Ясна и спокойна в незалежной ночь. Полная луна отражается в стылом льду Днипра. Потрескивает морозец. Вдоль дорог жмется небесная сотня с прочими хероями АТО. Уже умолкли трембиты и заткнулись бандуры. Скачут во снах свидомые, щирые рагули в Еуропу – прямиком к окончательной перемоге. Только где то далеко на Юго – востоке баламутят трассу колорадные ватники вместе с вежливыми зелеными человечками, но не до них сейчас…

Першая красавишна Куйхуева пани Юлианна Тюмащенко богатая вдова, а по слухам унылая разведенка коротала вечерок, натирая салом пышный БЮТ. Компанию ей составлял сельский дурачек Сеня Ийцынюх, пани Юлианна привечала убогих. Пани угощала идиота - галушками, причем весьма своеобразно: макала теплую галушку в обильно смазанное сметаной дряблое влагалище и кормила с руки болезного. Сеня довольно урчал, поедал ароматные галушки, пуская от умиления пузыристые сопли…

Тем временем гарный парубок, куренной казак Михась Сцукошвилькин пробирался огородами на свет родимого оконца (полз по пластунски). Добравшись, он обтряхнул с тулупа снег и смачно высморкался. Тихо скрипнула калитка и три заветных стука поскреблись в дверь ладной хатки…

Ой! Юлианна подтянула панталоны, закинула тельце идиота за печь. Тихо Сеня! Не отсвечивай! Ийцынюх накрылся рогожей и обиженно засопел. Отперев дверь пани рухнула в объятия гарного казака. Любимка моя! Рычал Михась почему то с кавказским акцентом. Сцукошвилькин хищно вцепился в изрядно отвисшую задницу вдовы, одновременно затыкая ей рот слюнявым французским поцелуем.

Ты бы снял то полушубок Михась, бо воняет он дюже псиной. - Пропищала вдова с присущим каждой женщине жеманным кокетством. Парубок Мишо в нетерпеливом вожделении путаясь в поясе тулупа, спущенных штанах, запинаясь о валенки вбежал в горницу и крепко приложился иблетом к дубовой столешнице в глубоком нокауте закатился под стол…

Очнулся казак с разбитой головой, от дикого ядреного смрада табака, чеснока и несвежих портянок резало глаза. Неужели явился он сам? Точно! Это был Он, он…Самурай – хорунжий, правая рука самого атамана Порша - Ксюха Авакич. Люто ненавидел и жутко боялся его Михась ибо крепко поносил его словесно Самурай – хорунжий и даже обещался принародно опездюлить нагайкой. Казак решил затаиться, прикинуться ветошью до удобного момента…

Хде горилка Юлька! Сала подрежь, да песду подмой! Самурай – хорунжий командовал четко по военному. - Сей момент ваш бродь – рапортовала вдова, вспоминая кадетскую юность. Авакич снял хромовые сапоги с портянками и сидел босой, в натопленной мазанке было тепло и уютно. Михась под столом еле сдерживал рвотные позывы. Используя рукава собачьего тулупа как респиратор, он как мог боролся с этим жутким амбре от портянок Самурая – хорунжего. Вот же принесла нелегкая биса! Щас ужын мой сожрет, горилку вылакает и любимку мою выебет –заходился Сцукошвилькин в бессильной злобе.

В этот самый момент, скрюченный за печкой Ийцынюх скрипуче почесал затекшую, мозолистую жопу. Кто там? – Насторожился Ксюха Авакич.

Да то сверчек. Самурай – хорунжий, ты что? Кому здесь быть? – Заюлила вдова – разведенка.

А как я с нагана шмальну твоего сверчка? – Ухмыльнулся пьяненький Авакич. Да и псиной вроде шманит, признавайся шалава : Был у тебя Сцукошвилькин?

Господь с тобой Ксюха, то дурачек Сеня, вот пустила заночевать на печи болезного…

А убогий? А ну подь сюды – сидай! Самурай – хорунжий дружелюбно хлопнул дурачка Сеню по плешивому затылку. Давай ка юродивый выпьем за успех АТО, вхождение в Еуропу и глобальную перемогу! - Будем!!! – гаркнул Сеня осушая стакан, молодецки подобрав соплю…

А казак Михась адаптировавшись к аромату, скучал под столом, свирепо скрипя зубами. Придумал он лихую шутку. Обслюнявил желтые от махры пальцы, тихонько сдвинул вдовьи панталоны и мстительно вонзил дуплетом в песду и жопу Юлианны. Пани томно охнула и подпустила едкого шептуна, отчаянный казак потерял сознание, но пальцы не вынул…

