- А ты в Бога веришь?

Во как! Я как то в сетях привык больше про сиськи и политику сраться. А тут, такие вопросы в скайпе, интимные, на ночь глядя?

Та, грю, так то положительно отношусь ко всему этому движению, ибо хер его знает, как оно там сложиться после отхода в мир иной. Хуярить вечность где нить на восьмом уровне каменоломен, подгоняемым чертями, совсем мне не упирается и посему в храм хожу регулярно, хоть и периоды этой регулярности весьма размазаны во времени. А в чем, собственно, суть то?  А суть, говорит Кристинка, в том, что завтра Крещение и я давно мечтаю очиститься в проруби, но самой как-то стремно, а вот с тобой я бы посетила это мероприятие и заодно бы узнали друг друга поближе. Ну, поближе, это я завсегда готов, тока, отвечаю, зачем такие экстримы то? В сауне оно сподручнее и тоже оттуда выходишь чистым, что тот унитаз после «доместоса». Можем на край в ванной кораблики попускать и поиграть в добычу газа на черноморском шельфе. Да не,  грит, то не то очищение. Вот мы, как с проруби вылезем, так станем чистыми духовно. Неужто, мол, те не в кайф словно тока на свет народившимся себя почувствовать? Да хуй его знаю, говорю, в кайф или нет. Я так то не помню как это у меня происходило. Но мамка рассказывала, что орал и ссался в пеленки так что заебал всех санитарок и медсестер. Да и чо это вооще, спрашиваю, за откат временной? Ты типа девственницей снова станешь, а ко мне аппендикс с верхней правой «восьмеркой» вернется? Криська тут ударилась в долгие пояснения из которых я понял что хоть мозги у нее тополиным пухом и припорошены, но в целом замутить с ней можно. Опять-таки – очиститься…

Приехали на замерзший ставок то ли ранним утром, то ли глубокой ночью. Народ, по малу уж подтягивался, но ажиотажа пока не наблюдалось. Смотрю все чота бырло из бутылок хлебают, видать обряд такой. Ну грю, давай, Крися, доставай наши дары, так сказать, тож ебнем помолясь по маленькой. Она так зыркнула на меня, ты чо, мол, совсем ебнулся? То все грешники, изгои неисправимые бухают. Нельзя, мол, осквернять алкоголем процесс омовения в крещенской воде. Тут я как то подохуел от алогичности. Чо то ты, грю, мать темнишь. Если я после проруби очищенный все одно выскочу, то не один ли хрен каким я туда сигану – трезвым, бухим или даже накуренным? Это, отвечает, те не баня с пивом и телками. Тут вера нужна. Ну сказала так кротко и попиздохала поближе к воде.

А там батюшка чота мудрит. Молитвы, песнопения, освящение. Все согласно требнику, как я понимаю. Народу вокруг него немного. Все в основном грешат в сторонке, как в последний раз. Ну подтянулся и я. Подождал. Смиренно так подошел к нему и спрашиваю, мол, а правда что если  вот эту дуру мы в полынью макнем, то на одного грешного человека в мире меньше станет? Ну, грит тот, абсолютная истина, сын мой. Коли плавает херово, или на легкие слаба, то так оно и будет. Верь мне, как терапевту с двадцатилетним стажем. Потому, как тока с проруби выскочите, бегом вон в ту палатку. Там матушка печурку походную кочегарит и чай наливает. Тока не забудьте пожертвование в коробку кинуть. Не скупитесь, а то истинно грю те – пиелонефрит  для тебя и пневмония для спутницы твоей уже в небесную карту больного вписаны. Осталось тока завизировать и штамп в регистратуре шлепнуть.

