несколько дней в дом Павловича нагрянули полицейские, уставшие ждать, когда директор разродится и избавит их от работы. Поверженный хозяин дома забрал заявление, а также принес извинения людям в погонах за доставленные неудобства.
О своем проколе с выкупом он предпочел никому не рассказывать. Никаких смс на его телефон естественно не приходило.

Мы сидели в гостиной и в очередной раз просматривали запись с регистратора, только теперь на большом экране, запустив видео через проектор.
- Я все испортил? - спросил Павлович и сделал какую-то запись в своем блокноте.
- Нет, что ты… - я попытался поддержать раздавленного директора и положил ему на плечо свою ладонь.
- Думаю, мне нужно было ехать тогда домой. Вор, по всей видимости, опытный человек, а я даже не удосужился приклеить себе фальшивую бороду.

В комнату вошла миссис Клювдия, недовольно посмотрела на экран, но предпочла промолчать. Женщина поставила на стол поднос, налила в кружки чай и пожелала приятного чаепития. После того, как историей с пропажей мяча и денег перестали заниматься правоохранительные органы, супруга отменила обет молчания и стала более покладистой.

- Мне кажется, ты выбрал неудачное место для мяча, - сказал я нарочно громко, - чудо, что ты не разбил его раньше.

Услышав слова «мяч» и «разбил» жена Павловича завибрировала как камертон. Ее лицо покраснело, а колени задергались так, что казалось, ноги вот-вот сломаются, и огромное тело рухнет на пол.

Директор был полностью поглощен просмотром скучного видео. Среди мелькающих на экране людей он пытался найти знакомое лицо или хотя бы что-нибудь подозрительное. На странное поведение жены супруг не обратил никакого внимания, а на мое замечание лишь неопределенно хмыкнул. Напуганная квочка подтвердила мои догадки. Единственное, что меня удивило, это то, что она так и не решилась сказать мужу правду. Наверное, несчастная думала, что историю с выкупом затеял сам Павлович, чтобы вывести супругу на чистую воду. Если бы женщина узнала, что ее осёл в действительности заплатил деньги, то, может быть, она и призналась бы в том, что разбила мяч, а грабителей просто выдумала.

Жена ушла, на экране на несколько секунд возникла моя фигура, открывающая дверь и скрывающаяся в туалете. Внутри все замерло. Я вспоминал каждое свое движение и думал о том, что продешевил, что в бачок влезли бы еще деньги. Однако при мысли, что в чемодане могли оказаться мелкие купюры у меня на лбу выступил пот.

Мы досмотрели видео до конца. Павлович окинул взглядом пометки в блокноте и положил на стол ручку.

- Может быть, деньги похитила тетка, сидящая за кассой? Как думаешь?

Мне было все равно, и я просто ответил, что не мешало бы проверить. Попрощавшись с директором, я вышел из дома, стены которого теперь были облеплены камерами.

Неподалеку от мусорных баков на траве по-прежнему сидел бомж, только на этот раз он действительно походил на оборванца. От хорошего костюма не осталось и следа: пиджак изодран, брюки в масляных пятнах, а на смену портфелю и вовсе пришел обыкновенный пакет. Я вдруг подумал, что так обычно и происходит со всеми обладателями случайных денег.

Бомж смотрел на меня с какой-то надеждой, будто навстречу ему идет не мошенник, а золотая антилопа, из-под копыт которой вылетают золотые монеты.

- Уважаемый, - обратился я к бродяге, - не находили ли вы случайно несколько дней назад в баке пятьдесят тысяч рублей?

Глаза у бедолаги округлились, он начал что-то мычать, затем вскочил на ноги и дал деру.

- Чтоб больше я тебя здесь не видел! -  крикнул я вслед убегающему.

Погоня за придурком не входила в мои планы. Я обернулся и посмотрел на зарешеченные окна директорского дома. Никаких силуэтов, только тоскливый желтый свет, блуждающий по огромным комнатам в поисках хрустальных граней разбившегося мяча.
В эту минуту мне безумно захотелось иметь точно такой же шар, как у Павловича, некий портал в параллельный мир, где твоя жизнь сложилась такой, какой ты ее себе представлял в детстве. Но у меня были лишь деньги и абсолютное незнание, на что их потратить.

Я приехал к себе домой и, не раздеваясь, лег на кровать. Мне представился пожилой кавказец в огромных охотничьих сапогах, отрывающий зубами утиную голову. 

- Пожалуй, куплю ему собаку… или сапоги… а может быть утку… - произнес я вслух и провалился в сон.