А ну Стенька наиграй ка нам гопака, мы с Юлькой спляшем – Авакича пробило на куртуазность. Ийцынюх послушно принялся настраивать кобзу. Не дождавшись первых аккордов пани принялась бить чечетку, незаметно вынув руку Сцукошвилькина из промежности…

Оргия набирала обороты. Хозяйка танцевала топлес в фильдеперсовых чулках и шелковых панталонах. Самурай - хорунжий, спустив шаровары готовился к коитусу. Идиот Сеня неистово дрочил, отбросив музыкальный инструмент. Вдова, распустив тугой бублик золотистой косы, трясла целлюлитом, билась в экстазе как ведьма на языческом шабаше. Авакич облокотив хозяйку об стол, принялся охаживать ее в обе дырки поочередно, Сеня тихо пискнул как кролик, кончил и захрипел. Вдова сладко ахала – охала, Самурай – хорунжий ругался на тюркском наречии. Михась под столом прочухался второй раз за вечер…

За окном ухнула гармата, раздался пьяный хохот и веселый разноголосый матерок. В дверь заколотили так, что едва не выбили. Какого на хуй надо? – Самурай – хорунжий пытался разрулить ситуацию. А ну геть бляди!!! Авакич сник, признав голос атамана Порша. Натянув шаровары, Ксюха подобострастно ринулся к двери – открывать. Вдова рванула в спальню, Мишо перебрался за печь, воспользовавшись суматохой. Только Сеня остался лежать на сундуке, он обмочился и нелепо пялился в потолок…

Первым в горницу шагнул радикальный транс - гендер Ляшка. Хуясе, тусовка и без нас! Пан атаман, вот же суки!!! - Заткнись ты уже! Блакитный! И так башка трещит. Атаман Порш выглядел усталым. Давай ка сюда травы заморские, марки волшебные и грибы целебные… Короче всю «гуманитарку» Голландскую доставай – сейчас афтерпати замутим. Атаман с трудом выговаривал иностранные слова. Ляшка принялся открывать объемный импортный чемодан. Вуаля! Гашиш ливанский, кокс колумбийский, кислота голландская, синтетика китайская, виагра, гондоны «Дюрекс» и это… Ляшка достал замысловатый набор разноцветных страпонов и дилдо.

А это нам на хуя? - У атамана отвисла челюсть. Куда нам столько? Юляшка, то одна у нас, а тут ей по три штуки в кажную дырку. О, бля! Где она?

Туточки я пан атаман! – Юлианна выплыла из спальни в вышитом сарафане с неизменным бубликом вокруг скворешника. Месяц песду не брила, все как вы любите – жарко прошептала вдова на ухо атамана склоняясь для поцелуя дряблой щеки. Вот это добре! – Изрек атаман, звонко шлепая ягодицу единственной дамы.

Ну! Давай, заряжай Ляшка! И Ляшка зарядил: Всем по марке, по кругу пошел огромный «бонг», горилку закусывали «волшебными» грибами, платиновой кредиткой отделялись ровные дорожки…

Компания выловила ахуенный «трип», причем свой у каждого. Атаман на правах главы собрания предложил хозяйке дунуть в кожаную флейту с проглотом, та кокетничая согласилась. Ляшка кричал, что умеет не хуже. Его не слушали. Самурай – хорунжий налегал на горилку, медленно косея. Идиот Сеня очухавшись - сожрав пару грибов принял разноцветные «дилдо» за импортную морковь. Атаман поймал мультиоргазм и забился в конвульсиях. Ксюха Авакич плюнув на приличия светского раута повлек вдову – разведенку в спальню, зачем- то прихватив с собой Ляшку и Сеню – идиота с набором «дилдо».

Заслышав утробный рык Самурая – хорунжего в унисон с ахами – охами вдовы, визг Ляшки и попискивание идиота - Сеньки притаившийся за печью Михась понял – его час пробил. Стремительным коршуном на крутом вираже он тяпнул стакан горилки, сгреб в чемодан остатки импортных ништяков, прихватил серебряные ложки вдовы и чайное ситечко. Вдохнул «дорожку» на дорожку, мстительно поссал в сапоги Самурая – хорунжего, наглухо закрыл вьюшку печи и заботливо подпер дверь снаружи…

Вот вам суки!!! Счастливо думал Михась, направляясь в солнечную заокеанскую Джорджию…

И все бы ничего, но не знал одного Михась Сцукошвилькин. У околицы уже занял позицию снайпера ветеран – диверсант в ободранной «лисьей» шапке…