Ну хрен с ним, думаю. Приперся теперь уж чего кокетничать. Надо играть в Ди Каприо. Народ, смотрю, вокруг проруби собирается. Раздевается. Кто задорно так, с понтом на пляже в Мелекино ща загорать будет. Кто дрожит и смотрит на прорубь, как Му-му на Герасима. Батюшка молитву сотворил. Крестом всех осенил. Потом руки в варежки спрятал и так сурово молвит, ну, что, мол, колчаковцы? Менжуетесь?  Нет в вас веры ниразу, а даже наоборот, во всех демоны сидят и заставляют вас зубами от страха стучать при виде Святой воды. Ныряйте быстрее и гоните их с грехами своими прочь. Только кто  с чертями алкал по взрослому, будьте осторожны – они могут вас судорогами изводить и изнутри по всяким органам пиздячить. Но на все воля Божия и на этот случай вон медсестра стоит, пловец-спасатель и отрок с багром. Почти Святая Троица. Так что с Богом, дети мои, аминь и семь футов вас под килем. А я пока, мол, пойду, причащусь во славу Божию и помолюсь, за ваше здравие, чтобы никто там, в проруби, не заблудился.

Сам, то стоит в валенках, да под рясой свитер просматривается а-ля Брат-Сергей Бодров. Хуле б не молиться. Я его так аккуратно спрашиваю, а чо, мол, сами, батюшка, не ныряете карасиком в купель? А сам я, отвечает, уж  накануне, в Сочельник Крещенский, водой омылся, так что мне без надобности, а ты вот, коли будешь духовное лицо смущать глупыми вопросами, то гарантирую тебе кару Небесную в виде чиря на жопе или воспаления мочевого пузыря. Молвил он это, значит, кротко, и упиздил в сторонку нашептывая молитву. Я так то не сильно шарю в молитвенных правилах, но слова мне показались знакомыми. Чота там про  «тятя, тятя, наши сети, притащили мертвеца» точно было. Чипедейлы интереса никакого к действу не проявляли. Спасение утопающих отдали на откуп Небес и рук самих утопающих. Пловец кутался в тулуп и усилено кадрил медсестру, а на чувака с багром лучше б и не смотреть. Его за тем багром и не видно толком.

Ну чо, грю, Крися, раз уж пришли, то чо дрочить на полную луну? Надо лезть в воду. Народ то вокруг, как то мнется. Все друг друга подначивают. Кто поморозился в глухую и чота шепчет, типа молится. Кто медленно раздевается как красноармеец перед казнью. Давай, говорю, радость моя, скидывай свою шубейку, ща полезем дно проверять. Та робко так, куда весь пыл то подевался, разоблачаться начала. А я уж все с себя скинул на снег, стою ногами перебираю. У мя так то приятель, на голову слегка на всяких походах двинутый есть. Так он меня научил.  Мол, грит, ты постой немного на морозе то. Замерзни. И потом смело в воду. В воздухе минус, а в воде по любому плюс и она те на пару минут никак холодной не покажется. Крися в купальнике уж в паре метров от края полыньи топчется. Синеет потихоньку. Думаю, так мы будем тут до первой оттепели вола сношать. Подошел так сзади и легкого пинка ей дал. Совсем легкого. Но хуле там сорока трем килограммам надо то? На жопу упала и почище «камня» кёрлингова к воде понеслась. Ну я ж таки не отморозок какой то. Вслед за ней с криком «Еб твою мать!» или «Прости, Господи» - не помню точно, полетел.

Чо скажу то. То ли физические законы в Крещенские дни не работают, то ли припиздел товарищ мой, но когда я в воду ебнулся, то думал яйла мои от холода тут же и отвалятся. Кристинка смотрю тож рядом удовольствие получает, за меня молится, мол, чтоб ты сука, Шубин, сдох, придурок ебнутый, прости Господи. Люд вокруг с интересом на нас, первопроходцев, смотрит. Интересуются, как мол, оно, не сильно ли вода холодная. Странные вопросы для января месяца. Я бы и ответить им рад, но кроме как «идитевывпиздусаминыряйтеиузнаете» в голову ничего не лезет. Но такой текст совсем не соответствует торжественности момента. Посему Кристинку за жопу в воде взял и на лед побырому вытолкнул. Сам тюленем тож вылез, одеженку в охапку, давай, грю, девственница недоштопанная, быстро собирайся и за мной.

