До вопля идиота-кота Коршун, может быть,воспользовался бы фрамугами. Но теперь короткий путь только страшил. А ну как в самый ответственный момент ещё какой-нибудь кошак рядом громко загорланит! Так и до остановки сердца недалеко!

Была ещё одна причина выбрать маршрут подлинней. Ленька успокаивал, что пока дойдешь от главного входа до накопителя, успевает почти на нет сойти мандраж. Он так же советовал в мертвецкой особо не суетится, осмотреться. Не заморачиваться детьми, стариками и мужичьем. А если на тот момент имеются, поменять номерок на симпотной бигсе - не так бьёт по нервам. Ещё нюанс: баб для потрошения, в основном, поставляют 5 больничных корпусов, и зачастую на тех нет ничего, кроме кое-как запахнутых халатов.

На танцах, со своего наблюдательного поста, Сашка бабских пизд с жопами видел предостаточно. Но все время издали. Так почему не воспользоваться возможностью восполнить сей пробел! Он, шхерясь за кустами, обошел морг и замер напротив главного входа.

Над главным входом ,,в преисподнюю,, горел неяркий фонарь, возле которого вился рой ночных бабочек и туча мошек. Иногда в мареве света мелькали шустрые летучие мыши. Как у них всё просто! Охотницы, и - дичь на свету. Хватай любую на выбор! Но чем Коршун на свету будет отличаться от бабочек? Срисует охрана, пиши: спекся! Да и стало очень страшно, если признаться. Поймает охрана, дело кончится парой, ну тройкой пиздюлин с руганью. А поймают мертвецы? Конечно, за трагичный исход лучше не думать, но как себя заставить это сделать? Впрочем, он у морга крутится уже около часа, изнутри шумов так и не услышал. И раз уж приперся в такую даль за полночь, не возвращаться же с пустыми руками! Сашка щедро полил ворот футболки одеколоном, расчесал занывшие от одеколона укусы и проверил фонарь. Опрокинул в себя почти 100гр. водки. И не торопясь открыл складишок на три направления - два лезвия и шило. Против оживших жмуров применять бесполезно - те и так уже мертвы. А вот если при попытке пленить охране или мусору по руке долбануть или чиркнуть, появится нехилый шанс сделать ноги!

Водка особо не вставила, смелости не прибавила, зато пробудила бесшабашную решимость. У главного корпуса то и дело шумели моторами ,,скорые,,. А ну как какая со жмуром завернет сюда. Или ментовской патруль с трупом пожалует. Смущал и фонарь над входом. Глазастому охраннику в его свете срисовать Сашку будет как нефиг делать даже издалека. Но ведь надо когда -то начинать!

Коршун , включил фонарик, ограничил его свет парой пальцев, и низко пригнувшись, почти бегом бросился через дорогу к двери. От треволнения, а, может, и выпитого, он даже ручку на ней не сразу ухватил. И хоть страх сильно гнал вперед, вначале, как просил Ленька, тщательно протер подошвы кед о поребрик - не оставить после следов на кафеле. И только потом рванул нешироко дверь на себя. Дыня не подвел: та оказалось не запертой. Но шагнуть в темный дверной проем не получилось - помешала металлическая частая сетка, пропитанная какой-то противной, дурнопахнущей хуйней, небольно ударив по губам, носопырке и бровям. От едкой вони защипало глаза и запершило в глотке. Идиот! И как он мог забыть! Ленька же предупреждал о этой второй, сетчатой, двери, что служит защитой от крыс, мышей, насекомых и прочих любителей мертвечины. И её надо не открывать, а откатывать! За второй дверью ещё имеется марлевая зановеска до самого пола, которую не дай бог ему сорвать. Самому восстановить не получится. Зато уже утром, а то и ночью, санитары или врачи по ней легко определят проникновение посторонних. Сменят замки или врежут дополнительный. Вломят пизды нерадивой охране. Где потом братве крещение проходить? На кладбище, делая ночами подкопы под гробы и через проломы в них срезая с прикидов жмуров пуговицы? Так до ближайшего кладбища пилить гораздо дольше, чем до морга!

Пришлось снова отступать в спасительные кусты - оттирать от щипающей дряни харю и футболку мокрой листвой. Самые свирепые комарихи(самцы крови не сосут), показалось, только этого и ждали. Они принялись кусать всюду столь больно, что Сашка забыл про всякую осторожность, отбивая их атаки громкими шлепками, матерясь при этом чуть ли не во весь голос. Какие, нахуй, мертвецы! Кровососы скорее замочат, высосав всю кровь! Бросив мимолетный взгляд на дорогу, Сашка стремительно бросился к моргу.

В этот раз всё прошло без сучка и задоринки, на автомате. Ноги заучено дважды чиркнули о поребрик, рука нешироко открыла входную дверь. Вторая отвела вправо рамку с сеткой, откинула край зановески. Но стоило закрыть дверь на выходе, перекрыв доступ свежего воздуха, как в нос ударила волна такого зловонного смрада, что Сашку потянуло и бежать обратно, и на рыготину. Впрочем, Дыня оговаривал этот момент особо, советуя тормознуть. Если все же потянет блевать, лучше это сделать в урну у дверей, а не на кафель. Коршун натянул на нос ворот футболки в одеколоне и погасил фонарь, замерев над урной. Фу, позывы улеглись, стало полегче, а позже и вовсе отпустило.