Вломился в палатку, как в туалет после футбольного матча с дополнительным временем и серией пенальти. Зубами стучу шо тот Ринго Стар, руки трусятся, как у Мохамеда Али, воздух ртом хватаю. Всё, ору, черти, сука, точно все съебались. Так что в жопу чай, давайте скорее причащаться или просто бырло лить. И побольше. Исповедь опустим бо согрешить, пока к вам с купели бежал я явно не успел. Матушка плечами пожала, мол, грит откуда вас таких долбоебов, прости Господи, берут. То чай им в жопу подавай, то думают, что Святые дары в водке вымачивают. Начала мне, чуть ли не лекцию про правила причастия читать. И вооще, грит, тут не шинок, а вполне себе богоугодное место и бырла всякого не держим, разве что для церковных нужд и для батюшки. Есть тока спирт медицинский, но что-то ты видать так спешишь согрешить, что Господь тя, наверное, уж покарал и зрения лишил. Ибо пролетел ты мимо сундучка, куда пожертвования во славу Божию, да на строительство дачи, тьфу, храма православные бросают. Э, мать, грю, открывай скорей кредитную линию, ща вон девушку мою, очищенную до синевы со всех сторон, сюда ноги принесут, так у нее там в шубейке какие-то купюры шелестят. Батюшка ей так кивает, мол, ладно, Наталия, видишь, человек старался. Очищался. Немножко алкоголя ему не повредит, а даже наоборот, отвратит от телесных мук и настроит на молитвенное настроение. Не жлобись, карочь, и выдай ему спиртяги. Да и мне плесни мал-мала чтобы не так тягостно моим глазам на ту вакханалию смотреть было.

А посмотреть было на что. Тетки весом под центнер сигали в прорубь с именем Господа и выскакивали из нее ломая лед сиськами, почище «Ермака» с матами и визгами. Батюшка объяснял этот факт что, мол, то бесы матерятся, не адаптированные к погодным условиям. Мужики старались предварительно своих демонов напоить до усрачки, чтобы сильно там не копошились, и лезли в воду охая и ахая как роженицы троен по четыре двести. Гламурные киски в купальниках строгих тонов аккуратно опускались в купель с лестницы и потом рвали северными оленихами по снегу к джипам где папики укутывали своих мороженых куриц в норки и соболя. Какие-то спортсмены забрали багор у отрока и не давали вылезти из проруби своему приятелю, спихивая его назад в воду. Приятелю сначала было весело, потом грустно и наконец никак и он от огорчения решил утонуть. Спасатель забил хуй на спасение, мол, вода святая и утонуть в ней седня не дано никому, хоть привяжи к ногам сумку с инструментами слесаря паровозного депо. А если вдруг и случится такая оказия, по недосмотру небесных сил, то душа утопшего прямиком в рай прошлепает босыми ногами по небесному асфальту. Так что, с какой стороны не крути, а все одно в прибыли. Но те тонкости тонувшему были неведомы и пришлось его, подцепив багром за плавки, вытягивать на лед. Пока тянули, повредили немного жопу, но медсестра сказала, что ничо страшного, до свадьбы, которая теперь уж не скоро, заживет. Ибо кто ж его в мужья возьмет с разорванной жопой, разве тока в жены.

Тем временем моя красавица, продравшись через толпу желающих прикоснуться к таинству, доковыляла к палатке и прилипла к печке цокотя зубами. Матушка подсунула ей сначала коробку для пожертвований. Потом стакан.  Я уже нехуево причастился даров и, повеселев от шоу, игриво так говорю, что мол, Кристя, такими темпами очищения с тя скоро иконы писать начнут. Тока ты шубейку то запахни поплотнее, а то сиськами отсвечиваешь и в блуд батюшку вводишь. Та стаканяку опрокинула. Глазами сверкнула. И кротко так, ну словно тот ангел небесный молвит, а иди ка ты, Шубин, на хуй. Ого, грю, ты человеческим языком заговорила, конец. Так може поехали, пока вся святость и чистота не выветрились да трахнемся? Батюшка заржал. Всунул нам в руки по бутылке воды, мол, держите, отроки, пейте натощак, да и с похмелья  зело борзо помогает - проверено лично, не раз. И пиздуйте с Богом. Благословляю вас седня на грех, хоть и противоречит это церковному уставу. Заслужили.